|
МЕЖДУНАРОДНАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ
«ИННОВАЦИИ В ТЕХНОЛОГИЯХ ПЕРЕРАБОТКИ ПРИРОДНОГО ГАЗА:
ПЕРСПЕКТИВЫ СТРАТЕГИЧЕСКИХ ИНВЕСТИЦИЙ В РОССИИ»
Москва, ЦВЗ «Манеж», 08.04.2010
Ведущий - член Совета Федерации ФС РФ Жамбалнимбуев Батожаргал Тудунович.
Ведущий: Добрый день уважаемые коллеги. Сегодня на пленарном заседании были выступления высокопоставленных чиновников Российской Федерации и Европейского Союза – я думаю, они нам задали некий тон для разговора, или вектор нашего разговора. Я бы хотел сказать, что Комиссия Совета Федерации по естественным монополиям и наша подкомиссия – мы сегодня серьезно занимаемся законодательством в области использования попутного нефтяного газа. Мы имеем прямое поручение Президента Российской Федерации – по сути дела, законопроект в этой области у нас сегодня подготовлен. Мы начали его широкое обсуждение – сначала в профессиональных кругах, а скоро вынесем его на прессу, наверно. Встречаемся со всеми заинтересованными лицами в этой сфере, а также мы будем готовить иные законодательные акты, которые касаются развития инфраструктуры российской газовой и нефтяной отрасли. На этом позвольте завершить свое краткое вступительное слово. Я хотел бы передать слово коллеге Епишову, который является главным зкспертом нашего форума – я думаю, он тоже скажет вам несколько слов.
Епишов Александр Павлович: Спасибо, уважаемый Батожаргал. Уважаемые коллеги, действительно, тема, которую мы сегодня рассматриваем, появилась не вдруг. Если вы знаете семилетнюю историю нашего форума, то мы уже не первый раз возвращаемся или приходим к теме высокотехнологичной переработки. И здесь присутствуют наши уважаемые партнеры и коллеги, которых мы рады видеть, - они всегда выступают и помогают нам. Действительно, как сегодня сказал Юрий Александрович Липатов во вступительном слове, и министр об этом говорил, Российская Федерация поставила задачу и диверсификации экономики, и модернизации. И, естественно, та тема, которую мы рассматриваем, – и переработка углеводородов в широком смысле, и газопереработка, и газохимия, и использование нефтяного газа – это целый комплекс вопросов, которые определяют и политику энергосбережения, и политику высокотехнологичных инноваций. Поэтому это наш первый опыт в конкретной тематике, но я надеюсь, что сегодняшнее обсуждение – а у нас очень уважаемые, авторитетные докладчики – позволит нам во всей полноте осветить и существующие проблемы, и возможные пути их решения. Мы официально не принимаем никаких рекомендаций, но, во-первых, у нас будет стенограмма нашего заседания, и наша аналитическая группа по поручению оргкомитета будет готовить аналитический отчет по всему форуму и, в частности, по этой конференции. И по традиции Комиссия Совета Федерации по естественным монополиям этот отчет будет утверждать, и он будет направляться, соответственно, и в Правительство, и в Администрацию Президента. Поэтому мы работаем с прицелом на то, что те мысли, те идеи и подходы, которые здесь будут озвучены, будут востребованы. Спасибо. Я передаю слово уважаемому Батожаргалу.
Ведущий: Спасибо. Вначале, конечно, хотелось бы договориться о регламенте нашей работы. У нас не так много докладчиков, но все они люди уважаемые, профессионально подготовленные. Вы не будете возражать, если мы предложим им делать доклады до 20 минут? У нас есть такая возможность, у нас не так много докладчиков, еще раз говорю. Будут возражения? Если нет, то давайте, может быть, мы так и поступим – будем давать до 20 минут для доклада, для выступления можно такой регламент установить – до 10 минут. И в таком режиме мы бы наверняка отработали без перерывов. Я хочу попросить тех докладчиков, которые заявлены на нашу конференцию, переместиться вот за этот стол, сесть перед микрофоном, настроиться на выступление. Уважаемые коллеги, пожалуйста, места имеются, я думаю, всем хватит. Спасибо, что откликнулись.
Из зала: коллеги, хорошее предложение – можно садиться к ноутбуку и презентации вести с ноутбука.
Ведущий: Уважаемые коллеги, Конторовича Алексея Эмильевича, я думаю, никому представлять не надо – он известен не только в нашей стране, но и далеко за ее пределами. Человек, который очень много сделал для российской энергетики, и не только для российской энергетики, но и для науки. Он является научным руководителем Института Нефтегазовой Геологии и Геофизики Сибирского отделения Российской Академии Наук, академик Российской Академии. И я бы с огромным удовольствием хотел предложить ему слово. Пожалуйста, Алексей Эмильевич, Ваш доклад.
Конторович: Уважаемые коллеги, мне кажется, что вопрос, который вынесен сегодня на наше обсуждение, чрезвычайно важен. Но я попробую убедить вас, что он значительно шире, чем это изначально записано в наших программах. Речь идет не только о попутном нефтяном газе – хотя то, что мы его сжигаем, конечно, очень страшно – но речь идет о том, что наша газовая промышленность стоит на пороге нового этапа, когда потребуется коренная модернизация и инновационное развитие отрасли. И это будет диктоваться в первую очередь изменением сырьевой базы. Начиная с 70-х годов, с начала освоения Западной Сибири главным продуктом нашей газовой промышленности был сенаманский газ Западной Сибири. Это сухой метановый газ, который требовал только подготовки к транспорту и дальше шел на энергетику. Сегодня ситуация принципиально меняется: сегодня и в Восточной, и в Западной Сибири – в Западной Сибири газовая промышленность будет вынуждена уйти на большие глубины. А там конденсатный газ с высоким содержанием конденсата и жирный газ, содержащий этан, пропан, бутан – важнейшее сырье для нефтехимии. Это потребует развития промышленности по газопереработке и потребует и модернизации всей нефтехимии страны – она сегодня ориентирована на прямогонные бензины, а не на газы С2, С4, как это, например, имеет место в Соединенных Штатах Америки. А с другой стороны, при развитии Восточной Сибири, освоении газовых запасов этого региона мы столкнемся с той же самой ситуацией – там весь газ жирный, и, кроме того, весь газ содержит гелий. Отдавать этот газ на экспорт без предварительного отделения ценнейших компонентов для дальнейшей переработки было бы, с моей точки зрения, преступлением и нанесло бы непоправимый ущерб нашей стране. Должен сказать сразу, что многие страны, которые располагают ресурсами жирного газа, уже встали на путь интенсивного развития нефтехимии. Это Ближний Восток, это Китай. К сожалению, мы пока отстаем, а та программа развития химической промышленности, которая была утверждена пару лет тому назад Министерством промышленности, просто не учитывает будущего состояния нашей сырьевой базы: или в этом Министерстве не знают, какие месторождения мы будем разрабатывать, или они это обстоятельство полностью проигнорировали.
Я схематично – к сожалению, у вас там тоже краски не видно – наши основные газоносные провинции: это Западная Сибирь… Мы выходим на Ямал в 2013 году – есть все основания считать, что это реально: «Газпром» запустит Бованенковское месторождение, и Западная Сибирь до конца 21-го столетия вместе с Карским морем, несомненно, будет главной газовой базой страны. Будет запущено Штокмановское месторождение, так что проблема у нас состоит не в запасах или ресурсах газа, а в сроках освоения, ввода в разработку и так далее. Восточная Сибирь уже сегодня обладает очень большими запасами газа, и перспективы для ее наращивания у нас огромны. Вот в тех проектах, которые разрабатывал «Газпром», предусматривается – вы это знаете, – что к 30-му году добыча газа в стране достигнет 850-800 миллиардов кубометров в год. Реально мы могли бы, наверно, добывать и больше, но потребности как внутреннего, так и внешнего рынка, и долгосрочные планы делают неразумным слишком большое наращивание добычи газа.
Вот как выглядят по этим проработкам эти же организации – прогноз добычи газа в Западной Сибири. По оценкам «Газпрома» к 30-му году добыча газа в Западной Сибири будет снижаться. Я думаю, что оба варианта, которые они предложили, пессимистические. Удержать добычу на уровне порядка 600-620 миллиардов кубометров в год или даже нарастить ее сырьевые возможности у нас имеются. Но важно, еще раз повторяю, что у нас газ в значительной степени будет жирный. Розовым на этой карточке показана зона, где будет добываться попутный жирный газ или свободный. Сначала коротко о попутном нефтяном газе. Главными производителями нефтяного газа в Западной Сибири являются «Роснефть», «Лукойл», «Газпром» вместе с «Газпромнефтью», а также «Сургутнефтегаз» и ТНК ВР. И вряд ли поставщики сильно изменятся. Если переработать весь попутный газ – сегодня мы его в значительной степени сжигаем – в Западной Сибири, то из добываемой нефти при планируемых уровнях добычи одного этана можно будет выделять до 2 миллионов тонн в год. Замечу, что сегодня наша промышленность перерабатывает этан на одном-единственном заводе в Оренбурге – страна потребляет 400 тысяч тонн этана всего. А на нефтехимию – вся она сосредоточена в Европейской части страны, и очень небольшой объем в Сибирском Федеральном Округе – идут прямогонные бензины, которые было бы правильнее направить и использовать для целей моторного топлива. Вот та же ситуация с пропаном – бы будем добывать его до 2,5 миллионов тонн в год – это большие ресурсы и для нефтехимии, и для создания промышленности * дела. И, наконец, метан. Оценки показывают, что его добыча, если мы поставим переработку на должный уровень, его выделение можно получать до 1,5, чуть меньше 2-х миллионов тонн в год.
Ежегодно в мире сжигается порядка 100 миллиардов кубометров газа. Из них на первом месте – тут мы впереди планеты всей – стоит Россия. По оценкам она сжигает порядка 20 миллиардов кубометров в год. Есть основания считать, что эта цифра занижена. Только в Тюменской области за годы разработки нефтяных месторождений мы сожгли 225 миллиардов кубометров газа. Это огромное месторождение, которое надо с десяток лет разведывать, и потом можно было бы 30 лет эксплуатировать. Вот баланс использования попутного нефтяного газа у нас в стране за последние 6 лет. Если в 2001 году мы сжигали на факелах 7 миллиардов кубометров в год – это официальная статистика – то в 2005-2006 году мы уже сжигали 14-15 миллиардов кубометров в год, в 2 раза выросла цифра. Переработка попутного газа на ГПЗ и станциях компримирования – от 22 до 32 миллиардов кубометров в год. Но надо заметить, что практически попутный газ с выделением этана, пропана и бутана с разделением на эти фракции мы не перерабатываем. Даже там, где мы говорим, что мы его используем правильно, это означает, что мы его сжигаем на энергетике.
Есть еще одна статья. Добыча нефти росла медленно, а использование газа на собственные нужды увеличилось с 6 миллиардов кубометров в 2001 году до 11 миллиардов в 2006 году. Я думаю, что это скрытая форма, где «прячется» сжигание газа, факела. Вот баланс: примерно 25% попутного газа мы сжигаем в факелах, 56-60% - в той или иной форме перерабатываем, и на собственные нужды, на собственную энергетику предприятия используют порядка 20% всего газа. Вот это направления, над которыми нам надо работать. Я думаю, что здесь мы можем согласиться с Дмитрием Ивановичем Менделеевым, что топить можно и ассигнациями – мы это блистательно делаем уже многие годы. Поэтому та инициатива, с которой выступил Николай Иванович Рыжков и возглавляемый им Комитет Совета Федерации, о полной утилизации попутного газа представляется абсолютно правильной. Необходимо свести к минимуму и, начиная с 2015 года, прекратить использование для целей энергетики неразделенный на компоненты попутный газ. Направлять на эти цели только метан. Необходимо разработать схему сбора высокомолекулярных компонентов попутного нефтяного газа и использования его для нефтехимии. Использовать на собственные и другие нужды минимальные технологически необходимые объемы попутного нефтяного газа – он там тоже используется без разделения. Разработать технические требования к технологиям переработки попутного нефтяного газа, которые должны быть включены в лицензионные соглашения. Сегодня в лицензионных соглашениях об этом ничего не говорится, и предприниматель, недропользователь вправе делать все, что ему заблагорассудится. Разработать нормативы на количество метана в составе попутного нефтяного газа, который может быть использован на собственные нужды. Разработать методику расчета степени утилизации попутного газа и описать комплекс соответствующих стимулирующих проблем.
А значительно более сложной, чем попутный нефтяной газ, является проблема сжиженного газа, то есть, свободного жирного газа. Дело ведь в следующем. Вы понимаете, что добыча на этих месторождениях должна при грамотном ведении дела определяться не добывными возможностями месторождения, а мощностями переработки и мощностями нефтехимии, которая использует затем эти продукты. Забегая вперед, скажу: Соединенные Штаты Америки всю нефтехимию развивают, главным образом опираясь на этановую фракцию, и потребляют в год около 9 миллиардов тонн. Мы – я вам сейчас покажу эти цифры – будем иметь жирного этана, пропана, бутана в газах значительно больше. Если мы не разовьем мощную газоперерабатывающую промышленность, если мы не разовьем мощную нефтехимическую промышленность, – или мы не должны добывать этот газ, запретить его добычу, или мы будем его сжигать.
Вот прогноз добычи этана из жирного конденсатного газа только в Западной Сибири. Я называл цифру – Соединенные Штаты потребляют 9 миллионов. В Западной Сибири мы будем добывать к 20-му году до 27-30 миллионов тонн этана в добываемом газе. Соответственно, вы представляете себе, что и перерабатывать надо будет порядка 150-200, по разным оценкам, миллиардов кубометров газа в год. А эти мощности для газопереработки еще никто не начал создавать. И если это не будет сделано, то и в энергетическом плане у нас возникнут проблемы. То же самое с пропаном: до 15-17 миллионов тонн в год будет содержаться пропана в том газе, который мы будем добывать в ближайшие годы. И та же самая цифра с бутаном: 10-11 миллионов тонн. Вот конденсат – мы будем добывать 35-36 миллионов тонн конденсата из этого газа. Его можно использовать для улучшения качества нефти и нефтепродуктов, а не отпускать на нефтехимию. Главными производителями жирного газа будут, конечно, «Газпром» и все другие организации.
Я просуммировал сумму. Буду говорить очень коротко. Если просуммировать попутный и свободный газ, который мы будем добывать, то этана в Западной Сибири будет добываться до 30-33 миллионов тонн. Главным производителем этана будут не районы, где добывается нефть, а Уренгойский район, районы Большого Уренгоя. И там надо развивать мощнейшие газоперерабатывающие предприятия. То же самое на 2020-30-е годы. Соответствующие цифры с пропаном. Пропана будет добывать до 22 миллионов тонн в год. И, наконец, бутан. Необходимо предусмотреть развитие нефтехимии на этой сырьевой базе не только в Западной Сибири, но и в Европейской части страны, в частности, в Северо-западном федеральном округе. Это потребует создания системы продуктопроводов – проектирование и строительство этих объектов нужно начинать уже сейчас. Если мы заблаговременно не подготовимся к этой проблеме, мы нанесем огромный ущерб экономике нашей страны.
Сегодня начал работать нефтепровод Восточная Сибирь – Тихий океан. В восточной Сибири нет чисто нефтяных месторождений. Там все месторождения нефтегазовые. Мы будем добывать там огромное количество газа. Но нефть уже пошла в трубу, а что с газом – никто не знает. Никаких систем сбора и хранения этого газа нет – часть его будут закачивать, наверно, в газовые шапки, часть уйдет на энергетику. Но программы системного, профессионального, квалифицированного использования газа в Восточной Сибири нет. Вот на этой карте показаны наши основные месторождения. Если говорить о добывных возможностях месторождений, то можно довести добычу газа к 30-му году до 120-130 миллиардов кубометров. «Газпром» сдерживает в своих расчетах развитие газовой промышленности в этом регионе, и его оценка где-то возле 70 миллиардов кубометров, но это тоже огромная величина. И я не видел нигде проработок – ни в «Газпроме», ни в энергетической стратегии России, где было бы записано, где будут расположены газоперерабатывающие заводы, как будут направляться все эти фракции, о которых я говорил, и где будет развиваться нефтехимия.
Вот Восточная Сибирь. В Восточной Сибири мы будем добывать до 5-10 миллионов тонн этана в год, до 3-4 миллионов тонн пропана, до 2-3 миллионов тонн бутана. Восточносибирский газ Россия не может добывать и тем более экспортировать без предварительной переработки и создания на его основе необходимой нефтехимической продукции с высокой добавленной стоимостью. Если мы отправим этот газ на экспорт, можете быть уверены, что наши собраться за рубежом очень быстро построят эти заводы, а потом будут втридорога продавать нам продукты глубокой переработки этого газа. Это значит – я уже говорил, – что объемы добычи газа будут определяться не запасами месторождений, а созданными мощностями по газопереработке, нефтехимии, выделению, сжижению, очистке гелия, объемом хранилищ гелиоконцентрата. Россия в ближайшее 10-летие может стать, если мы не выбросим в атмосферу, крупнейшим производителем гелия в мире. Для этого, опять же, надо строить предприятия по выделению гелия и гелиоконцентрата, по очистке гелия. Эти предприятия и эти технологии у нас есть. Я сегодня слышал, что «Газпром» будто бы ведет переговоры с японцами, чтобы они поставляли нам оборудование. Здесь, в Москве работает «Гелиймаш», созданный нашим выдающимся соотечественником, лауреатом Нобелевской премии академиком Капицей – он был первым директором этого предприятия. Все эти технологии есть в России, созданы в России – зачем мы должны их закупать на Западе, я не знаю. Возможности – «Гелиймаш» неоднократно говорил – «Гелиймаш», «Криогенмаш» – что они в состоянии обеспечить нашу промышленность всеми технологиями и оборудованием для этих вещей.
Вот по гелию. Сегодня в мире потребляется около 200 миллионов кубометров гелия в год. В Восточной Сибири этот газ, который мы будем добывать, – до 300 миллионов кубометров гелия. А, значит, надо это сделать так, как сделали Соединенные Штаты сразу после войны, – строить гелиевые хранилища, и избытки гелиевого концентрата, которые нельзя сегодня пустить на рынок, они хранили, собрали так миллиард кубометров гелия. Мы должны создать то же самое – возможности для этого есть. В наших предложениях где-то разместить такие предприятия, мы говорили. Вы видите, здесь показаны возможности добычи гелия в Иркутской области, республике Саха, в Красноярском крае.
Вот прогноз поставок гелия из Восточной Сибири. Если мы будем его перерабатывать до 100 миллионов кубометров в год – мы можем продавать, и при этом сегодня, к сожалению, наша промышленность не готова технологически использовать этот газ. Сегодня бурными темпами развивается потребление гелия в Соединенных Штатах, в Западной Европе, в Японии. Очень наращивает эту промышленность, использующую гелий, Китай. Мы топчемся пока на месте.
Я не буду останавливаться на глобальных рынках гелия. Вот некоторые элементы «дорожной карты», как я назвал ее – теперь это модные слова – «инновационного развития российской экономики». Президент и Правительство четко определили, что стержневой линией дальнейшего развития российской экономики будет ее коренная реконструкция. Цель этой реконструкции – инновации. Используя уникальную сырьевую базу углеводородного сырья, Россия должна углублять переработку нефти до 95%, развивать газопереработку, нефтехимию, промышленность отечественных катализаторов, гелиевую промышленность. Сергея Ивановича Кудряшова нет, к сожалению. Я ему хотел задать вопрос. Все нефтехимики, все нефтепереработчики ставят вопрос, чтобы записать в энергетической стратегии доведение глубины переработки до 95%. Практически мы целое месторождение в год недорабатываем, не перерабатываем. Кто пролоббировал? Это тайна создателя. Но в утвержденной программе 85-92%. Опять топим ассигнациями, стратегией, прошу прощения.
Россия только в Сибири и республике Саха может производить этана, пропана, бутана как главного сырья для нефтехимии и производства СПГ во много раз больше, чем его сегодня потребляет США. Одновременно это даст огромную экономию бензиновых фракций нефти – мы говорим о ресурсо- и энергосбережении. Создание гелиевой промышленности и широкое использование гелия в новейших технологиях – один из магистральных путей к повышению энергоэффективности российской экономики. Нужна системно организованная, сбалансированная государственная программа развития газового комплекса Сибири и Дальнего Востока. Без государственного регулирования, без четкой и ясной программы, рассчитанной на 10-летия, мы потеряем это уникальное сырье. А второй раз такого сырья ни в России, ни в мире не будет. Формирование такого комплекса будет крупнейшим инновационным прорывом развития российской экономики, даст мощный импульс подъему экономики Сибири и Дальнего Востока, повысит уровень и качество жизни населения этих регионов, превратит Россию в одного из крупнейших поставщиков на мировой рынок продуктов нефтехимии и гелия, продуктов с высокой добавленной стоимостью.
С учетом структуры сырьевой базы будущей промышленности Сибири и республики Саха на 1-е место среди этих мер следует поставить развитие газопереработки, нефтехимии, промышленности катализаторов, гелиевой промышленности. На этот путь можно стать, только опираясь на современную науку в области добычи, переработки, катализа, сжижения, очистки газа и нефтехимии. При разработке программы формирования газового комплекса Сибири и Дальнего Востока необходимо обеспечить решение следующих первоочередных задач: надо определить последовательность ввода в разработку газоконденсатных месторождений – нельзя разрабатывать больше, чем мы можем переработать; направление, объемы, методику геологоразведочных работ для расширения минерально-сырьевой базы; выбор участков размещения крупных центров газопереработки, нефтехимии, центров гелиевой промышленности, хранилищ гелиевого концентрата – государство должно само выбрать эти участки, посчитать их экономику и уже сегодня, если оно не будет строить само, а привлекать бизнес сегодня, проводить аукционы на эти целевые предприятия, которым надо гарантировать, что будет поставляться сырье; выбор систем профилирования отдельных нефтехимических кластеров с учетом состояния и прогноза развития внутреннего и внешнего рынка; выбор мест размещения и направлений деятельности предприятий по производству катализаторов; разработка систем трубопроводного, железнодорожного, автодорожного, авиационного, морского транспорта продуктов глубокой переработки газа; с учетом демографической ситуации решить проблему подготовки кадров для предприятий газовой, газоперерабатывающей, нефтехимической и гелиевой промышленности; определить места локализации и направленность деятельности центров научного сопровождения газового комплекса; определить роль и место государства, частного, отечественного и зарубежного бизнеса в реализации программы и формы их взаимодействия и партнерства. Убежден, что реализация предлагаемой программы должна быть одним из крупнейших инвестиционных проектов России в первой половине 21-го века.
В заключение скажу. В позапрошлом году, в 2007, по-моему, Министерство промышленности утвердило программу развития нашей химической промышленности до 2015 года. Есть 2 варианта: инвестиционный и инерционный, умеренно-оптимистический – так они их назвали. Мы будем добывать прямогонного бензина в тех районах, о которых я говорю, порядка 44 миллионов тонн. Из них в обоих вариантах 11 миллионов – 25% - Министерство промышленности предлагает направить на нефтехимию. Но в это время этан – мы будем добывать 32 миллиона тонн этана, а промышленность говорит, что она возьмет только 2 миллиона тонн. Куда деть остальное? Мы будем добывать 12-13 миллионов тонн бутана, а промышленность собирается брать только 3,5-4 миллиона тонн. Мы будем добывать 21 миллион тонн пропана, а промышленность собирается брать 600-700 тысяч тонн. Несбалансированность этих программ – это верная дорога в то, что мы погубим это уникальное сырье, еще раз повторяю, которого в России никогда больше не будет.
Анализ этой таблицы явно свидетельствует, что проектанты развития нефтехимии не понимают перспектив развития отрасли на новой сырьевой базе. Необходима коренная переработка в кратчайшие сроки стратегии развития химической и нефтехимической промышленности России и пролонгация ее на более длительный срок, как минимум до 2030 года. Спасибо.
Ведущий: Спасибо большое, Алексей Эмильевич, за очень содержательный, профессиональный доклад. Я думаю, специалисты, которые находятся в этом зале, оценили. Будут ли вопросы к докладчику?
Из зала: Алексей Эмильевич, откуда информация, что «Газпром» собирается у Японии оборудование закупать?
Конторович: Сегодня ко мне подошли журналисты и, ссылаясь на известного работника газовой промышленности профессора Мастепанова Алексея Михайловича, сказали: «Нам только что Алексей Михайлович дал интервью, что мы ведем переговоры с японцами о закупке оборудования». Если соврали, то я приношу извинения.
Мастепанов: Да, я бы хотел, чтобы в зале знали точно – соврали, никаких переговоров не ведем и не собираемся.
Конторович: Спасибо, Алексей Михайлович. Вы как всегда вовремя.
Мастепанов: Ведется совместный предварительный проект о возможности комплексной переработки газа Красноярских месторождений. Да, это есть, где главная роль японцев отводится в маркетинге рынка, наборе продукции. Потому что вы понимаете, что из того же метана можно получить различную товарную продукцию конечного потребления: это и аммиак, и метанол, и Бог знает что. То же самое и с этаном, бутаном, и так далее. Вот выбор продукции, наиболее востребованной рынком не только сейчас, потому что по большому счету то, что рынок требует сейчас, бессмысленно закладывать в перспективную структуру мощностей, которые будут введены через 5-7 лет. Надо закладывать ту продукцию, которая будет востребована через 5-7 лет, чтобы не получилось так, что мы создали мощности, а больше ничего. В этом отношении мы действительно работаем вместе с агентством энергетики и природных ресурсов Японии. Такие исследования ведутся, и к концу апреля результаты должны быть получены. Когда они будут получены, мы проведем экспертизу, насколько это правильно. Потому что мы великолепно понимаем, что когда ведутся исследования **, независимо – японские, африканские, российские, или вообще инопланетяне с Марса – они будут пытаться закладывать туда те технологии, лицензиатором которых они являются.
Из зала: Алексей Михайлович, один вопрос с рынка. 65 килограмм примерно на человека в год использует Америка, а у нас 15 – вот вам рынок.
Ведущий: Спасибо большое. Мы сожалеем, что Вы уходите, но надеюсь, что Вы вернетесь. Кто бы еще хотел задать вопрос? Тогда еще раз хочу поблагодарить Алексея Эмильевича за очень содержательный доклад. Очень глубокие выводы, они на уровне серьезной энергетической политики. Обязательно будем смотреть, читать и постараться все, что там есть интересного, продуктивного, каким-то образом использовать в своей законодательной работе. Хотелось бы предоставить слово Владимиру Михайловичу Капустину – генеральному директору «ВНИПИнефть» на тему «Проблемы и перспективы инновационного развития газа и нефтехимии России».
Капустин: Уважаемые коллеги, я хочу поддержать первого выступающего. Мы с Алексеем Эмильевичем очень давно знакомы. Он в каждом выступлении, на каждой конференции говорит о том, что надо развивать газопереработку, нефтехимию, но сказать, что идут большие сдвиги, я не могу. Могу, единственное, отметить, что, безусловно, те два совещания в прошлом году, которые прошли в Киришах и в Нижнекамске под руководством Путина, когда правительство рассматривало эти проблемы, они дали какой-то результат, хотя бы потому что появился Департамент по нефтепереработке и нефтехимии, который сегодня в Минэнерго занимается как раз вот этими возникшими проблемами. Мне хотелось бы отметить, что вообще-то мы уже давно не являемся отдельной страной, которая строит коммунизм или еще что-то, а мы являемся членом международного сообщества, и поэтому мы должны, безусловно, сверять то, что мы делаем, с тем, что делается в мире. А сегодня в области газа, нефтехимии происходит, я бы сказал, революционная ситуация, и очень важно, чтобы мы успели попасть в этот поезд, а не оказались как обычно где-то в хвосте. И в этом плане буквально вчера состоялся совет – есть такой совет ведущих ученых, конструкторов, проектировщиков при Правительстве России, и там очень хорошо выступал Сергей Борисович Иванов. И он сказал фразу, которая была ключевой в моем выступлении. Он сказал о том, что самые лучшие проекты сейчас в России появляются тогда, когда эти проекты идут в содружестве с международными организациями. И как самый лучший проект назвал то, что сегодня удалось сохранить космос. Это потому что мы не стали в свою станцию «Мир» продолжать вкачивать деньги, а перешли на международную станцию, и это позволило нам сохранить и российский космос, и те важнейшие разработки, которые до сих пор считаются одними из лучших из того, что сделано в советской, российской науке.
Мне бы сейчас хотелось коротко – я понимаю, что времени как всегда может не хватить, – мне бы хотелось отметить несколько ключевых моментов, которые в мире происходят. И я бы все-таки газопереработку отдельно не рассматривал от нефтехимии и от нефтепереработки. Почему? Потому что сегодня практически сжигается-то все, Алексей Эмильевич, но все-таки нефть в среднем по миру сжигается на топливо и так далее 90%. Только 10% реально идут на те материалы, которые служат в различных отраслях промышленности. Газа тоже, как мы видели из предыдущего выступления, сжигается очень много, но бездарно сжигается. Те хоть через топливо сжигаются. Все-таки нефтехимия почему должна быть ключевой? Потому что нефтехимия дает те материалы, о которых как раз Менделеев и сказал, что надо топить не ассигнациями, а надо делать из нефти и газа те продукты, которые сегодня необходимы и в быту, и в различных отраслях промышленности.
Так вот, сегодня в мире идет совершенно четкое направление. И, кстати, сторонники этого направления – прежде всего, Соединенные Штаты Америки, без них в мире ничего не делается. Это сознательное развитие нефтехимии и нефтепереработки в арабских странах, сознательное развитие добычи битуминозных песков в Канаде, для того чтобы в конечном итоге те освободившиеся мощности, которые американцам в будущем в арабских странах не понадобятся по нефти, перевести их в продукты нефтепереработки, нефтехимии, понимая, что эти продукты прежде всего придут, скорее всего, в Европу. И они сейчас так и идут. То есть, это что означает? Это означает, что если и дальше мы будем только добывать нефть и только продавать, может получиться так, что уже те европейские заводы, которые сегодня проигрывают по новым технологиям арабским странам и Китаю с Индией, и в результате экологии Европа сегодня многие заводы закрывает. Сегодня рентабельность нефтепереработки и нефтехимии в Европе на грани нуля, и целый ряд заводов нефтяные компании выставляют на продажу. Вы, наверно, читаете прессу, видите, что целый ряд наших компаний очень хотели бы эти заводы скупить, хотя я не знаю, нужно ли это делать. И сегодня ситуация такая, то если мы реально не будем резко развивать нефтепереработку и нефтехимию, то может оказаться, что наша нефть будет все время падать в цене, потому что в конечном итоге покупают-то не нефть, а покупают нефтепродукты и продукты нефтехимии. И вот здесь, у меня такое ощущение, понимание в правительстве есть. Жалко, что нет Сергея Ивановича Кудряшова, потому что он у нас председатель совета директоров «ВНИПИнефть», и с его появлением к этим проблемам резко усилилось внимание. И на сегодня вроде программы принимают и поддерживают.
Я хотел бы отметить, что нефтепереработка и нефтехимия – это области, куда надо вкладывать не просто большие деньги, надо вкладывать огромные деньги. Я на это хотел бы обратить внимание. Вроде мы все говорим – вот, неужели все так просто, не понимают, что надо развивать газопереработку, нефтехимию, почему все-таки там сидят наверху и не понимают, что это надо развивать. Это огромные деньги. Я хочу сказать, что мы являемся генеральными проектировщиками целого ряда и строящихся заводов, и модернизируем комплексы, и мы видим, какие деньги тратятся. Я хочу сказать, что, наверно, только в России строится так долго. Но то, что по нормам в советское время строилось 3-4 года, сегодня строится 8-10 лет. Те деньги, которые планируются, ни одни деньги точно не совпали. И цена этих денег в среднем удваивается. Куда девается 50%, вы можете себе представить. Поэтому когда в конечном итоге какой-то объект сдается, это получается объект, который долго строится и дорого стоит. И уже та экономика, которую ставят перед этим объектом, естественно, отсутствует. И во многом поэтому руководители, прежде всего нефтяных компаний – потому что, в основном, там сосредоточена, вот «Газпрома», добыча – они не очень активно и вкладывают. Вот сейчас мы видим на целом ряде примеров. Совершенно понятно – если бы, условно говоря, это было мое, я бы при нынешней ситуации тоже очень сильно подумал, вкладывать ли. Что можно сделать? К сожалению, наверно, у нас в стране можно сделать только централизацию. У меня такое впечатление, что даже частные компании не в состоянии жестко контролировать деньги на модернизацию– и деньги, и сроки. И еще я не помню – пожалуй, наверно, только Татарстан, Нижняя Кама, удивляют тем, что они вовремя запускают нефтехимические объекты. Все остальное – просто долгострой. И сейчас на целом ряде примеров я это просто продемонстрирую.
Все устали уже говорить, что нефтегазохимия – это сейчас в России где-то на последних местах. Я хочу сказать несколько примеров: мы в добыче нефти первые, в добыче газа вот случился просчет полностью нашей науки – добыча сланцевого газа сегодня привела к тому, что Соединенные Штаты вышли на первое место. Конечно, то, что упустили, что сланцевый газ можно промышленно добывать, это приведет к очень большим последствиям, и мы уже это чувствуем. Но в газе мы тоже на первых ролях, по добыче. Если взять переработку, то просто по переработке мы 4-е. Если взять по комплексной переработке, то мы уже в 5-й десятке. Если взять по нефтехимии, то тоже не видна даже 1-я десятка. Это о чем говорит? Это говорит о том, что реально только централизацией и только жестким распределением ресурсов и жестким контролем над стройкой можно добиться того, чтобы эти объекты окупались так, как они окупаются в Соединенных Штатах и в Китае.
За последнее время принято очень много хороших постановлений. Вот с Алексеем Эмильевичем я не очень согласен, с тем, что надо все пересмотреть. Пересмотреть надо многое, но за последний год, Алексей Эмильевич, очень много пересмотрели. Вот это совещание в Нижнекамске по нефтехимии – очень хорошее постановление, очень хорошие дела вроде бы намечены. Но сказать, что это все осуществится, я бы так смело не сказал, потому что не хватает, мне кажется, прежде всего централизации, чтобы можно было осуществить те проекты, которые сегодня рассматриваются. И желание есть. В пути преодоления * можно вкладывать деньги. Нужно сегодня те деньги, которые мы получаем от добычи – может быть, не так, на все растаскивать, понимая, что именно из продуктов нефтепереработки и нефтехимии можно получить дополнительную прибыль – надо вкладывать в первую очередь туда. Это понимание возможно, к сожалению, только если правительство понимает и жестко осуществляет. Нужна программа. Много говорим: нужна программа по нефтехимии. Помните, была «химизация всей страны»? Хрущев придумал: «Коммунизм – это то-то, то-то, то-то и еще химизация всей страны». Хоть это выглядело немножко пародийно, но оно для Советского Союза принесло тогда величайший прыжок, именно в области химии и нефтехимии. И то, что было построено тогда по этой программе, и то, что был тогда такой руководитель, который везде говорил о переработке и о химии, привело к тому, что наша страна в Советском Союзе была в числе первых в мире в области нефтехимии. То, что мы сейчас потеряли за 20 лет, – это полное невнимание.
Естественно, сейчас – не знаю, знаете ли вы или нет – в кулуарах активно пропагандируется идея, и, наверно, она осуществится – это создание компании, которая бы занималась только нефтепереработкой и нефтехимией. Такие компании есть на Западе. Просто мы, когда разделили нефтяную промышленность, мы разделили очень четко: по принципу Exon, Shell, Mobil, то есть, четко вертикально интегрированная компания. В то же время такие компании, которые занимаются только нефтепереработкой и нефтехимией существуют в мире, и они живут достаточно хорошо. Поэтому идея, которая сегодня идет, о том, чтобы создать крупную компанию, которая бы занималась только нефтепереработкой и нефтехимией, в России, причем обсуждается в высших инстанциях. У нас есть такие, я бы сказал, экстремисты, даже и в правительстве, которые говорят, что 20 лет капитал уходил туда, теперь нужно организовать, чтобы этот капитал пришел сюда. И не просто пришел, а пришел в виде нефтеперерабатывающих и нефтехимических предприятий. Они знают, как отобрать, а как построить, они не знают. Поэтому хорошо бы еще найти тех, кто мог бы построить. Такая идея сейчас витает и, я бы сказал, она недалека от действительности, потому что есть очень серьезные проработки – я просто не хочу называть авторов – но во всяком случае нам предлагают, и мы бы, в общем-то, «за» построить те крупные заводы нефтепереработки и нефтехимии, достаточно высокотехнологичные, которые могли бы – я нарисовал те участки, где могли бы эти комплексы создать, и, в принципе, это описано в решениях правительства. Создать такие предприятия на те самые деньги, которые сегодня лежат где-то на швейцарских счетах, и построить те предприятия, которые могли бы выпускать продукты нефтепереработки и нефтехимии.
Теперь вернемся к тому, что есть. На сегодняшний день у нас в области…
Ведущий: Владимир Михайлович, я прошу прощения. Можно чуть-чуть ускориться?
Капустин: Я заканчиваю, не буду дальше много говорить. Я хочу обратить ваше внимание на те объекты, которые сегодня или в стадии строительства, или проектирования. По Буденновску, вы, наверно, хорошо знаете, президент «Лукойла» Олег Перов об этом комплексе говорит, о расширении Буденновска. Мы сделали хороший базовый проект, но далеко еще до исполнения. Говорят много, а вот строительство не началось.
По «Сибуру» я бы хотел обратить ваше внимание на новую установку – по существу, мы никогда в России ее не строили – дегидрирования пропана. Это по технологии UAP здесь будет Рыбкин. Хотелось бы сказать, что это новая установка, и вообще в Тобольске большой комплекс полипропилена планируется построить. Мы являемся проектировщиками этого комплекса. Хотелось бы обратить внимание на комплекс в Перми – тоже мы проектируем этот комплекс, и достаточно неплохие здесь успехи. Но в целом хотелось бы отметить, что кризис, конечно, сильно подорвал возможности «Сибура», и сегодня это, в основном, пока на уровне проектирования.
По Нижнекамску очень коротко буквально. Мне кажется, что если делается что-то хорошее по нефтехимии и по газохимии в России, то это в Татарии. 9 марта состоялся Президентский совет, они приняли очень большую программу развития Татарии до 2014 года. И вот в Нижнекамске, по существу, эта программа очень хорошо осуществляется – в частности, мы сегодня заканчиваем в первую очередь Нижнекамского комплекса нефтепереработки и нефтехимии. Они выбрали такую хорошую цифру – 10.10.10. Собираются 10 октября 2010 года эту очередь запустить. И по тому, как этим занимается лично президент, я хочу сказать, что очень большие шансы, что этот проект запустится.
По «Газпрому» – это тот комплекс в Новом Уренгое, который – вы, наверно, знаете – был закуплен еще Николаем Ивановичем Рыжковым. Мы как-то с ним это обсуждали, это было еще в конце 90-х годов. Потом 12 лет вообще лежало это оборудование, чудом удалось его сохранить. И сейчас «Линдо» вместе с нами – мы проектируем, ведем строительство этого комплекса по производству полиэтилена.
И по нефтехимическому комплексу «Роснефти» хотелось бы отметить, что этот завод безусловно может стать одним из лучших. Сегодня разрабатывается обоснование этого проекта. И даже те проекты, о которых я рассказал, если бы они сегодня по-настоящему были запущены, то уже через несколько лет Россия получила бы крупные нефтехимические комплексы. Я благодарю за внимание. У меня была еще какая-то информация для вас, но я думаю, что в комплексе этого достаточно. Спасибо за внимание.
Ведущий: Спасибо, Владимир Михайлович за очень интересный доклад, интересное сообщение. Будут ли вопросы к докладчику?
Из зала: У меня вопрос по поводу самого создания нефтеперерабатывающих заводов. Понятно, что это требует больших вложений. Какая планируется отдача от этих инвестиций, то есть, какие свойства, какая компания, и вообще насколько это все может быть выгодно компании?
Капустин: По первому очень коротко, мы времени много не имеем. Первое – практически планируется строить с нуля компанию. Второе – что касается, окупаются или нет. Я хочу сказать, что все наши проекты, которые мы делаем, мы делаем по международным образцам. Все они, безусловно, окупаются, иначе смысл делать их. Но окупаются только тогда, когда запускаются в те сроки, которые мы описываем, и в те деньги, которые мы описываем. Например, у нас есть комплекс, который строится уже 16 лет. Как вы думаете, может он окупиться? А расход денег от начальной стоимости уже увеличился в 2 раза. Уже надо просто достраивать, понимая, что где-то по дороге деньги исчезли, а сейчас надо просто достроить, потому что реально отдача, безусловно, есть. Мы же потребляем не нефть, не газ – мы потребляем сегодня продукты, прежде всего.
Ведущий: Будут еще вопросы? Нет. Тогда я не могу не прокомментировать один момент, о котором говорил Владимир Михайлович, – о централизации и жестком контроле в этой сфере промышленного производства, как законодатель, конечно. Дело в том, что просто даже не видно, как это можно сделать в законодательстве Российской Федерации: оно у нас либерализованное, демократическое, рыночное. И все полномочия Федерации, регионов, муниципалитетов у нас четко прописаны, в этих полномочиях нет места централизованному управлению рынком, за исключением естественных монополий через установление тарифов. И такого жесткого, единственное, как сегодня это делается в иных сферах, вне пределов энергетики – это государственные программы. Тут я согласен, вы, наверно, прежде всего, имели в виду все-таки централизацию и контроль через программные продукты, через программные механизмы.
Капустин: Можно буквально секунду? Мы с Сергеем Ивановичем Кудряшовым об этом говорили. Я считаю, это просто надо делать. Вот строятся 2 объекта, они одинаковые – сравнить, за сколько один построился, сколько другой. Просто сравнить и сделать анализ в Министерстве состояния – те, кто занимается в этой области. Просто даже сравнить – и то было бы видно, что один объект построен за 3 года и за, условно, 500 миллионов долларов, а другой построен в 2 раза дольше и за другие деньги. И уже это было бы показано. То есть, даже если такие механизмы будут задействованы, это принесет большую пользу.
Ведущий: Конечно, с этим трудно не согласиться. Спасибо. Уважаемые коллеги, позвольте вам представить следующего докладчика, Сторонского Николая Мироновича, заместителя генерального директора ОАО ««Газпром промгаз». Доклад на тему: «Угольный метан – пути использования и переработки».
Сторонский: Уважаемые председатели, уважаемые участники конференции. Включение в тематику энергетического форума «ТЭК России в XXI веке» доклада по перспективам освоения и использования нетрадиционных ресурсов углеводородного сырья неслучайно. Дело в том, что в условиях ухудшения сырьевой базы газовой промышленности, связанного с естественным истощением запасов традиционных месторождений природного газа, ресурсы угольного метана, сланцевого газа, которые оцениваются сотнями триллионов кубических метров, привлекают все больше и больше внимания ведущих энергетических компаний. «Газпром» приступил к реализации первого в России проекта по добыче метано-угольных пластов в Кемеровской области. В случае успешной реализации это даст возможность заместить природный газ, который поступает в регионы Юго-Западной России из северных районов – Тюменской, Томской области – на расстояние нескольких тысяч километров, и перенаправить его для потребителей в Европейскую часть России.
Тематика моего доклада несколько выбивается из общей тематики конференции, посвященной переработке углеводородного сырья. Действительно, переработка угольного метана и сланцевого газа нецелесообразна – это сухой газ, содержащий 95-98% метана, несколько процентов азота, углекислого газа. Но тем не менее это чистый метан, который может быть, как природный газ, прекрасным продуктом, сырьем для реализации газохимии, метано-угольной химии. В своем докладе я остановлюсь на следующих вопросах: расскажу о ресурсной базе метано-угольных пластов России, критериях оценки для перспектив добычи метана, основных результатах научно-исследовательского этапа проекта, который осуществлял «Газпром» на территории Кемеровской области в 2003-2007 годах, дальнейших этапах реализации проекта, подготовке опытно-промышленной эксплуатации, основных вопросах, которые требуют решения на государственном уровне в части обеспечения благоприятных инвестиционных условий – это изменение нормативно-правовой базы, и также скажу несколько слов о перспективах и оценках ресурсной базы сланцевого газа в России.
На карте представлено распространение угольных бассейнов в России. Всего насчитывается их в объеме 83,7 миллионов кубических метров. С точки зрения перспектив их освоения наиболее перспективными являются угольные бассейны, которые сосредоточены в районах с развитой инфраструктурой, вблизи потребителей и в районах, которые характеризуются развитой инфраструктурой. По совокупности этих критериев наиболее первоочередным является Кузнецкий угольный бассейн. На его территории уже построена «Газпромом» газотранспортная система – 700 километров магистральных газопроводов. Ресурсы метана в Кузбассе оцениваются в объеме 13 триллионов кубических литров. Сооружена газораспылительная система, и создан рынок. В последние годы в Кемеровскую область поставляется 4 миллиарда кубических литров газа в год. Основными потребителями газа являются предприятия металлургические, химические, энергетические. В то же время население и коммунально-бытовой сектор практически не газифицированы.
Вот такие этапы переживал «Газпром» в подготовке к освоению метано-угольных пластов в Кузбассе. После поручения Президента Российской Федерации в конце 2001 года «Газпром» приступил к разработке ТЭО экспериментальных работ. ТЭО прошло государственную и ведомственную экспертизу, получило положительное заключение, и на его основе был разработан проект строительства научного полигона по отработке технологии добычи метано-угольных пластов. В 2003 году «Газпром» заключил соглашение с администрацией Кемеровской области и с недропользователем ГПК «Кузнецк», которого впоследствии выкупил. ГПК «Кузнецк» является стопроцентной дочкой «Газпрома» и переименовано сегодня в ««Газпром добыча Кузнецк». И в этом соглашении были прописаны основные условия ведения экспериментального этапа проекта. В 2003-05 годах был построен научный полигон. В 2006-07 годах на основе результатов работы на научном полигоне была создана * нормативно-правовая база – основы для добычи метана ежегодных пластов в России. В 2008 году начался этап геологоразведочных работ, пробная добыча газа из разведочных скважин, и в будущем предполагается переход к опытно-промышленной эксплуатации. Вы, наверно, были свидетелями первого пуска в пробную эксплуатацию метано-угольного промысла на территории Кемеровской области, который был осуществлен в ходе рабочей поездки Президента Российской Федерации Дмитрия Анатольевича Медведева в Кузбасс.
Контур лицензионной площади «Газпрома» представлен на карте. Среди множества площадей и участков были выбраны наиболее перспективные с точки зрения добычи метана. Всего было отобрано 4 первичных площади с суммарными ресурсами 1,3 триллионов кубических литров газа. Необходимо отметить высокую плотность ресурсов, которая достигает 3 миллиардов кубических литров на квадратный километр. В результате испытательных работ ресурсы метана на * площади были переведены в запасы категории С1, С2. Примерно половина всех ресурсов – это 97 миллиардов кубических литров на * участке были переведены в запасы. Запасы утверждены в Государственном Комитете по запасам Минприроды и подготовлены для постановки на государственный баланс.
Вот что было сделано на научном полигоне: проработаны 4 скважины, в которых был выполнен полный комплекс геофизических, газохимических исследований, разработаны и проведены испытания технологии добычи, опытных образцов оборудования и подготовлены геологофизические и технические основы для промышленной добычи метана. Естественно, проект наукоемкий. Здесь представлены основные нормативные, технические документы, которые были разработаны, была создана нормативная база. Как показывает первый опыт, реализация проекта в * годах, когда был представлен именно налоговый кредит, о котором я говорил чуть ранее. А бум по извлечению сланцевого газа наблюдался с 2002 года, когда добыча сланцевого газа в Соединенных Штатах возросла от чуть более 10 миллиардов кубических литров до 60, и сегодня она уже превысила добычу метановых пластов. Этот бум обусловлен в том числе и экономическими факторами. Видно, что за это время цена газа, реализуемого на промысел, промысловая цена газа, возросла практически в 3 раза – со 100 долларов до чуть меньше 300 долларов за 1000 кубических литров газа.
Какие же перспективы освоения ресурсов сланцевого газа в России? На карте схемы представлено расположение основных сланцевых бассейнов и месторождений сланца. Необходимо отметить, что они являются у нас абсолютно не изученными в плане извлечения сланцевого газа. По оценкам ««Газпром промгаз» они планируют в пределах от 14 до 91 триллиона кубических литров. Причем извлекаемые запасы оцениваются от 2 до 15 триллионов кубических литров газа. Конечно, сырьевая база достаточно серьезная – она сопоставима с ресурсами метано-угольных пластов, но тем не менее требует проведения большого объема поисково-оценочных и геологоразведочных работ. Где могут быть использованы эти ресурсы для газификации потребителей в России? Естественно, в тех населенных пунктах, которые сегодня удалены от единой системы газоснабжения России, которая будет строиться «Газпромом» на Востоке страны. Видно, что это в первую очередь Забайкальский край, который не будет охвачен в будущем системой газоснабжения на Востоке страны. Эта территория – республика Саха, Якутия в районе * бассейна, и так далее. Это все предварительно. Понятно, что эти ресурсы могут разрабатываться локально для газоснабжения близлежащих потребителей.
В заключение я хочу отметить, что проект освоения ресурсов метана является наукоемким, требует большого числа инновационных разработок, но тем не менее на первых этапах нуждается, естественно, как это было во всем мире, в государственной поддержке. Освоение ресурсов метано-угольных пластов в России позволит существенно развить сырьевую базу, особенно на Юго-западе Сибири, выставить объемы этого газа для поставок в Европейскую часть России, увеличить запасы и добычу угля. Запасы сланцевого газа в России оцениваются ***. Области, используемые для газоснабжения и газификации потребителей, которые удалены от созданной и создаваемой в настоящее время единой системы газоснабжения.
Ведущий: Спасибо, Николай Миронович, за очень интересный доклад. Будут ли вопросы к докладчику? Да, Алексей Иванович, пожалуйста.
Из зала: Можно сегодня сделать оценку уровня газоносности сланцевых бассейнов?
Сторонский: Это сланцевые бассейны, которые открыты на территории России. Но они абсолютно не изучены на глубинах – там более 600 метров, на которых сегодня ведется добыча сланцевого газа в Америке. То есть, какой там газ, его состав, газоносность этих сланцев – сегодня никто не может сказать. Можно делать оценки ресурсной базы по аналогии с ресурсами метана.
Из зала: Владимир Иванович, вопрос такой. В прессе, в экспертном сообществе такой относительно бурный рост – хотя Вы абсолютно правильно подметили, что шел процесс добычи сланцевого газа в Америке – объясняется тем, что доступ к новым технологиям не сразу был прямым. И когда эти технологии позволяли осуществлять горизонтальное бурение, разрыв пластов, более интенсивное – Вы как представитель науки – Россия обладает такими технологиями? Если нет, то как смотрит «Газпром» в своей стратегии, и вообще какое отношение «Газпрома» к такому направлению? Два вопроса – первый: есть ли у нас такие технологии, и готовы ли они, или надо покупать лицензию? Второй вопрос: какое место вообще в стратегии «Газпрома» занимает в перспективе и угольный метан, и сланцевый газ?
Сторонский: Отвечая на первый вопрос, скажу: конечно, сегодня «Газпром» не располагает теми технологиями для добычи сланцевого газа, они требуют бурения достаточно продолжительных горизонтальных стволов, проведения в них разрывов. Поэтому что касается перспективы освоения сланцевого газа в России, то они сегодня, наверно, будут отодвинуты на более отдаленную перспективу. Все-таки сегодня в стране по-прежнему доминируют ресурсы традиционного газа, и тот проект, о котором я рассказывал, в Кузбассе, осуществляется только потому, что регионы Юго-Западной Сибири объединены ресурсами углеводородного сырья. Сегодня природный газ в эти регионы поставляется из Томской области, из северных районов Западной Сибири – это расстояние транспортировки 2 тысячи километров. И чисто экономически за вычетом затрат на транспортировку газа метан угольных пластов является конкурентоспособным природному газу, который сегодня добывается в стране.
Ведущий: Спасибо, Николай Миронович. Есть еще один человек, который хотел бы задать вопрос. Пожалуйста, представьтесь.
Сторонский: Я постараюсь ответить на ваш вопрос: что касается разработки месторождений природного газа в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке, то рынок этого газа, помимо приоритетного газоснабжения, газификации регионов Дальнего востока и Восточной Сибири, он в первую очередь, наверно, все-таки в экспортном плане направлялся в * Азиатского, Тихоокеанского региона, но не в Соединенные Штаты Америки. Конечно, есть еще один проект в «Газпроме», он на слуху – это Штокман. Действительно газ Штокмановского месторождения – предполагалось, что он будет сжижаться и транспортироваться на рынки Сверенной Америки, но сегодня динамика потребления и поставок сжиженного природного газа в Америку такова, что она не только не растет, но и в последнее время падает. Поэтому этот вопрос достаточно бурно обсуждается в прессе и в ученых кругах. Есть вопрос, что, по крайней мере, на какое-то время бурное развитие добычи сланцевого газа может несколько закрыть рынок природного газа из России.
Ведущий: Большое спасибо, Если вопросов нет, дорогие друзья, уважаемые коллеги, я бы хотел еще раз поблагодарить всех докладчиков за очень содержательные и профессиональные доклады, которые были, безусловно, очень интересны, поблагодарить вас за то, что вы пришли, поприсутствовали, поучаствовали в работе нашего круглого стола. И буквально два слова хотел бы сказать. Для меня тоже была очень интересна работа на нашем мероприятии, потому что я являюсь руководителем рабочей группы по подготовке проекта Федерального Закона об использовании попутного нефтяного газа. Я еще раз убедился, что мы акценты расставляем правильно, мы работаем под руководством Николая Ивановича Рыжкова, по прямому поручению Президента. И могу вас заверить и сказать – мы готовим стимулирующий закон, мы поняли, что для развития рынка нужны стимулы. Условно, деньги, наверно, придут туда, где им будет комфортно, где есть отдача и где есть возможность эффективно строить инфраструктуру и другие объекты переработки попутного газа, и не только попутного газа. Так что для меня тоже было очень полезно, я для себя много извлек. Еще раз большое спасибо, удачи, успехов во всех ваших делах. |
