|
ПЛЕНАРНОЕ ЗАСЕДАНИЕ
«МИРОВАЯ ЭНЕРГЕТИКА НА ПОСТКРИЗИСНОМ ЭТАПЕ:
К НОВЫМ ЦЕЛЯМ С НОВОЙ СИСТЕМОЙ РЕГУЛИРОВАНИЯ»
Москва, ЦВЗ «Манеж», 08.04.2010г.
Ведущий – Ю.А.Липатов, Председатель комитета Государственной Думы ФС РФ по энергетике
Ведущий: Уважаемые участники форума! Уважаемые гости! Позвольте открыть работу Московского международного энергетического форума «ТЭК России в XXI веке» и огласить приветствие Президента Российской Федерации Дмитрия Анатольевича Медведева участникам форума.
«Участникам Московского международного энергетического форума «ТЭК России в XXI веке». Уважаемые друзья! Ежегодно собирая ведущих представителей топливно-энергетических компаний, органов власти, экспертного сообщества и СМИ, ваш форум заслужил авторитет одной из ведущих отраслевых дискуссионных площадок в России. В этом году его формат приобрел международный характер, а в программе большое внимание занимают вопросы правового регулирования мировых энергетических рынков. Наша страна играет важнейшую роль в обеспечении глобальной энергетической безопасности и стремится к выработке стабильных долгосрочных правил взаимодействия для всех заинтересованных сторон: производителей, потребителей и транзитеров энергоресурсов. Рассчитываю, что в ходе ваших дискуссий будут выработаны рекомендации по созданию новой основы устойчивого развития международного сотрудничества в энергетике. Желаю вам плодотворной работы и всего самого доброго. Президент Российской Федерации Медведев».
Уважаемые коллеги, прежде всего, мне хотелось бы от имени Оргкомитета выразить благодарность всем участникам за внимание к нашему мероприятию, а также особую благодарность нашим зарубежным и российским почетным гостям.
Также позвольте мне от имени Оргкомитета выразить благодарность нашему высокому гостю из Европейского Союза – Еврокомиссару по вопросам энергетики господину Гюнтеру Эттингеру и его коллегам – членам делегации ЕС. У Еврокомиссара сегодня уже состоялась встреча с руководством «Газпрома», сейчас он едет к нам - пробирается сквозь пробки. Я думаю, что минут через пятнадцать-двадцать он будет на месте.
Присутствие господина Эттингера на форуме – несомненно, хороший знак. И мы надеемся, что участие в нашей дискуссии поможет нашим европейским коллегам получить более широкие представления о том, каким мы видим процесс дальнейшего развития энергетического диалога ЕС с Россией, какие проблемы с нашей точки зрения заслуживают первоочередного внимания.
Я также хочу выразить благодарность Министру энергетики Российской Федерации Сергею Ивановичу Шматко за то, что он принял приглашение Оргкомитета выступить с докладом на нашем форуме.
Уважаемые коллеги! Наш форум «ТЭК России в XXI веке» получает новое развитие и впервые проводится в международном формате. Это означает, что в центре нашего внимания будут вопросы стратегии развития топливно-энергетического комплекса России в контексте его интеграции в мировую энергетику. Такая интеграция предполагает создание обновленной правой базы международного энергетического сотрудничества, формирование совершенных международных инвестиционных режимов, открывающие для всех участников мировых энергетических рынков новые возможности, как в сфере международной торговли, так и в области привлечения иностранных стратегических инвестиций и вложения инвестиций в зарубежные проекты.
Российский ТЭК с учетом масштабов добычи первичных энергетических ресурсов и огромного потенциала ресурсной базы углеводородов играет важную стабилизирующую роль в мировой энергетике, прежде всего как фактор обеспечения глобальной энергетической безопасности.
Вместе с тем, Россия не может сегодня довольствоваться лишь статусом крупнейшего поставщика энергетических ресурсов. Сегодня на повестке дня стоит вопрос модернизации российской экономики на основе ее структурной диверсификации и приоритетного развития инновационного процесса. Поэтому в программе нашего форума так часто звучит тема передового мирового опыта и перспективы России по его внедрению.
Теперь я хотел бы сконцентрировать ваше внимание на второй части названия форума. Действительно, когда мы сегодня говорим о том, что живем в XXI веке, мы понимаем, что это уже не просто век высоких скоростей. Сегодня мы говорим уже о высоких скоростях изменения картины мира. В современном мире происходят значительные геополитические изменения, формируются контуры нового мирового политического и экономического ландшафта. Глобальные вызовы современности и обострении геополитического соперничества требуют адекватной реакции мирового сообщества и поиска новых форм объединения усилий.
На повестке дня стоит вопрос формирования модели глобального взаимодействия, предполагающей справедливый и долгосрочный баланс новых центров сил. В то же время, международные институты, сформированные главным образом после Второй Мировой войны, все чаще демонстрируют свою неспособность эффективно управлять переменами и направлять процесс изменений в позитивное русло.
Одной из важнейших областей, требующих нового уровня координации и изменения существующей институциональной модели, является сфера международного энергетического сотрудничества. Мировая энергетика сегодня наполнена разнонаправленными устремлениями, ее развитие сдерживается масштабными политическими противоречиями. Эти противоречия не могут быть устранены ни отдельными странами, ни в рамках двухсторонних отношений.
На мировом энергетическом рынке сегодня отсутствуют совершенные правовые механизмы, способные предупреждать и исключать очаги нестабильности и системные риски. Глобальное взаимодействие стран-импортеров и стран-экспортеров нуждается сегодня в новом стратегическом компромиссе, который мог бы стать основой обеспечения долгосрочного баланса их интересов. Достижение такого компромисса возможно лишь при условии кардинального обновления институционально-правового каркаса энергетической стабильности и безопасности.
Россия как один из ведущих игроков мирового энергетического рынка приняла на себя весомую долю ответственности за развитие мирового энергетического сотрудничества и заинтересована в установлении нового мирового энергетического порядка на основе баланса интересов всех участников рынка.
Инициативы России в этом направлении международного сотрудничества озвучены высшим руководством страны и представлены нашим партнерам по энергетическому рынку. В период своего председательства в группе восьми Россия стала инициатором принятия документов о принципах обеспечения глобальной энергетической безопасности. В прошлом году Президент России Дмитрий Медведев выступил с инициативой выработать международный юридически обязывающий документ, регулирующий глобальное энергетическое сотрудничество, отражающий интересы основных игроков энергетического рынка.
Созвучно этим важным инициативам и предложение представителей российского и мирового экспертного сообщества о создании мирового энергетического кодекса, совета по энергетической стабильности и безопасности.
Таким образом, нужны новые идеи и модели, нужны новые переговоры. Сегодня как никогда востребованы сотрудничество и поиск консолидации усилий всех участников глобального энергетического взаимодействия.
Наш форум ставит своей целью внести свой вклад в этот позитивный процесс. И я надеюсь, что проект совместной итоговой декларации и те ценные предложения, рекомендации, которые прозвучат на международных конференциях в рамках форума, позволят нам установить наш совместный интеллектуальный блок, фундамент новой системы координации и регулирования мировой энергетики.
Позвольте выразить уверенность, что участие в нашем форуме будет полезным для всех участников и наших уважаемых гостей. Спасибо за внимание.
Ведущий: Уважаемые друзья! Слово для доклада-выступления предоставляется Министру энергетики Российской Федерации Сергею Ивановичу Шматко. Пожалуйста, Сергей Иванович.
Шматко: Спасибо. Разрешите зачитать приветствие Председателя Правительства Российской Федерации: «Участникам и гостям Московского международного энергетического форума! Рад приветствовать участников и гостей форума. Ваши встречи уже давно зарекомендовали себя в качестве авторитетных дискуссионных площадок, где обсуждаются актуальные вопросы развития отечественного топливно-энергетического комплекса, предлагаются действенные меры по повышению инвестиционной привлекательности предприятий ТЭК. В этом году форум вышел на новый международный уровень, значительно расширил круг своих участников. В Москве собрались руководители ведущих мировых энергетических компаний, представители органов государственной власти, видные ученые, эксперты.
Считаю, что сегодняшнее мероприятие должно внести значимый вклад в выработку предложений по эффективной модернизации национальной экономики, имея в виду те ключевые направления, которые позволят сделать российскую экономику более крепкой, стабильной. * повышение энергоэффективности. Конечно, ваша работа призвана содействовать созданию новой институциональной правовой системы глобальной энергетической безопасности. Желаю успехов в достижении поставленной цели. Владимир Владимирович Путин».
Уважаемые коллеги! В сложившейся структуре российской экономики топливно-энергетический комплекс не только продолжает оставаться одним из важнейших элементов глобального сектора экономики, играет исключительную роль в экономике России, обеспечивая 29,5% ВВП и 41,5% налоговых и таможенных сборов в бюджетную систему Российской Федерации.
Перед энергетическим сектором России в настоящее время стоят две имеющие, в том числе, общемировое значение задачи: это преодоление негативных последствий глобального экономического кризиса и формирование материальной основы посткризисного развития.
Мировой кризис в различной степени повлиял на отдельные сектора ТЭК России. Наиболее ощутимо кризис повлиял на электроэнергетическую и угольную отрасли. Для нефтегазового комплекса России кризис оказался не столь ощутим. Все крупные инфраструктурные проекты продолжают реализовываться в намеченные сроки, по ним ведутся полномасштабные работы.
В то же время, ситуация на мировых рынках в 2009 году характеризовалась сокращением спроса, значительной волатильностью цен на энергоресурсы и обострением конкуренции. Наиболее значительным было падение в газовом секторе. По предварительным оценкам потребление газа в странах дальнего зарубежья сократилось в 2009 году на 8,1%, а экспорт российского газа понизился на 10,3%.
Поэтому утвержденная Правительством Российской Федерации энергетическая стратегия России на период до тридцатого года разрабатывалась в непростое время. Ее главная задача – максимально эффективное использование природных энергетических ресурсов и всего потенциала энергетического сектора для обеспечения устойчивого роста российской экономики, повышения качества жизни населения страны и содействия укреплению ее позиций на внешнеэкономическом пространстве.
Российский нефтяной комплекс должен будет обеспечить необходимые объемы добычи и экспорта нефти в условиях выхода страны из экономического кризиса, а также необходимый прирост пропускной способности магистральных трубопроводов и экспортных терминалов. Об этом мы говорим, не забывая о диверсификации направлений.
Важная задача модернизации нефтяного комплекса – это, конечно, повышение глубины переработки нефти. Будет продолжаться активное развитие газовой промышленности в части ввода в эксплуатацию новых месторождений, строительства новых газопроводных систем, газификации российских регионов, произойдет расширение сферы использования газа в экономике не только как энергоносителя, но и как ценного химического продукта. Перед нами стоит ряд амбициозных задач. В первую очередь, речь здесь идет об освоении новых провинций в Восточной Сибири и на Арктическом шельфе.
В угольной промышленности планируется стабилизация ситуации в условиях снижения объемов производства угля и реструктуризации отрасли. Большое внимание мы уделяем обеспечению или поддержке экспортного потенциала российской угольной промышленности. В рамках того диалога, который у нас есть с Китаем в 2009 году порядка 10 миллионов тонн угля было поставлено в китайском направлении. Мы рассчитываем, что это направление будет дальше развиваться. Здесь нужно решать задачи, связанные с увеличением наших транспортных возможностей, с реструктуризацией портовых возможностей, модернизацией и так далее.
Хотел бы отметить, что в Российской Федерации по-прежнему, несмотря на появляющиеся в последнее время мнения, взят курс в поддержку угольной генерации. Это, во-первых. Второе, - есть очень амбициозное направление, о котором я, может быть, впервые публично скажу. Мы серьезно прорабатываем задачу по строительству в ближайшее время в России крупного завода по так называемому сжижению угля и получению из угля различных видов моторного топлива.
Единая энергосистема России будет развиваться как путем присоединения к ней ныне изолированных энергосистем и энергообъединений, так и путем развития межсистемных и внутрисистемных электрических сетей всех классов напряжений, в том числе для экспорта электроэнергии.
Самая основная задача – это успешное завершение тех инвестиционных программ, которые были приняты на этапе реформирования РАО «ЕЭС». Об этом, как вы хорошо знаете, государство очень четко высказалось, и будет жестко контролировать исполнение всех тех инвестиционных обязательств, которые взяли на себя новые собственники. Это в полной мере касается также и компаний с государственным участием. Это с одной стороны.
С другой стороны, сейчас идет очень большая аналитическая работа по выявлению или по системной характеристике текущего состояния энергокомплекса страны с точки зрения износа оборудования. Мы понимаем, что наряду с необходимостью закончить формирование рыночной среды функционирования российской электроэнергетики, мы ни в коем случае не должны забывать о том, что основная задача – обеспечение безаварийной, безопасной эксплуатации, обеспечение колоссальной задачи по модернизации большого количества оборудования в сравнительно короткие сроки.
Где-то эти вещи, может быть, даже находятся в конфликте. Почему? Потому что нам кажется, что какие-то задачи с точки зрения вот таких масштабных программ модернизации нужно решать в условиях жесткого распределения имеющихся организационных и финансовых ресурсов. Я не призываю говорить о том, что нужна какая-то централизация или национализация. Но мы, как ответственные люди, хорошо понимаем, что в условиях ограниченности, подчеркиваю, как организационных, так и финансовых ресурсов нужно иметь максимально эффективные формы их использования.
В сфере атомной энергетики предусматривается увеличение объемов выработки электроэнергии на АЭС, получит развитие использование малой атомной энергетики, а также модульных высокотемпературных газоохлаждаемых реакторов.
Надо отметить, что преобладающими источниками инвестиций, по-прежнему, будут собственные средства акционерных компаний, как отечественных, так и зарубежных. В ряде случаев, например, при модернизации существующих и строительстве новых АЭС и ГЭС, будут привлекаться государственные средства.
По-прежнему реализуется ряд стратегических инфраструктурных проектов, нацеленных на обеспечение энергетической безопасности и расширение поставок энергоресурсов за рубеж. Из крупнейших можно назвать Балтийскую трубопроводную систему, нефтепровод Восточная Сибирь – Тихий Океан (ВСТО), нефтепровод «Бургас-Александруполис» с непростой историей. Но ждем, что все-таки в ближайшее время акционеры, которые там участвуют, договорятся о реализации этого важного проекта.
К этим проектам добавился в 2009 году такой проект, как строительство Трансанатолийского нефтепровода по маршруту Самсун – Джейхан России с привлечением Казахстана и Туркмении. Завтра состоится церемония начала строительства газопровода «Северный поток». Предусматривается реализация проектов строительства газопровода «Южный поток».
Еще раз хочу подчеркнуть, что несмотря на все возникающие новые обстоятельства обсуждения судьбы газопровода «Набукко», либо возможностей более активной работы с Украиной, мы по-прежнему очень серьезно настроены на последовательную реализацию газопровода «Южный поток». И практически все необходимые межправительственные соглашения по этому поводу подписаны. Мы с высокой долей вероятности ожидаем того, что последнее соглашение с Австрией будет подписано еще в апреле.
Глобальный характер энергетических проблем, а также объективная значимость российского ТЭК в мировой энергетике предопределяют особую роль внешней энергетической политики страны. Ее стратегической целью является максимально эффективное использование энергетического потенциала России для полноценной интеграции в мировой энергетический рынок, укрепления позиций на нем и получения наибольшей выгоды для национальной экономики. Активная экспансия российской компании на мировом энергетическом рынке при системной поддержке государства – это новый долгосрочный тренд в нашей энергетической политике.
У нас успешно идут дела. Вы хорошо знаете, что несколько дней назад национальный нефтяной консорциум подписал соответствующее соглашение с PDVSA, это национальная нефтяная компания Венесуэлы. Мы заплатили бонус, первую часть бонуса – 600 миллионов долларов за право работать на блоке Хунин-6 в Венесуэле, в Америке, Ориноко. Для сравнения я вам назову цифры. Суточная добыча после программы освоения этого месторождения ожидается на уровне 450 тысяч баррелей в сутки. Это одно из крупнейших интересных месторождений в мире.
Параллельно мы договорились о возможности работы на еще трех блоках, суммарные характеристики которых напоминают эти. Другими словами, общая сумма ресурса (я имею в виду суточную добычу, которую мы планируем добывать на этих месторождениях) будет составлять 10-12% от ежесуточной добычи на территории Российской Федерации. Вдумайтесь в эти цифры.
Российская Федерация для этой цели ведет активные энергодиалоги как в многостороннем, так и в двустороннем формате, как со странами потребителями, так и со странами производителями и транзитерами энергетических материалов и продуктов. Перечислю лишь некоторые из них. В двустороннем формате мы активно взаимодействуем с КНР, США, Италией, Германией, Венесуэлой, как я уже говорил, и другими странами.
В многостороннем формате нашими партнерами являются Международное энергетическое агентство, Международный энергетический форум, Европейское сообщество, мы активно работаем по энергетической проблематике в рамках таких организаций и объединений как АТЭС, Каспийский форум и другие. В этой же связи нельзя не упомянуть об образовании недавно еще одной значимой международной организации, которая уже становится весомым субъектом глобального энергодиалога. Я, конечно, имею в виду создание и начало реальной работы Форума стран-экспортеров газа. Уверен, что эта организация станет таким же авторитетным международным институтом, как МЭА, ОПЕК и другие. Следующее заседание Форума стран-экспортеров газа состоится в ближайшие дни – 19 апреля в городе Оран в Алжире.
В рамках энергодиалогов мы пытаемся преодолеть имеющиеся неопределенности будущего развития и риски различными методами. В отношении инвестиционных проектов это достигается через заключение соответствующих межправительственных соглашений. Дополнительную стабильность энергетическому международному сотрудничеству дает использование долгосрочных контрактов на поставки энергоресурсов.
И на этом пункте я еще раз хочу подробно остановиться. Сегодня много говорят о том, что наличие спотового рынка на газ в Европе – это долгосрочный тренд, который поставит под сомнение всю систему долгосрочных контрактов, которые Российская Федерация выстраивала многие десятилетия с нашими традиционными потребителями в Европе.
Мы считаем, что это не так. И мы готовы, аргументировано, на многих площадках говорить о том, что такого долгосрочного и системного развития спотовый рынок, который в последнее время возник на рынке Европы (в первую очередь это касается рынка газа LNG) не получит. Об этом мы говорили с нашими традиционными партнерами – производителями газа LNG, в том числе с Катаром, с Алжиром. Алжирский министр Шакиб Хелил четко выразил свое мнение о том, что производители газа, в том числе сжиженного природного газа, не заинтересованы в дальнейшем развитии этих тенденций ценовых параметров спотового рынка в Европе.
Поэтому еще раз хотел бы подчеркнуть, что достигнутая, сформированная Российской Федерацией система долгосрочных контрактов с нашими потребителями в Европе является надежным, очень стабильным фундаментом, обеспечивающим энергобезопасность поставок в Европу. И мы исходим из того (и знаем это), что наши партнеры так же видят эту ситуацию.
При этом я хотел бы особо подчеркнуть, что опыт накопленный Россией, в ходе различных энергодиалогов свидетельствует о необходимости прочной правовой базы энергетического сотрудничества. Сказать, что она сегодня существует в законченном, устраивающем всех виде, нельзя. Поэтому ряд попыток создания таких законченных систем, я имею в виду прочной правовой базы, на региональном уровне успехом не увенчались. Такая оценка правомерна и по отношению к международным организациям. В ВТО режим торговли энергетическими продуктами или не прописан вообще, или прописан очень слабо.
Такая ситуация стала причиной, почему Президент Российской Федерации выдвинул так называемый Концептуальный подход к новой правовой базе международного сотрудничества в сфере энергетики. Он призван решить проблемы, которые не смогли решить существующие правовые механизмы, в частности, проблема транзита. Только несколько деталей или сюжетов сегодняшнего дня, которые комментируют данное высказывание: то, что мы наблюдали последние годы на Украине, в Белоруссии, Сомалийские пираты и так далее.
Условия для взаимопроникновения инвестиций между странами-производителями и странами-потребителями. Не подлежит отрицанию, что страны-потребители различными методами ограничивают инвестиционную активность производителей, особенно когда это касается энергетической инфраструктуры. Серьезной проблемой является отсутствие механизма разрешения споров.
Решением всех проблем может стать как универсальный международный многосторонний документ, носящий обязательный характер, так и система двусторонних договоров, например, в отношении транзита или защиты инвестиций при реализации конкретных проектов. При этом сторонами таких двусторонних соглашений могут стать как страны, так и страны и страновые хозяйствующие субъекты.
В целом, это очень серьезный вопрос, который требует тщательного изучения и участия в выработке возможных решений максимально возможного количества стран-производителей, потребителей и транзитеров. Мы не отрицаем важности и значения именно многосторонних форматов в международном энергетическом сотрудничестве. Но пока исходим из того, что в текущей ситуации, в условиях отсутствия вот такой мощной, полноценной правовой базы по энергетическому сотрудничеству, мы и дальше будем придерживаться в этой части практики заключения юридически обязательных двухсторонних межправительственных соглашений, которые будут давать необходимую защиту нашей активности.
Наряду с этим необходимо вести такую же работу и в смежных областях. Я имею в виду, прежде всего проблему климата. При этом мировому сообществу навязывается мнение, что наблюдаемые нами изменения климата являются результатом исключительно антропогенного воздействия. Хотя научная дискуссия на эту тему далеко не закончена.
Уже сейчас мы начинаем наблюдать появление так называемого углеродного протекционизма или углеродных барьеров. Через введение разного рода ограничений, связанных с выбросами, странам навязываются такие условия и темпы технологического перевооружения, которые несоразмерны с экономической целесообразностью и их инвестиционными возможностями.
Я еще раз, может быть, более точно поясню, о чем идет речь. Дело в том, что из всей многофакторности или всей сложной истории с климатической дискуссией на сегодняшний день, по сути говоря, был сделан единственный вывод, который говорит, что все проблемы климата у нас связаны с выбросом в атмосферу СО2, с появлением парникового газа; а это связано в первую очередь только с тем, что сжигаются углеводороды.
Мы серьезно занимались изучением этого вопроса. Хочу сказать, что такое упрощенное толкование климата и климатических проблем носит, на наш взгляд, достаточно ангажированный характер. В этом плане мы понимаем, что необходима широкая международная дискуссия в этой части, базирующаяся не только на таких порой лапидарных высказываниях, а предполагающая серьезное научное обоснование.
С этой проблемой неразрывно связаны и вопросы новых и нетрадиционных источников энергии. В этих рамках хочу привлечь Ваше внимание к таким вопросам как место в энергетическом балансе биотоплива и сланцевого газа. Я бы призвал проявить здесь особую осторожность. Так, использование биотоплива неразрывно связано с очень серьезной темой продовольственной безопасности, а экологические последствия и экономические аспекты добычи сланцевого газа еще до конца не поняты и требуют очень серьезного изучения.
А пока надо сказать, что успешно была достигнута цель по созданию настоящего ажиотажа, который сегодня существует в области или в прогнозах по оценке перспектив использования сланцевого газа, получения сланцевого газа в мировом энергетическом балансе.
Подытоживая вышесказанное, мы приходим к выводу, что наша общая задача – содействовать снятию всех барьеров, препятствующих реализации коммерческих энергетических проектов, основанных на использовании передовых технологий уже сейчас. Бизнес не должен ждать появления каких-либо дополнительных условий, решений регулирующих органов и так далее. А также очень внимательно относиться к попыткам манипулирования.
Благодарю за внимание.
Ведущий: Спасибо, Сергей Иванович. Дорогие друзья, я хочу вас проинформировать, что еврокомиссар по последним данным должен подъехать где-то к 12.30. Поэтому я сейчас представлю вам своих коллег, присутствующих на подиуме. Это Епишов Александр Павлович – главный аналитик нашего форума, Хасанов Марс Магнаевич – Директор по науке акционерного общества «Роснефть», Григорьев Леонид Маркович - Президент Фонда «Институт энергетики и финансов», Дмитриевский Анатолий Николаевич - Директор Института проблем нефти и газа Российской академии наук, академик Российской академии наук, Голубев Валерий Александрович – Заместитель Председателя Правления ОАО «Газпром», Райнер Хартманн – Управляющий директор «E.ON Russia», Председатель правления Ассоциации европейского бизнеса, и Соркин Леонид Рафаилович - Директор по стратегии и развитию бизнеса в Российской Федерации и СНГ ЗАО «Хоневелл».
Есть предложение проговорить регламент нашей работы. Вношу такое предложение. Я буду предоставлять слово по очереди представленным коллегам. Регламент – десять минут. После выступления в течение пяти минут присутствующие на этом подиуме имеют право задавать вопросы тому, кто выступал. И после этого смена выступающего. Нет возражений?
Слово предоставляется Голубеву Валерию Александровичу - Заместителю Председателя Правления акционерного общества «Газпром».
Голубев: Спасибо, Юрий Александрович. Возможность выступать сразу после Сергея Ивановича очень комфортная. Сергей Иванович просто имел возможность и обязанность по своему положению доложить вам, уважаемые коллеги, официальное отношение российского Правительства, российского государства к вопросам реализации энергетических стратегий в России и в мире в целом. По сути дела, он обозначил все те проблемы и международные вызовы, с которыми сталкиваются все участники энергетического рынка, в том числе «Газпром» как один из субъектов.
Поэтому мне остается только лишь конкретизировать, может быть, в чем-то дополнить те проблемы, которые были обозначены, и сообщить вам о подходах такой крупной энергетической корпорации, каковой является «Газпром». Она сегодня действительно является корпорацией, потому что кроме традиционного газового бизнеса она включает в себя и вопросы электрогенерации. Сегодня «Газпрому» принадлежит примерно 33% генерации Российской Федерации. И нефтяной сегмент, который тоже сегодня занимает весьма значительное место среди российских вертикально интегрированных нефтедобывающих компаний.
Как правило, при наших международных контактах чаще всего вызывают интерес наши проекты и наши подходы к выполнению международных газовых контрактов. Вы знаете, коллеги, что уже более сорока лет «Газпром», как уполномоченная российским государством, а ранее Советским Союзом компания, осуществляет поставки на мировой рынок. Все эти годы поставки осуществляются исключительно надежно, за исключением, может быть, небольших непродолжительных локальных проблем, которые мы успешно преодолеваем.
И, тем не менее, последние годы ознаменовались тем, что мы прошли процедуру заключения нового цикла долгосрочных контрактов. Например, с нашими германскими партнерами эти контракты продлены до тридцать пятого года. И именно основа долгосрочных контрактов дает базис для реализации многих инвестиционных проектов.
Например, сегодня, вы знаете, успешно реализовывается такой совместный проект в области совместной добычи на базе Южнорусского месторождения с немецкими партнерами. Здесь очень важно, что нам удалось в полной мере реализовать один из принципов или, по сути дела, весь комплекс принципов, которые мы закладываем при выстраивании взаимоотношений с нашими партнерами при построении инвестиционных проектов.
Я бы выделил три основных принципа. Первый. Безусловно, когда мы говорим о новых инвестиционных проектах, всегда видим приоритет национальных интересов. Это главная задача при реализации наших новых проектов. Второе – это, безусловно, экономическая окупаемость, окупаемость инвестиций, поскольку мы являемся акционерным обществом, и здесь акционеры не только российское государство, но и целый ряд частных инвесторов. И, наконец, главное – это взаимность и паритетность. По сути дела, те принципы, которые существуют в традиционной дипломатической практике. Так вот, в тех примерах, которые я сегодня приведу, эти принципы полностью реализуются.
Когда мы говорим о совместной добыче сырья, то здесь, действительно, был произведен размен активами. Была допущена и российская сторона к определенным добычным комплексам, перерабатывающим, возможностям реализации газа на мировом рынке. Соответственно, и мы предоставили нашим партнерам возможность очень комфортного участия в добыче и реализации газа.
Тот проект, который упомянул Сергей Иванович, в эти дни, буквально завтра, в Ленинградской области, на берегу Финского залива, на площадке компрессорной станции «Портовая» будет официально начато строительство морского участка Северного Потока. Сухопутная часть Североевропейского газопровода сегодня, в целом, уже завершена. Это газопровод протяженностью более девятисот километров, который проходит от Вологодской области и до побережья Финского залива. Эта работа уже, в общем-то, выполнена. И вот осталось проложить морской трубопровод и построить компрессорную станцию, которая является частью этого участка. Таким образом, поставки газа, в первую очередь, на германский рынок станут реальностью. В этом проекте целый ряд партнеров, в том числе Франция, которая подключилась к проекту в последнее время. Этот проект дает новые возможности, прямые диверсифицированные поставки и, самое главное, обеспеченные новыми контрактами. Это новые контракты и новые объемы.
Очень важно, когда мы говорим об обоснованности, о реализуемости любых инвестиционных проектов видеть два момента: есть ли спрос, есть ли контракт на реализацию этого продукта в результате этого проекта, и есть ли ресурсная база. Так вот, в нашем случае, в случае российской стороны ресурсной базой для поставок газа является, по сути дела, вся совокупность газовых месторождений, которые находятся на территории Российской Федерации, и не только Российской Федерации, я имею в виду Казахстан, например.
Таким образом, весь потенциал единой газотранспортной системы является ресурсной базой для любого инвестиционного проекта, будь то Северный Поток, будь то Южный Поток, будь то любые другие поставки на рынки Европы, и особенно последнее время мы активно занимаемся вопросами поставок газа на Азиатско-Тихоокеанский регион.
Вот на этом направлении хотел бы остановиться отдельно. Вы знаете, что буквально недавно Министерство энергетики утвердило программу развития отраслей добычи, транспорта, переработки газа Восточной Сибири и Дальнего Востока с возможностью выхода экспортных потоков на китайский и Азиатско-Тихоокеанский рынок. И сегодня мы находимся в стадии активной реализации этого документа. Вот, например, с нашим китайским партнером – Китайской национальной нефтегазовой корпорацией, сегодня уровень взаимоотношений таков, что мы, по сути дела, к концу июня должны определить основные рынки потребления газа и продуктов нефтехимии и газохимии. Я говорю о газохимии, потому что месторождения Восточной Сибири отличаются сложным компонентным составом, и помимо метана, природного газа, здесь необходимо выделять несколько более высоких фракций, которые должны быть попутно одновременно синхронно переработаны и точно так же реализованы на рынках.
Так вот, сегодня китайские партнеры просто включились в борьбу за все объемы, которые могут быть в ближайшие годы добыты в Восточной Сибири на шельфе Тихого океана, по сути дела, на все объемы газохимической продукции. Они предлагают нам и финансовые ресурсы, они предлагают и поставки материалов, они предлагают непосредственное участие в создании этих производств.
Так вот, когда я говорю о сроках наших взаимоотношений, мы должны к концу первого полугодия определить основные параметры прединвестиционных исследований. А уже до конца десятого года должны быть определены места, приняты инвестиционные решения о местах строительства объектов газохимии и газопереработки. Естественно, эти точки предопределяют и объемы поставок природного газа и компонентов газохимии, и направления реализации этой продукции.
Программы очень большие. Речь идет о десятках миллиардов кубических метров газа, миллионах тонн продукции самого широкого направления. Но при этом, еще раз подчеркиваю, когда мы реализуем эти крупные международные проекты, все равно приоритетом является в первую очередь обеспечение газом, газификация регионов Восточной Сибири и Дальнего Востока. Сегодня там у нас практически нет единой газотранспортной системы. Есть поставки газа в виде сжиженного природного газа или сжиженного углеродного. Но это не тот уровень, не те основы для развития электроэнергетики, для генерации и для развития всего элементарного бизнеса. Эти процессы идут синхронно.
Другой пример, который сегодня является тоже очень значимым, интересным, касающийся совместного освоения технологий. Это очень хорошо, ярко звучит. Это совместная работа по освоению Штокманского месторождения. Сегодня здесь широкий круг участников: это и норвежские компании, и французские. Есть технологическое участие и других мировых производителей газа и технологического оборудования. Более того, кроме непосредственного оборудования, которое должно быть использовано на месторождениях, на заводе по сжижению, на портовых сооружениях; одновременно с этим, - это наша точка зрения, что это оборудование должно одновременно с передачей технологий и изготавливаться на российских заводах, чтобы можно было использовать его для будущих аналогичных проектов. А это мы имеем в виду следующий этап – это освоение Южно-Тамбейских месторождений на Ямале, это продолжение освоения шельфа Тихого океана, возможно, восточных морей Северного Ледовитого океана.
Поэтому данные подходы, организация совместного бизнеса, приобретение опыта производства этого оборудования, которого, по сути дела, нет сегодня в мировой практике, - всё это мы рассчитываем реализовать в новых совместных проектах.
Ведущий: У моих коллег есть вопросы? Вопрос не к залу, а к тем, кто сидит на сцене. Нет вопросов. Спасибо. Слово предоставляется Хасанову Марсу Магнаевичу, Директору по науке акционерного общества «Роснефть». Подготовиться Григорьеву.
Хасанов: Спасибо, Юрий Александрович. Добрый день, уважаемые коллеги. Я хотел бы начать свое выступление с того, что мне не совсем нравится название нашего пленарного заседания. Сказано, что нам делать в условиях после кризиса. Дело в том, что мы все знаем, кризисы приходят и уходят. И мне кажется, что следовало бы обсуждать вопросы системного порядка и говорить о системе, которая не зависит от кризисов.
К числу таких вопросов я бы отнес вопрос о разработке системы управления ТЭК России. Причем с целью получения наибольших долгосрочных экономических эффектов для России. И это представляется очень важным. Мы, как правило, обозначаем цель. Но затем при построении стратегии мы начинаем все уже обсуждать уже подцели, скажем так, или подпрограммы в рамках этой цели, такие, как увеличение КПД, увеличение энергоэффективности, разработку новых технологий и так далее.
Мне кажется, что очень важно расчетным путем получить ответы на такие вопросы. Сколько мы должны добывать нефти в России? Экономически оптимальный уровень добычи. Сколько нефти мы должны продавать? Сколько нефти мы должны перерабатывать внутри нашей страны?
Эти вопросы очень важны, потому что ни на один из этих вопросов ни одна нефтяная компания, в том числе и «Роснефть», одна ответить, к сожалению, не может. А вопросов много. Спасибо Правительству, - появились налоговые стимулы для освоения новых регионов. Но ведь одновременно есть и очень большая опасность того, что в регионах традиционной добычи, например, в Западной Сибири, добыча начнет падать. Не надо ли нам подумать о том, как поддержать добычу на этих уже обустроенных, в принципе подготовленных запасах? Как бы не повторилась вторая целина. Вы знаете, как в свое время бросили прекрасные земли черноземья и стали осваивать целину.
Еще возникают такого рода вопросы. Есть ли у российских компаний ресурсы на то, чтобы одновременно решать множество задач? На то, чтобы поддерживать добычу в традиционных регионах, осваивать новые регионы, реконструировать огромное количество заводов?
Я еще раз хочу сказать, что ответить на все эти вопросы нефтяные компании в одиночестве неспособны. Мы видим все больше и больше, что актуально стоит вопрос о том, чтобы создать какой-то, скажем так, супер аналитический центр. Наверное, это должен быть инструмент нашего Министерства энергетики, которое сумело бы системно, количественно, с помощью расчетов ответить на все эти вопросы с учетом и интересов общества, и интересов нефтяных и газовых компаний.
Это очень важно, потому что невидимая рука рынка не всегда работает. И при тех инфраструктурных ограничениях, инвестиционных ограничениях, которые сейчас стоят перед нефтяными компаниями, нужны стратегические решения системных вопросов.
Вспоминая о том, что форум этот все же международный, мне кажется, что такого рода орган, супер аналитический центр, лучше сказать институт, должен быть создан и на международном уровне. Скажем так, мировой институт нефти или, по крайней мере, европейский институт нефти и газа.
Еще раз хочу сказать, что я говорю не именно про институт, про конкретный рабочий орган, который решает инженерные, экономические, расчетные задачи, а про орган, который способен рассчитать, смоделировать очень сложные процессы.
Вот, собственно, все, что я хотел сказать для начала дискуссии. Спасибо большое.
Ведущий: Спасибо. Вопросы к Марсу Магнаевичу? Слово предоставляется Григорьеву Леониду Марковичу - Президенту Фонда «Институт энергетики и финансов». Подготовиться Дмитриевскому.
Григорьев: Спасибо большое. Мы многим занимаемся в нашем институте. Но я остановлюсь, прежде всего, на кризисе и после кризисном развитии. Дело в том, что перед кризисом, последние шесть лет подъема мировая экономика росла очень быстро, особенно в странах, которые имели достаточно традиционную старую ориентацию, создавали огромные промышленные мощности, появился средний класс. И мировая энергетика вышла на уровень роста потребления первичных энергоресурсов примерно на 3% в год. 3,5% роста ВВП, 3% роста первичной энергии.
К этому мировая экономика и мировая энергетика были не готовы. Предыдущий период 1986-2002 года – это примерно двадцать долларов за баррель нефти. В это время были совершенно недостаточные инвестиции ни в добычу, ни в переработку нефти. Поэтому неудивительно, что произошел такой огромный взлет цен. И в условиях кризиса их с трудом удалось стабилизировать. Мировая энергетика требует гораздо больше капиталовложений. Международное энергетическое агентство традиционно дает оценку: примерно 1% мирового ВВП в год на энергетические капиталовложения. Сейчас они стали писать примерно 1,2%. Думаю, что если мы одновременно еще ставим задачи и энергетической бедности, и изменения инфраструктуры, и расширения потребления, и удлинения инфраструктуры, связанное с удалением тех мест, где идет добыча, тем более, если ставятся дополнительные задачи по сохранению климата, то тогда, думаю, что мы должны увидеть значительный рост мировых капиталовложений в энергетику.
Применительно к России, чтобы сразу было понятно наше место. Мы обычно оперируем отдельными рынками. Мы экспортируем треть газа, треть угля и две трети нефти и нефтепродуктов. Но если взять и замерить это все в терминах общей первичной энергии, включающей вообще все, что производится, то Россия производит больше 11% мировой первичной энергии. Это в пять раз больше нашей доли в мировом ВВП, и в мировом населении. Это примерно, чтобы сравнивать, четыре потребления Германии, это 2,8%. Я повторяю эти цифры время от времени на форумах, потому что это дает некоторый масштаб. Два объема потребления Германии мы немедленно экспортируем, два объема потребляем сами. Но из этого потребления мы еще производим на экспорт 4 миллиона тонн алюминия, огромное количество энергонасыщенных товаров в металлургии, в бумаге, в удобрениях и так далее.
Поэтому, конечно, наш вклад в стабильность мировой энергетики совершенно колоссальный. Он трудно соизмерим с чем-нибудь еще. В этом плане мы заинтересованы в стабильности цен и ясности перспектив. Конечно, мы можем экономить значительную часть энергоносителей дома. Но это требует долгосрочной серьезной энергосберегающей политики, постепенного изменения характера инвестиций. И надо еще решить, если мы сэкономим, что мы собираемся с этим делать.
Один из докладов, сделанный российскими специалистами под шапкой Мирового банка утверждает, что мы можем сэкономить дома до 45% энергоносителей и потребления энергии, но это стоит 350 миллиардов долларов. Наверное, мы могли бы более рационально использовать, постепенно снижать. Но мы должны решить, хотим мы эту энергию просто сэкономить или увеличить экспорт.
В этой связи возникает вопрос: что происходит в мире в условиях кризиса? Конечно, в условиях кризиса падает потребление нефти, падает потребление других энергоносителей. Кризис показал достаточно тревожные тенденции. В этом смысле, конечно, интересно отношение мировой прессы и политиков к нефтяному картелю, вообще к ситуации на нефтяном рынке. Потому что если мы вспомним, что происходило пять-шесть лет назад, то в условиях движения цен на нефть от двадцати к сорока долларам за баррель вся мировая пресса была полна проклятиями нефтяному картелю.
А сейчас уже почти два года идет кризис, цены стоят в районе семидесяти-восьмидесяти долларов, и ни одной статьи против картеля, потому что, как ни парадоксально, нефтяной картель, снизив добычу в какой-то момент на целых 4 миллиона баррелей в день, спас нефтяной рынок, стабилизировал ситуацию, спас доходы стран Ближнего Востока. Иначе там были бы политические сложности или социально-политические неприятности. Этанол бразильский в США рентабелен, только если это больше семидесяти. И массу инвестиционных проектов меньше семидесяти-восьмидесяти даже невозможно было бы рассматривать.
Поэтому оказалось, что семьдесят-восемьдесят долларов за баррель не есть равновесная цена на текущем рынке, но это некоторым образом политический консенсус в мире. В каком-то смысле цена для кризиса нормальная, после кризиса, может быть, будет больше, когда мы выйдем из него. Но это цена, при которой достигается некоторое равновесие с точки зрения инвестиций для следующих периодов. Это оказался чрезвычайно важный показатель.
В этом плане надо посмотреть еще, что происходит с самим кризисом. Дело в том, что мы как-то привыкли, что период быстрого падения уже давно прошел. Фактически быстрое снижение мирового ВВП практически закончилось где-то в начале 2009 года. Но мы очень далеки, весь мир очень далек от выхода из кризиса, если мерить выходом на предкризисные показатели промышленно производства ВВП и торговли, по реальному сектору. Некоторые биржевые показатели чуть-чуть более живо восстанавливаются. Но в целом мир, видимо, выйдет на предкризисные показатели не раньше одиннадцатого года. Мы по ряду показателей, наверное, даже в двенадцатом.
Поэтому мы должны быть очень осторожны к тому, чтобы смотреть на нынешние тенденции на мировом рынке, в том числе на нефтегазовых рынках, как на что-то, говорящее о будущем. Это специфически кризисная ситуация. И как только начнется подъем, она изменится.
Например, в прошлом году по оценкам специалистов размеры бурения в мире на нефтегаз упали (по-разному можно мерить: в метрах, в деньгах) на 20-30%. Это очень существенное снижение. И сразу же Международное энергетическое агентство стало бить тревогу, что при достаточных капиталовложениях и выбытии месторождений где-то после двенадцатого года может быть и новый взлет цен. Поэтому нынешняя ситуация, когда огромное количество сжиженного газа при кризисе в Азии двинулась с Тихого океана на Атлантический, частично в США (где, кстати, немножко придавило дешевизной вот этот сланцевый газ) или двинулось в Европу, где составило некоторую конкуренцию трубопроводному газу – это явление кризисное.
Пройдет несколько лет, и ситуация постепенно будет восстанавливаться, потому что рост начнется. Мы имели дело, конечно, в последние годы с большой политизацией газовых историй и трубопроводных историй. Сейчас это быстро рассасывается. Я должен сказать, нам приходилось все время участвовать в конференциях, и последние полгода, вообще, последний год, и особенно после выборов на Украине напряжение резко спало. И все нефтегазовые конференции в Европе и мире обсуждают, что кончился период политизации газа. Он переходит в нормальный коммерческий товар.
А тогда он по-прежнему намного выгоднее, чем работа с углем, потому что в целом ряде прогнозов, в том числе европейских несколько преувеличена возможность быстрого увеличения в ближайшем десятилетии доли угля. Не в долгосрочной перспективе, а именно в ближайшем десятилетии преувеличена возможность перехода на уголь, ядерную энергетику и на возобновляемые ресурсы, потому что в ядерной энергетике, как вы понимаете, ничего быстро не происходит. Мощностей и по строительству станций очень мало, и по оборудованию в мире недостаточно, я имею в виду в целом в мире. В частности, потому, что кадры после восемьдесят шестого года разошлись за четверть века. Надо не просто что-то построить и купить котел, нужна огромная восстановительная работа в этой целой отрасли в мире. Так просто до двадцатого года это не может произойти. Это требует времени.
То же самое по возобновляемым источникам. Ведь Европейский союз прошел за последние лет десять путь от примерно 7% доли возобновляемой энергии до 8,5%. А задача на двадцатый год – 20%. Честно говоря, это не выглядит реалистичным, тем более в условиях кризиса. Я думаю, что все-таки это займет больше времени. По углю то же самое. Быстрый переход на угольные станции без коммерческих технологий затаривания в землю СО2 очень трудно себе представить... Экспериментально это делается, но заводы еще не начали строиться в больших масштабах.
Поэтому, мы, скорее всего, после кризиса вернемся на какой-то период к достаточно традиционной энергетике. И я думаю, что газ вернется. Мы даже как-то обсуждали этот вопрос в Испании. Применили замечательный термин, который мы можем перенять. В Испании был такой период реконкисты. Вот так же, наверное, отвоевание газом своих позиции, на несколько десятилетий, вполне вероятно.
Чтобы не выходить из своего регламента, хотел сказать, что мы, конечно, с симпатией относимся к программам расширения возобновляемой энергии. Но надо быть реалистичным. Мир должен делать серьезный прогноз на свои потребности в энергии в условиях экономического роста после кризиса, который будет в течение ближайших лет, конечно, наращивать темпы экономического роста. И в этих условиях должны быть сделаны инвестиции, в том числе в модернизацию российской энергетики и в российские экспортные возможности, потому что спрос этот через несколько лет вернется. И мы должны быть готовы его удовлетворить. И тот, кто в этой ситуации будет стратегом, тот и выиграет будущую конкурентную борьбу. Спасибо.
Ведущий: Спасибо. Вопросы у моих коллег есть к докладчику? Пожалуйста.
Соркин: Леонид Маркович, как Вы смотрите на будущие цены на нефть? Ведь сейчас тенденция отличная от той, что мы наблюдали последние десятилетия. Ведь раньше росли цены на нефть, а доллар слабел. И когда спрашивали, цена на нефть сто долларов. Но в это время доллар подешевел на 25%. То есть, практически, при стодолларовой цене на нефть, фактическая цена была семьдесят пять долларов.
А мы тогда считали как раз, что справедливая цена где-то в районе шестидесяти-семидесяти долларов за баррель. Так вот, сейчас уникальная ситуация. Доллар укрепляется, и укрепился уже более чем на 10%, а нефть подходит уже почти к ста, мы уже видели восемьдесят пять, восемьдесят шест. Значит, уже сто долларов практически. Как будет себя вести соотношение нефть-доллар? И какую цену на нефть Вы ожидаете в этом самом посткризисном периоде, про который мы сегодня говорим?
Григорьев: Хороший вопрос. Я рискну сейчас сказать, но вам пришлось бы резко повысить цену на продукцию нашего института. Я не рискну полностью раскрывать секреты ремесла и мирового рынка. Но думаю, что, во-первых, не надо преувеличивать связь финансовых рынков и нефтяных. Они сильно стали связанными перед подъемом, но они все-таки разные. И надо учитывать фактор падения спроса в условиях кризиса. В условиях кризиса не удержалась бы на текущем рынке цена, если бы не картель и не снижение добычи в мире.
Сейчас что происходит? Постепенно растет спрос и постепенно ОПЕК и некоторые другие источники поднимают добычу. Запас мощностей еще есть. Поэтому по моим представлениям, в периоде медленного восстановления промышленного производства, ВВП и потребления нефти, вот на какой-то период времени, мы, скорее, будем наблюдать медленный рост цен и стабильность, пока есть запас мощностей. Потом могут начаться новые явления, и цена может подскочить. Тем не менее, в условиях, пока экономика стран-потребителей, развитых стран еще в очень слабом состоянии, мне трудно себе представить, чисто политически, что вдруг цены бы возросли очень сильно и затормозили бы выход из кризиса. Я думаю, что пока не начался нормальный подъем, мы скорее будем иметь вот это ценовое плато. И еще где-то годик, я думаю, мы будем вот в этом режиме. А потом будет возвращаться более знакомая картина.
Ведущий: Еще вопросы есть? Спасибо. Слово предоставляется Дмитриевскому Анатолию Николаевичу – директору Института проблем нефти и газа Российской академии наук, академику Российской академии наук. Подготовиться Хартманну.
Дмитриевский: Уважаемые коллеги, друзья! Я преподаватель, поэтому не могу говорить сидя. Это не означает, что все следующие докладчики должны перемещаться к трибуне. Действительно, создается какая-то добрая атмосфера, когда выбирается такой формат, как сейчас принято говорить. Я хочу приветствовать в связи с этим организаторов форума, - два брата у нас, Александр Павлович и Андрей Павлович Епишовы, которые являются организаторами и выбрали именно такой формат общения.
У нас два подзаголовка: посткризисный период, и потом – к новым целям и новое регулирование. Вот посткризисный период для России имеет очень большое значение. Как я понимаю, когда мы говорим, что еще где-то до 2015 года экономика будет хромать, будет чувствовать вот этот кризис, а вроде бы вокруг все страны набрались сил, здоровья, финансов и уверенно выходят из кризиса. Что такое, что происходит? А вот происходят процессы очень трудного перехода к инновационной экономике. Вот переходя к инновационной экономике, нам все время надо помнить про наши основные богатства. Бог подарил России великое достояние – наши природные ресурсы. И для нас инновационное развитие – это, прежде всего, инновационное ресурсное развитие, которое базируется на мощной минерально-сырьевой базе и на интеллектуальных ресурсах нашей страны, которыми мы продолжаем гордиться.
Ученые Российской академии наук разработали этот вариант инновационно-ресурсного развития. Рассматривалось несколько вариантов, в том числе, сразу переход к инновационным технологиям, высоким технологиям и так далее. И вариант, который был в докризисный период – тупое ориентирование на экспорт и ничего другого. Если мы останемся на прежних посткризисных рельсах, то нам для удвоения ВВП (помните, был выдвинут такой лозунг) нужно где-то тридцать пять лет. Если мы сразу будем все инновационные технологии закупать, активно внедрять и так далее, то все равно на это надо двадцать пять лет. А если выберем ресурсно-инновационный вариант, то где-то в районе двенадцати лет.
Что такое ресурсно-инновационное развитие для меня – нефтяника, газовика? Это прежде всего развитие высоких технологий в нефте- и газохимии. Это строительство (то, о чём говорил Валерий Александрович) на базе новых месторождений Восточной Сибири новой газохимии, новой нефтехимии. Первые переделы – это увеличение глубины переработки. К примеру, в газовой промышленности увеличивается стоимость продукции в десятки раз, а в последующем – в сотни раз. Есть шестой-седьмой переделы, где в 2000-2500 тысячи раз.
То есть, развивая вот это направление, мы можем накопить мощнейшие финансовые инвестиционные ресурсы, которые затем будут работать на вот эти наукоемкие технологии в других отраслях. Это развитие той же гражданской авиации, развитие энергетического машиностроения, это нанотехнологии, это биотехнологии. Но, прежде всего это инновационные процессы в нефтегазоразведке, в нефтегазодобыче, в нефтегазохимии и так далее. Это вот то, что следовало бы делать в посткризисный период.
Теперь к новым целям с новым регулированием. Конечно, новые цели формулируются, сейчас активно обсуждаются и рассматриваются не только у нас, но и во всем мире, потому что последние годы идут очень оживленные дискуссии и вроде бы атаки не прежние, вроде бы неплохо работающие принципы.
Я, прежде всего, хочу сказать про долгосрочные контакты, про которые говорил Сергей Иванович Шматко. Вот посмотрите. Наша страна первой стала развивать мощную систему трубопроводного транспорта. Это самая крупная в мире газотранспортная система. Это 160 тысяч километров магистральных газопроводов. Если взять первые поставки российского газа в Европу, то это шестьдесят восьмой год – Чехословакия, потом семидесятый – семьдесят третий годы, когда эти процессы стали развиваться более активно.
Так вот, основой всех этих контрактов, основой долгосрочного сотрудничества с Европой были как раз долгосрочные контракты. Почему? Потому что когда вы строите газотранспортную магистраль, то вы должны быть уверены, что ваш газ будет покупаться не на спотовом рынке, в зависимости от ситуации, а будет покупаться, как минимум, десять, пятнадцать, а то и двадцать и двадцать пять лет. Потому что я как производитель вкладываю средства в поиск, разведку, добычу, транспорт газа. И я не могу строить так, на всякий случай, газопроводы во все страны, а потом сидеть и ждать, окупятся ли эти гигантские ресурсы, потраченные на то, чтобы газ пришел к потребителю, или не окупятся.
Значит, это разделение рисков. Одна сторона берет на себя обязательства не только построить и вот сейчас поставлять, но и в дальнейшем открывать новые месторождения. А мы выходим на Арктический шельф, мы выходим на Восточную Сибирь. Газ там дороже, месторождения сложнее. Ледостойкая платформа в Арктическом шельфе стоит в 2-2,5 дороже, чем таковая в теплом море, в Мексиканском заливе, например. Поэтому вторая сторона, покупатель, потребитель газа должен гарантировать вот эти покупки в течение такого длительного времени.
Мы являлись свидетелями принятия в девяносто восьмом году газовой директивы. Одной из главных задач этой директивы был переход от долгосрочных контрактов к спотовому рынку. Я возглавлял команду, которая сражалась с разработчиками газовой директивы.
Я бы хотел особо подчеркнуть, что мы показывали, что сие невозможно, что долгосрочные контракты – это, прежде всего, энергетическая безопасность. Долгосрочные контракты – это, как я сказал, разделение рисков. И долгосрочные контракты нужны как производителям, так и потребителям. Наши сражения привели к тому, что в марте 2003 года была принята вторая директива, которая признала ценность, необходимость долгосрочных контрактов, прежде всего с точки зрения энергетической безопасности. Долгосрочные контракты обеспечивают стабильную, надежную поставку газа. Россия всегда выполняла свои контрактные обязательства, за исключением зимы 2005-2006 года и 2009-2010, когда возникли проблемы с транзитом.
Вот сейчас принята третья директива, которая предусматривает разделение компаний, которые транспортируют газ и добывают газ. Это вроде бы принято для стран Евросоюза. Но там есть такой пунктик, где указывается, что каждая страна Европы сама определяет, продолжать ей работать со страной-поставщиком газа, если там нарушаются какие-то принципы газовой директивы, установленные Европейским Союзом. Сие означает, что эта страна может в любой момент остановить долгосрочные контракты, потому что это двухсторонние соглашения, а Евросоюз – это двадцать семь стран, и вроде бы должна быть единая политика. Я в связи с этим хотел бы сказать следущее. Посмотрите, сейчас все движения, которые идут из Европейского Союза, все время с оговоркой: «Это позволит уменьшить зависимость Европы от России». Но надо ли уменьшать эту зависимость? Это великое счастье для Европы, что рядом страна с такими мощными ресурсами. Посмотрите, принимается уже упоминавшаяся здесь программа «20+20+20» к 2020 году. Прекрасная программа. Сокращение выбросов парниковых газов, переход на альтернативные ресурсы и энергосбережение – все по 20%. Но тут же объявляется, что выполнение этой программы снизит зависимость от России.
Перед этим, за три года, была программа «Биогаз». То же самое. Развивая биогаз, мы снизим зависимость от России. Сейчас там проблема сланцевого газа. Не надо нам спорить, кто главный – поставщик или производитель. Сами эти долгосрочные контракты показывают, что мы нужны друг другу. И мы должны работать в тесном контакте, не ущемляя друг друга, наоборот, помогая развивать вот эти работы. Здесь примером является сидящий представитель компании E-ON, открытый для сотрудничества. Нам нужны новые технологии. И мы не собираемся эти ресурсы как-то прятать, отгораживать их, пользоваться только сами. Россия открыта для сотрудничества. И нам необходимо соглашение между Россией и Европейским Союзом в энергетической сфере. Спасибо за внимание.
Ведущий: Спасибо, Анатолий Николаевич. Есть вопросы к Анатолию Николаевичу?
Соркин: Можно вопрос?
Ведущий: Пожалуйста.
Соркин: Уважаемый Анатолий Николаевич, такой вопрос. Как Ваше мнение, новые источники, сланцевый газ, какое влияние это окажет на индустрию сжиженных газов? Это ведь и предприятия по сжижению газов, это, в общем-то, и шельфовая добыча, и флот, строительство перевозчиков сжиженного газа. Как Вы здесь видите эту цепочку влияния?
Дмитриевский: Хорошо. Леонид Рафаилович. Надо сказать, что вот это феномен сланцевого газа оказался неожиданным для всего мира. И вот эта мощная добыча, мощное развитие, которое Соединенные Штаты показали в последние пять-шесть лет, вывело Соединенные Штаты на добычу 67 миллиардов кубометров в 2010 году, по некоторым источникам даже 81 миллиард кубометров. Что такое 80 миллиардов? Это добыча Китая в 2009 году. Правда, десять-двенадцать лет тому назад Китай добывал чуть больше 20 миллиардов кубометров.
Это мощное направление, которое сейчас, как считают Соединенные Штаты Америки, (об этом сказал Даниэл Йорге на заседании круглого стола ровно год назад здесь, в Москве), привело к тому, что Соединенные Штаты остановили строительство новых терминалов по регазификации газа и, может быть, законсервируют некоторые. Совершенно четко обозначено снижение импорта Соединенными Штатами (а импорт – это сжиженный газ, то, о чем спрашивает Леонид Рафаилович) к 2030 году практически в два раза.
Это остановило развитие индустрии сжиженного газа в Австралии. Австралия планировала с 26 миллиардов кубометров выйти до 80. Но эта программа остановлена, и сейчас развивается индустрия сланцевого газа. Египет буквально тридцать пять – сорок лет тому назад продавал свой сжиженный газ по цене 116 долларов за тысячу кубов, а в это время цены в Европе были 250-270.
Вроде бы, идет такая тенденция, что сжиженного газа и не надо. Но я знаю, что такое сланцевый газ. Это глинистая порода. Если мы берем и считаем запасы, то мы эти толщи относили не то что не к коллекторам, где может храниться, а относили к покрышкам. Феномен сланцевого газа заключается в том, что вот эта глинистая толща должна иметь определенные условия, чтобы быть хрупкой, растрескиваться. Там должен быть определенный набор глинистых минералов, не разбухающих. Эта продуктивная толща должна быстро пройти нефтяное окно, чтобы, если нефть образуется, микронефть, то газу уже некуда деваться. Там много-много условий.
Но если мы посмотрим, то производительность скважины в первый год снижается на 70%. В последующем идет снижение в течение десяти-двенадцати лет, и скважина перестает действовать. Это не сравнишь с традиционным газом, не сравнишь даже с газом плотных коллекторов. Сейчас, если посмотреть первые опубликованные цифры, Соединенные Штаты имеют 105 триллионов кубометров. Сейчас они уже эту цифру опустили в район 35-40. Буквально три дня назад была публикация, что Польша может за счет сланцевого газа 47% своих потребностей обеспечить. А даже потом, в следующих публикациях, может быть, журналисты не поняли, сказали, что 47% потребности всей Европы.
То есть сланцевый газ – это достаточно короткий период в энергетическом развитии газа, в развитии газовой промышленности стран. Поэтому не нужно в долгосрочной перспективе рассчитывать на мощные и длительные дебеты газовых скважин. Поэтому индустрию сжиженного газа надо развивать, в том числе России. Но выбирать регионы, где кому поставлять. И видеть, изучать эти тенденции, чтобы врасплох эта ситуация нас не заставала.
Ведущий: Спасибо. Есть еще вопросы? Спасибо. Уважаемые коллеги, я хочу вас проинформировать, что г-н Эттингер прибыл на форум. Сейчас у него идут переговоры с Министром энергетики С.И.Шматко. После переговоров он поднимется сюда, на подиум и выступит перед вами. А сейчас я предоставляю слово Райнеру Хартману – управляющему директору «E.ON Russia», председателю правления Ассоциации европейского бизнеса. Далее – Соркин.
Hartman: Добрый день или доброе утро, уважаемые господа, большое спасибо за предоставленную мне честь выступить перед этой аудиторией. Мои комплименты оргкомитету за проведение такого замечательного события со столь выдающимися ораторами. И, говоря об уважаемых ораторах, позвольте мне не согласиться с тем, что было сказано сегодня с этой уважаемой трибуны.
Последний спикер - очень хорошо мне известный и мой хороший друг Анатолий Дмитриевский. Он немного игнорирует феномен сланцевого газа или нетрадиционного газа. Он признает его существование, но в Соединенных Штатах на сегодня считается, что он может изменить игру. Итак, что же это значит? Это значит, что Соединенные Штаты резко сокращают импорт сжиженного природного газа, и также трубопроводного газа из Канады. Считается, что в течение нескольких лет США станут самодостаточными в сфере газоснабжения; о том, материализуется ли это через пару лет, у меня всегда были сомнения, но они будут направлять газ на рынок, на котором преобладали русские поставщики.
Сейчас и в дальнейшем они будут направлять газ на европейские терминалы. И это то, что мы должны обсуждать и рассматривать совместно. Когда я говорю "мы", я имею в виду производителей, таких как "Газпром" и других независимых производителей. Когда я говорю "мы", то имею в виду также покупателей и маркетинговую силу русского газа, основных европейских покупателей, будь то французские, австрийские, итальянские или немецкие компании. Мы должны рассмотреть этот вопрос, собраться вместе как можно раньше, чтобы справиться с этими изменениями условий рынка. Дамы и господа, эти серьезные изменения в рыночных условиях мы уже видим сегодня, они связаны с кризисом, который значительно сократил потребление природного газа в Европе.
Это значит, что в настоящее время на европейском рынке имеется избыток газа. Что важно, и в этом я согласен с тем, что на эту тему уже говорилось, это является следствием того, что долгосрочные контракты в формате «бери или плати» теперь играют не в пользу и импортеров, и покупателей. Мы выполним наши обязательства, поскольку мы не можем снизить объём газа, который мы должны сократить в соответствии с нашими контрактами. Так что мы должны заплатить штраф, предусмотренный в контрактах, и мы подписали эти договоры. И сейчас мои коллеги-импортёры сталкиваются с такой же ситуацией, неважно, откуда они – из Франции, из Италии и пр.
Мы сейчас сталкиваемся с ситуацией, когда спотовая цена на трубопроводный газ, который мы импортируем на основе наших долгосрочных «бери или плати» контрактов, составляет до 60 процентов ниже нуля. И это та ситуация, когда мы дискутируем с нашими друзьями в "Газпроме" и "Газпром экспорте", когда мы должны проанализировать, каким образом мы можем преодолеть ситуацию. Бесполезно обвинять друг друга. Самое главное, что мы находимся в диалоге, и мы уже сегодня, пока я здесь выступаю, достигли соглашения по преодолению ситуации с нашими партнерами из "Газпрома". Это было болезненно для обеих сторон, но в конце дня было найдено беспроигрышное решение.
Так сделала Eni, так же сделали другие крупные европейские потребители. Я упомянул об этом, что сейчас в Европе сложилась показательная ситуация. Вот мы сейчас здесь, а г-н комиссар Эттингер в данный момент идёт к нам, и мы сидим на ступенях крупнейшего производителя газа в мире. У нас были долгосрочные отношения с советской газовой промышленностью, с газовой отраслью России, а позже и с государственным концерном "Газпром", и теперь с открытой акционерной компанией "Газпром". Эти отношения были построены на доверии. А доверие может развиваться, только если вы знаете друг друга, и, чтобы лучше узнать друг друга не нужно путешествовать по стране две недели и писать красивые статьи о катастрофической ситуации в Северной и Западной Сибири. И неправильно будет, если члены нашего Правления будут читать это в Financial Times. Понимание этого отражается на России, поскольку ситуация с инвестированием сейчас негативная. Но что касается газовой отрасли, наша компания и другие компании имеют чрезвычайно позитивную и достоверную картину русского инвестиционного климата для инвестиций в энергетический сектор.
Да, мы знаем, что есть очень много всего, что должно быть улучшено, должно быть улучшено в Китае, должно быть улучшено в Германии, должно быть улучшено во Франции, ничто не является совершенным. И когда я выступаю перед коллегами на международных форумах (я недавно был в Сингапуре, на русском Форуме в Сингапуре, по приглашению сингапурского правительства), я рассказываю о международных инвестициях в Россию и в энергетический сектор. Они были просто удивлены нашим успешным опытом и тем, насколько надежны русские партнеры. И я постоянно говорю им: если вы сравниваете Россию с Китаем, с Индией, с этими известными странами БРИК, конечно, есть и русская бизнес-реальность, есть также китайская бизнес-реальность, индийская, бразильская, бизнес-реальность Саудовской Аравии, и эти реальности различаются. Но, в конце концов, если в качестве инвестора вы решили заняться значительными инвестициями, как наша компания или другие европейские компании делают это здесь, то вам придется жить лицом к лицу с этими реалиями и сравнивать самим, насколько это открыто.
Второй момент: вы говорите с вашим партнером «с глазу на глаз». Это то, что некоторые инвесторы просто игнорируют, когда они приходят сюда (вот я в данном случае говорю о России, с позиции, которая не расширяет кругозор партнера). Это мелочи, но они имеют значение, так как доверие важно, и они имеют значение, так как надежность важна. И за 37 лет, которые наша компания получала газ из Западной Сибири, - я очень рад видеть генерального директора ООО "Ямбурггаздобыча", моего хорошего друга Олега в этом зале, у нас не было ни одного, я повторяю, за 37 лет ни одного перерыва в поставке газа. Точка.
Теперь вы можете подумать, что я забыл о кризисе. Да, кризис был, но он не был кризисом снабжения. Это определенно был кризис транзита. "Газпром" сделал все возможное, чтобы доставить газ по существующим открытым коридорам в Европу на максимальной мощности. Наши подземные хранилища были заполнены, поэтому мы не столкнулись с реальной проблемой в кризис, поскольку, в первую очередь, это была не такая холодная зима, как прошлая. А во-вторых, период кризиса продолжался около 2 недель. Если бы он длился в течение трех месяцев - это была бы совсем другая история. Но опять-таки не было проблем с нашими партнерами в поставках. И когда я путешествую по Европе, и я говорю о русских инвестициях, важно понимать, что инвестиционные условия здесь, в этой стране, значительно улучшились.
Правительство России не прилагает усилий, чтобы открыть так называемый стратегический вопрос, даже для иностранных инвесторов. Премьер-министр сам пригласил нас и руководителей международных компаний в Салехард в октябре прошлого года и сделал впечатляющую презентацию о будущих инвестиционных возможностях на полуострове Ямал. Министр Шматко тоже был там, Но инвестиции в полуостров Ямал могут начаться не так быстро, как мы ожидали несколько лет назад. Я помню, когда я приехал в первый раз в Советский Союз, проект "Ямал" уже был на повестке дня, он был спланирован на 5 лет. Он осуществится, он должен осуществиться, и ключевым моментом для нас как для инвестора в энергетический сектор России является то, что мы проводим этот диалог с нашими партнерами, с правительством России.
И мы сейчас обсуждаем этот вопрос в формате диалога с Европейской Комиссией. Европейская Комиссия полностью изменила ситуацию на рынке в Европе из-за концепции либерализации. Эта концепция хороша для европейских потребителей, но она причиняет нам, как основному покупателю и импортеру много проблем, которая причиняют нашему партнеру "Газпрому" много проблем, потому что мы вынуждены изменить наши взгляды и т.д. Эта концепция Европейского союза уже чрезвычайно изменила давно существующие, очень стабильные, очень надежные поставки газа и газовые контракты. И, по-моему, мы вступаем в новый этап, который мы можем преодолеть, только если мы будем вести диалог с нашими партнерами, импортерами и экспортерами, а также транзитными странами совместно. И, если это будет возможно, с минимальной долей политики.
Политики должны установить рамки, а затем, по моему мнению, - инвестора и предпринимателя, они должны отступить и оставить работу профессионалам: тем компаниям, которые делают бизнес и тем компаниям, которые в конечном итоге оплачивают счета. Дамы и господа, я выступаю в разных ролях, я являюсь главой концерна E. ON и, в то же время, - председателем правления Ассоциации европейского бизнеса. И я также председатель Комитета по энергетике в Ассоциации. В нашем комитете присутствуют все крупные европейские энергетические компании, инвестирующие значительные средства в Россию. И восприятие ведения бизнеса в России в европейских бизнес кругах и в энергетическом секторе, в подавляющем большинстве, положительное. Все должны пройти, как я сказал – «российский опыт», всем нужно ехать в «долину слез», будь то Shell, будь то BP, мы знаем все истории, мне не нужно их повторять, будь то Eni – проблемы всё те же. Но, в конце концов, у меня была встреча вчера вечером, ужин с Комиссаром Эттингером…
Ведущий. Господин Хартманн, еще две минуты.
Hartman: Хорошо, благодарю вас. Извините. Так вот, руководители были там, и их восприятие бизнес среды в России было положительным. Они хотят остаться здесь, они видят возможности, и мы намерены в дальнейшем продолжать инвестиции. Наша компания также крупный инвестор, мы являемся крупнейшим иностранным производителем электроэнергии в России, мы приобрели в процессе реструктуризации РАО "ЕЭС России" ОГК-4, а это крупные инвестиции в размере 4,7 млрд. евро. Мы инвестируем, несмотря на кризис, в этот момент, выделяем 1,6 млрд. евро на строительство двух новых дополнительных электростанций. Большое спасибо.
Ведущий: Спасибо. Вопросы есть к господину Хартману? Спасибо. Слово предоставляется Соркину Леониду Рафаиловичу – директору по стратегии и развитию бизнеса в Российской Федерации и СНГ ЗАО «Хоневелл». Подготовиться Епишову.
Соркин: Спасибо, уважаемый председатель. Спасибо организаторам и участникам форума за возможность выступить перед вами. Я бы хотел взять эстафетную палочку от уважаемого академика Дмитриевского Анатолия Николаевича и сказать несколько слов о нашем видении роли ТЭК в инновационном процессе и международном сотрудничестве в инновациях. На основе нашего опыта, крупного российского отделения мировой многопрофильной высокотехнологической корпорации «Хоневелл», которая специализируется в различных областях, в том числе таких, как высокие технологии ТЭК, авиация, космонавтика, двигателестроение, специальная химия, точная механика и других.
Итак, с моей точки зрения, главными движущими силами невероятного инновационного развития мира от середины двадцатого века и до настоящего времени являются три важнейших фактора. По нашему опыту: это потребности обороны, в том числе противостояние террористическим угрозам; развитие топливно-энергетического комплекса, в том числе, связанное с колоссальным ростом населения планеты, повышения качества жизни, потребностями растущих регионов мира, экологией, энергосбережением. И, наконец, глобализация, в том числе глобализация бизнеса корпораций ТЭК, сервисных, технологических, инжиниринговых и других, оказывает огромное влияние на инновационные процессы и международное сотрудничество в инновациях.
Причем, с моей точки зрения, после окончания холодной войны влияние ТЭК на инновации стало более существенным, чем влияние потребности обороны. Роль корпораций ТЭК в мировых инновационных процессах, с моей точки зрения, заключается отнюдь не только в том, что они сами проводят или не проводят научно-технические разработки, а в первую очередь в том, как их потребности влияют на инновационное развитие специализированных технических и сервисных компаний, промышленности в целом. Я позволю себе остановиться лишь на некоторых примерах.
Потребность в добыче нефти и газа на шельфах морей подтолкнула к инновациям многие отрасли промышленности: машиностроение, судостроение, приборостроение и другие. Необходимость производства экологически чистых топлив, требования к утилизации попутных газов нефтяных месторождений, целесообразность вовлечения в разработку небольших месторождений природного газа привели к созданию новых наукоемких технологий нефтепереработки и нефтехимии.
Рост требований к проектированию и разработке нефтяных и газовых месторождений привел к созданию методов трехмерного моделирования резервуаров, а это, в свою очередь, вызвало развитие компьютерной техники и методов вычислительной математики.
Я привожу лишь некоторые, с моей точки зрения, наиболее яркие примеры, коллеги. Я хотел бы подчеркнуть еще один момент. Непрофессиональными и, с моей точки зрения, вводящими в заблуждение являются употребляемые с трибун и в средствах массовой информации пренебрежительные выражения: «углеводородная экономика» и тому подобное. Добыча нефти и газа в сложных условиях, в том числе на шельфе, глубокая переработка нефти и современная нефтехимия являются высокотехнологическими производствами, требующими постоянного развития.
Происходящие в ТЭК модернизации оказывают огромное влияние на инновационные процессы в смежных сервисных отраслях промышленности. С этой точки зрения поощрение, в том числе налоговое, топливно-энергетического комплекса к модернизации может принести огромный мультипликативный инновационный эффект.
Важнейшей для развития инновационного пространства в любой стране, в том числе в России представляется финансовая поддержка высшей школы из бюджетных и внебюджетных источников и создание льготных условий для развития исследовательских центров высокотехнологических корпораций в регионах страны. Мы в России и наша корпорация участвует в этих процессах кооперации с образованием.
Масштабные модернизации, проводимые топливно-энергетическим комплексом в любой стране, и в России в том числе, приводят к оживлению инновационного пространства в стране. Приведу некоторые примеры.
В любой стране мировые высокотехнологические корпорации, напрямую или косвенно связанные с модернизацией топливно-энергетического комплекса, создают и развивают в стране научно-инженерные центры. Эти центры кооперируются с национальными, в данном случае российскими ВУЗами, создают наукоемкие рабочие места и являются точками реального инновационного роста.
Крупнейшие национальные научно-технические центры также выполняют новые инновационные разработки, в том числе по заказам топливно-энергетического комплекса. К сожалению, с моей точки зрения медленно развиваются национальные (в данном случае российские) инжиниринговые контракторы, призванные играть лидирующую роль в реализации генподрядов на крупнейшие модернизационные проекты топливно-энергетического комплекса. С точки зрения инновационного развития инжиниринговые контакторы являются приводными ремнями ТЭК к научно-техническому сообществу.
Доминирование во многих странах (мне кажется, в России в том числе) в проектах национального топливного энергетического комплекса международных инжиниринговых контракторов приводит к тому, что эти ремни активнее, чем в самих странах крутят научно-технические колеса за рубежом. Поддержка развития российских инжиниринговых компаний со стороны государства и бизнес-сообщества будет, безусловно, способствовать инновационному росту в стране.
Уважаемые коллеги, я остановился только на том, что с моей точки зрения реально. Мне кажется, что эти непрямые методы – поощрение модернизации топливно-энергетического комплекса, поддержка образования и инжиниринговых контракторов, прекращение кликушества на тему углеводородной экономики с высоких трибун – окажут положительное влияние на инновационное развитие страны.
Спасибо за ваше внимание.
Ведущий: Пожалуйста, вопросы есть к Леониду Рафаиловичу? Спасибо. Вопросов к Леониду Рафаиловичу нет, я так понял, да? Спасибо.
Слово предоставляется Епишову Александру Павловичу – главному аналитику форума. Подготовиться господину Эттингеру.
Епишов: Спасибо, уважаемый Юрий Александрович. Уважаемые коллеги, для меня большая честь присутствовать здесь, на сцене среди столь авторитетных экспертов мирового уровня и иметь возможность изложить точку зрения на обсуждаемые вопросы аналитической группы, которая готовила концепцию этого мероприятия.
Поскольку все-таки формат нашей дискуссии заключается в том, чтобы обсуждать доклады, один ключевой доклад мы услышали, второй нет. Такова жизнь, потому что господин Эттингер был очень занят и только что к нам приехал. Я думаю, у нас еще будет возможность услышать его и задать вопросы. Но я тогда буду исходить из того, что сказал господин Министр энергетики Сергей Шматко и мои коллеги.
Прежде всего, очень важная вещь, что мир стал меняться очень быстро, и то, что Юрий Александрович сказал в своем вступительном слове, эти перемены меняют наш облик, меняют глобальный ландшафт, и не только энергетический. Все прогнозы ведущих международных организаций сходятся к тому, что мир движется в сторону многополярности, и центр влияния перемещается на Восток.
Мы наблюдаем картину того, что Индия и Китай все больше и больше становятся активнейшими игроками на рынке, активнейшими потребителями. Если вы обратите внимание на обзоры таких международных организаций, как Международное энергетическое агентство, Министерство энергетики США, то каждый год в каждом новом обзоре дата, когда эти страны, в частности Китай станет глобальным и крупнейшим потребителем, приближается.
В чем заключается особенность изменения глобального энергетического ландшафта? Прежде всего, как я уже сказал, принципиально меняется картина игроков, крупнейших потребителей. Дальше, сама структура потребления тоже очень быстро меняется. Вы знаете, что в газовой индустрии очень большое развитие получил СПГ. И все предшествующие годы это направление очень сильно развивалось. Уже сегодня много было сказано про сланцевый газ. То есть, новые технологии разрыва пластов, горизонтальное бурение открывают, конечно, здесь большие перспективы. Хотя, естественно, там очень много вопросов по рентабельности.
Дальше я бы хотел сказать, что меняется и отношение России как одного из ключевых участников мирового энергетического обмена к своей роли и месту в мировом энергетическом процессе. Россия, как уже сказал Юрий Александрович, не может довольствоваться ролью просто поставщика. Россия стремится интегрироваться в мировую энергетику, в том числе занимая позиции в развитых странах, в том числе и в распределительной инфраструктуре.
Самое главное, я хочу сказать, последние годы показывают, что взаимозависимость трех звеньев – поставщики, транзитеры и потребители – становится настолько сильной, настолько актуальной, что уже понятно, что ни двухсторонние соглашения, ни межправительственные не позволяют создать базовую основу, которая создаст условия равноправности. Здесь очень большой вопрос, коллеги, и очень большой клубок противоречий, поскольку пока еще, если убрать на время транзитеров, рассмотреть потребителей и поставщиков, то глобального стратегического компромисса пока не достигнуто. Если мы посмотрим на то, как страны ЕС, объединившись, последовательно реализуют свою политику либерализации рынков, то во многом это можно приветствовать. И это позволяет, естественно, больше вносить конкуренции.
С другой стороны, я выскажу свое субъективное мнение, подчас интересы России не учитываются. Россия здесь в данном случае лишь как некая третья сторона. Что это означает? Это означает, что в переговорах трудно достигнуть результата, если интересы одной из сторон ущемляются. Да, кстати, я сразу хочу сказать, что можно подумать, что эта проблема неразрешима.
Но вы посмотрите, какой прекрасный пример нам подали Соединенные Штаты Америки и Россия, когда все-таки пришли к компромиссу и подписали договор об ограничении стратегических вооружений перед лицом серьезнейшей ответственности. И Министр Сергей Лавров недавно заявил, что это абсолютно равноправный, взаимовыгодный договор. Поэтому я хочу сказать, что есть примеры, когда люди достигают условий и компромиссов для соглашения.
Поэтому мне кажется, поскольку Россия – все-таки основной партнер ЕС, и основное экспортное направление России – это ЕС, конечно, ключевое направление – это поиск компромисса.
В чем заключается противоречие? Если откровенно говорить, конечно, Запад везде говорит, что мы должны свою зависимость от России снижать, мы должны развивать альтернативные источники энергии, но в то же время гарантировать свою некоторую ресурсную базу. Россия говорит, что мы хотим не только поставлять ресурсы, но и участвовать в переработке, распределении. Здесь очень большое поле для компромисса. И одним из ключевых направлений может быть принцип взаимности, принцип соглашения, принцип обмена активами. И такие примеры есть. И компания «E.ON» прекрасно работает в России, достигает результатов.
Дальше я бы хотел сказать, что еще одной из характеристик изменений мирового ландшафта является климатический фактор. Вы знаете, что происходят большие перемены, и уже, например, еврокомиссар назначен по климатической тематике. К сожалению, та конференция, которая прошла в Копенгагене, имеет весьма неоднозначные результаты. Но всеобщая обеспокоенность есть, и климатический фактор становится уже важной составляющей в целом глобальной энергетической безопасности.
Так вот, когда мы говорим о том, что Россия хотела бы по-другому участвовать в мировом энергетическом процессе, мы, конечно, будем говорить о российских инициативах. А инициативы, которые Россия озвучила, с моей точки зрения, являются прагматичными. Не нужна излишняя политизация, не надо это острое геополитическое противостояние. Давайте переводить наши отношения в плоскость рационального экономического взаимодействия. Выгодный проект, инвестиции окупаются – работаем. Не выгодный проект, инвестиции не окупаются, прибыль не видно, но политически вроде бы правильный, - надо продавить. Вот здесь, конечно, у нас очень большой потенциал и направления для сотрудничества.
Но я абсолютно убежден, что Россия и ЕС обречены на то, чтобы найти компромисс, потому что как Россия без ЕС не обойдется, потому что это крупнейший потребитель, так и ЕС без России не обойтись. Мы сегодня вам предложили итоговую декларацию, которая, в общем-то, построена в конструктивном духе. Она призывает лидеров энергетики к поиску такого компромисса, обращает внимание и на то, что климатический фактор должен учитываться в наших отношениях. Вообще говоря, сам по себе факт этой декларации и нашей конференции показывает, что Россия, которая поставила перед собой задачу модернизации, меняет отношение к гражданскому обществу. И наш президент уже приглашает участников гражданского общества для обсуждения ключевых проблем. И мы сегодня стремимся внести какой-то свой вклад в этот процесс. Я уверен, что этот вклад будет весьма продуктивным. Спасибо.
Ведущий. Спасибо. К Александру Павловичу есть вопросы? Спасибо, Александр Павлович. Слово предоставляется Гюнтеру Эттингеру – еврокомиссару по вопросам энергетики.
Эттингер: Дамы и господа, я хотел бы поблагодарить организаторов конференции за предоставленную возможность выступить перед вами. Я очень счастлив находиться здесь, в Москве, это мой первый визит в третью страну в статусе Еврокомиссара по вопросам энергетики. Вот несколько слов о том, насколько важным представляется Европейскому Союзу дальнейшее развитие и углубление двусторонних отношений с Россией в сфере энергетики.
Так или иначе, Россия и Европейский Союз не разделимы в сфере энергетики. Россия – важнейший поставщик в страны ЕС не только газа и нефти, но и угля и урана. С другой стороны, ЕС наиболее важный торговый партнёр и инвестор для России. Осознав важность развития партнёрских отношений в сфере энергетики, 10 лет назад ЕС и Россия начали энергетический диалог.
С тех пор многое изменилось. Из-за продолжающегося экономического и финансового кризиса, поменялась ситуация на рынке. Цены на нефть и газ неустойчивы. Каждый думает о безопасности поставок. Климатические изменения повлияли на то, какую роль наши граждане отводят энергии в повседневной жизни. В развитии сбалансированной энергетической политики ключевым аспектом является продвижение идей энергоэффективности и применения возобновляемых источников энергии. Энергетическая эффективность, возобновляемая энергия и новые низкоуглеродистые технологии могут стать сильным двигателем для трансформации экономики и модернизации наших обществ.
В рамках Европейского Союза мы начали развивать несколько инициатив, чтобы ответить на эти вызовы. Мы поставили амбициозные цели в сфере энергоэффективности. Ископаемое топливо, в особенности газ, в этом процессе также будет играть важную роль, т.к. его использование составляет 80% в сегодняшней общей структуре энергопотребления, и мы осознаём, что ещё несколько десятилетий нам придётся с этим считаться. Мы создали единый рынок электричества и газа, который мы хотим консолидировать с недавно принятым внутренним законодательством по энергетическому рынку.
Мы активно продвигаем эту идею в отношениях между нашими странами-членами и поддерживаем диверсификацию поставщиков для энергетических сетей. В связи с этим номинально ЕС становится всё более значимым ключевым актёром на международной энергетической сцене, готовым к усиленному взаимодействию с такими ключевыми партнёрами как Россия.
Я решительно намерен поддержать и улучшить сильные отношения между ЕС и Россией в сфере энергетики. Что касается сопутствующих изменений в климатической политике, то для ЕС и России абсолютно ясно, что необходимо дальнейшее взаимодействие и активное высказывание точек зрения на двустороннее развитие наших экономических отношений. Я убеждён, что Россия и ЕС способны вместе справиться с грядущими изменениями и развить нашу двустороннюю схему в дальнейшем.
По моему мнению, этот компромисс – сильная, объёмная и значимая двусторонняя правовая схема, которая в настоящее время обсуждается в рамках нового соглашения между Россией и ЕС. Более того, мы можем другими глазами взглянуть на существующий механизм для диалога и сотрудничества с целью модернизации уже существующего подхода. Что касается названия нашей сегодняшней конференции, я очень надеюсь, что настоящие плодотворные и конструктивные отношения между Россией и ЕС в сфере энергетики станут важной составляющей российского ТЭК в XXI веке. Я надеюсь на дальнейшее сотрудничество с вами с целью осуществления задуманного. Спасибо.
Ведущий: Спасибо, господин еврокомиссар. Я сейчас хотел бы дать возможность участникам дискуссии высказаться в заключение, после чего я подведу итоги утреннего заседания, и мы договоримся, как будем работать дальше.
Валерий Александрович, у Вас есть, что сказать в заключение?
Голубев: Нет, спасибо.
Ведущий: Хасанов Марс Магнаевич?
Хасанов: Нет, спасибо.
Ведущий: Григорьев Леонид Маркович?
Григорьев: Нет, спасибо.
Ведущий: Дмитриевский Анатолий Николаевич?
Дмитриевский: Нет.
Ведущий: Соркин Леонид Рафаилович?
Соркин: Нет, спасибо.
Ведущий: Хорошо. Прежде всего, я хочу высказать свое впечатление, что вот эти три часа, которые мы провели вместе, прошли плодотворно. Мы имели возможность выслушать доклад Министра энергетики с учетом текущего момента, что у нас происходит в топливно-энергетическом комплексе. Мы отлично понимаем, что развитие нашего топливно-энергетического комплекса во многом зависит от того, как мы будем в дальнейшем взаимодействовать с европейским союзом. Я думаю, это очень хорошо, что сегодня на нашем совещании, на нашей конференции выступил еврокомиссар по вопросам энергетики господин Эттингер. Он недавно приступил к своим обязанностям, и несет всю полноту ответственности перед теми людьми, которые его поставили на этот пост. Я не сомневаюсь, что во взаимоотношениях с Евросоюзом, в частности во взаимоотношениях с еврокомиссаром у нас больших проблем не будет. Под большими проблемами я говорю про то, когда две стороны договариваются и не слышат друг друга.
Нет сомнения в этом, и я прямо могу сказать, что в процессе этой конференции мне удалось пообщаться с Министром энергетики Сергеем Ивановичем Шматко. Сергей Иванович сказал, что у него личные хорошие отношения с господином Эттингером. Они знали друг друга до назначения господина Эттингера. И нас это очень радует. Я от имени Комитета по энергетике Государственной Думы, от имени Государственной Думы в целом хотел бы пожелать и еврокомиссару, и нашему Министру хорошей плодотворной работы на благо развития топливно-энергетических комплексов России и Евросоюза. Самое главное, чтобы вся эта работа была конкретной, объективной и, главное, для пользы жителей и экономик в целом, как Российской Федерации, так и всего Евросоюза.
Поэтому я еще раз хочу поблагодарить еврокомиссара господина Эттингера за то, что он нашёл сегодня возможность приехать к нам. Это знаковое событие. Это будет в полной мере освещено в средствах массовой информации. И это очень важно, как для Российской Федерации, так и для Европейского Союза. Поэтому начало работы хорошее. Искренне хотелось бы пожелать добра и удачи.
Ведущий: Сейчас я предоставлю слово Александру Павловичу Епишову. Он в нескольких словах расскажет об итоговой декларации и о том, как будем работать дальше.
Епишов: Уважаемые коллеги, Юрий Александрович, я бы хотел обратить ваше внимание на декларацию. Я думаю, что надо посоветоваться. Уважаемые коллеги, проект декларации, который мы вам предложили, был очень серьезно проработан. Все присутствующие участники дискуссии его смотрели и согласовали. Основные докладчики на конференциях внесли свои предложения и замечания. Этот документ был рассмотрен с участием наших партнеров. Декларация, с нашей точки зрения, учитывает все существующие проблемы, но в ней нет острых углов. Этот документ нацелен на сотрудничество. Мы лишь констатируем, что у нас нет другого выбора, кроме как искать стратегический компромисс.
Мы обращаем внимание на то, что инициатива, которую Россия выдвинула (в частности, наш президент Дмитрий Медведев), является важным позитивным событием, которое будет способствовать развитию международного сотрудничества, что действительно существует проблема создания новой правовой базы. И мы также сказали, что мы надеемся, что те новые идеи, те новые подходы, которые выработают участники форума, найдут свое применение и будут реализованы. Поэтому, Юрий Александрович, есть предложение принять этот документ. А дальше на основе этого документа мы будем работать. Я думаю, мы будем обсуждать и другие проблемы. Главное, начало положено.
Дело в том, что у нас еще будет несколько конференций. Я так думаю, раз Юрий Александрович попросил я скажу пару слов о дальнейшей работе. Сегодня у нас здесь будет конференция «Стратегические инвестиции в российскую энергетику» и конференция, посвященная вопросам переработки попутного газа. Выставка работает. Сейчас у нас будет кофе-пауза. В общем, я предлагаю в финале этот документ сегодня все-таки принять за основу, как некий наш интеллектуальный вклад в решение всех тех проблемы, которые были озвучены сегодня.
Я думаю, что с учетом того, что я сказал, наверное, не будет особых вопросов. Я думаю, что никто не будет против того, чтобы принять такой вот декларативный документ, который, в общем-то, является достаточно сглаженным и сбалансированным. Декларация, по нашему мнению, отражает согласованную точку зрения, и главная её цель – обратить внимание на проблемы в энергетической сфере и на то, что надо объединять усилия всех участников процесса: и экспертного сообщества, и государства, и бизнеса. В конце концов, как вы знаете, конкурентоспособные товары создаёт частный бизнес, и для этого ему нужно создавать условия. Я не знаю, возможно, мои коллеги по дискуссии присоединятся и скажут несколько слов по этому вопросу – пожалуйста. Нет? Тогда, есть предложение принять документ. Нет возражений? Тогда можно сказать, что мы принимаем эту декларацию. Юрий Александрович?
Из зала: Да, и мы тоже согласны, спасибо.
Епишов: Давайте тогда поаплодируем по поводу этого события. Юрий Александрович, мы договорились, что мы принимаем декларацию.
Ведущий: Хорошо. Дорогие друзья, я так понял, что в целом мы договорились, что декларацию принимаем, и мы договорились о том, что Государственная Дума Российской Федерации будет тесно работать с европейскими институтами, которые занимаются развитием мировой энергетики. Спасибо. |
