|
Круглый стол
«Кадровое обеспечение модернизации
ТЭК России: в фокусе высшая школа»
А.П. Епишов. По российской традиции первые выступающие всегда немножко выходят из регламента, а последним остаются, что называется, крохи. Поэтому давайте сделаем так. Мы начинаем работать. Я, во-первых, хочу представиться. Меня зовут Епишов Александр Павлович, я являюсь главным аналитиком форума «ТЭК России в XXI веке» и ответственным секретарем Программного комитета форума.
К большому сожалению, Мартынов Виктор Григорьевич не смог участвовать в этом процессе, поскольку срочно по линии Правительства он выехал в заграничную командировку, и, вообще говоря, когда собирался наш Программный комитет, то у нас РГУ нефти и газа им. И.М. Губкина, была той организацией, которая занималась подготовкой этого мероприятия. Но дело в том, что полноценного общения у нас с ними не получилось, было одно заседание Программного комитета, поэтому мы уже в рабочем порядке связывались с представителями ВУЗов, и просто несколько дней назад Виктор Григорьевич через своего помощника сообщил мне, извинился, что попросил вести этот стол.
У нас в Программном комитете работало два человека – это Виктор Григорьевич Мартынов и Михаил Петрович Федоров, два известных вам ректора. Я с Федоровым встречался две недели назад, он тоже извинился, что в связи с какими-то важными делами он не сможет участвовать, он отправил человека, он сегодня будет нам докладывать. И с одним, и с другим мы говорили о том, как выстроить нашу работу и все сошлись на том, что это должен быть круглый стол, на котором будут небольшие сообщения, дискуссии.
Сейчас готовятся большие изменения в системе подготовки кадров высшего инженерного состава, появляются новые формы, есть различные законодательные инициативы Президента РФ. Мы сейчас определимся, сколько у нас выступающих и тогда посмотрим, может быть, три четверти времени оставить на сообщения, а остальное время оставить на дискуссию.
Вообще говоря, коллеги, наш форум, который имеет уже многолетнюю история, это девятый форум, неоднократно во всех своих декларациях писал, что человеческий фактор всегда во главе угла, потому что я сам разработчик этой декларации. И в то время, когда мы начали работать с Федоровым, он у нас, Михаил Петрович, наверно уже года четыре активно с нами работает, мы всегда один, два, три пункта в декларации писали о важности подготовки кадров, о важности человеческого фактора.
Сегодня, конечно, когда речь идет о модернизации, наверно, бессмысленно говорить об актуальности. Все прекрасно понимают, что, не решив задачу обновления системы научных исследований, не обновив кардинальным образом систему подготовки кадров, мы никогда не сможем решить те масштабные, глобальные задачи, которые поставлены по технологическому обновлению нашей энергетики, нашего ТЭК.
Президент РФ Дмитрий Анатольевич Медведев, и председатель Правительства на всех заседаниях госсовета, уделяли внимание проблеме подготовки инженерных кадров. Поэтому я думаю, что было бы правильно, говоря о конкретных примерах опыта ВУЗов в подготовке кадров, о каких-то инновациях в системе образования, методиках, немножко времени уделить тому, как мы видим инновации в кадровой государственной политике. Может, мы могли бы записать какие-то вещи в наши итоговые документы. В любом случае предлагаю работать, мы немножко задержимся.
Коллеги, к сожалению, так получается, что я здесь работаю уже на втором мероприятии. Насколько я понимаю, Зинаида Владимировна, у нас уже есть данные три презентации, да? Поэтому, коллеги, давайте так. Я сейчас предоставлю слово Григорьеву Константину Анатольевичу, заведующему кафедрой реакторо- и парогенераторостроения Санкт-Петербургского государственного политехнического университета. Его сообщение называется «Подготовка специалистов в области инновационных технологий сжигания топлива». И дальше мы, по мере получения информации о том, кто к нам пришел, будем предоставлять слово.
Значит, у нас регламент десять минут, максимум до пятнадцати, но я думаю, что в зависимости от того, сколько нас будет человек, мы будем приглашать сюда докладчиков. Зинаида Владимировна, есть презентация, да?
З.В. Демишина. Да.
К.А. Григорьев. Добрый день, уважаемые коллеги, дамы и господа. Я заведующий кафедрой Реакторо- и парогенераторостроения Санкт-Петербургского государственного политехнического университета. Наш университет готовит специалистов для энергетики очень многих профилей. Несколько факультетов: гидроэнергетики, атомной энергетики, теплоэнергетики, готовят как конструкторские кадры, так и специалистов для работы в ремонтных, монтажных, эксплуатационных организациях.
Я бы хотел на примере нашей кафедры показать, насколько у нас тесная связь с предприятиями топливно-энергетического комплекса. Мы готовим как инженеров, так и бакалавров. Наша кафедра работает в двух направлениях. Первое направление – это теплоэнергетика, а второе – это подготовка специалистов для атомной отрасли.
На примере нашей наиболее яркой инновационной разработки я покажу, как мы осуществляем реальное внедрение наших разработок, причем студенты у нас уже начинают работать с 3-4 курса в этих проектах. Выстроена такая цепочка: с одной стороны вертикаль – студент младшего курса прикрепляется к студенту старшего курса, который уже работает в рамках НИРС и дипломного проектирования. Все это курируют аспиранты, таким образом, сохраняется преемственность в научно-исследовательских работах и среди студентов.
Мое сообщение называется «Подготовка специалистов в области инновационных технологий сжигания топлива». В России, согласно директивным документам в перспективе планируется сокращение доли газа и повышение доли твердого топлива в топливно-энергетическом балансе. В энергетической стратегии до 2030-го года сформулированы основные проблемы в сфере энергетической безопасности России. Основные из них – это высокая степень износа, мы уже говорили и на предыдущих круглых столах в электроэнергетике – до 60%. Недостаток инвестиций - за последние пять лет в энергетику было вложено всего 60% от требуемого необходимого уровня. И отставание от мирового уровня в разработках, которые внедряются в энергетику. В связи с этим основные задачи также сформулированы в этом документе для достижения стратегической цели и одной из них является расширение внедрения новых экологичных высокоэффективных технологий для сжигания твердого топлива.
В этом же документе основной из технологий, из рекомендуемых к внедрению, называется низкотемпературный вихрь, сокращенно НТВ-сжигание. Это та разработка, которой непосредственно занимается наша кафедра. Технология была разработана на нашей кафедре и дальше прошла широкую апробацию.
Основные принципы заложены известным ученым, теплоэнергетиком Виктором Владимировичем Померанцевым, который заведовал нашей кафедрой. На сегодняшний день имеется более ста патентов на эту технологию, мы продолжаем ее совершенствовать, и уже в этом столетии получили несколько патентов, которые уже внедрили на действующих энергопредприятиях. Более тридцати реконструированных котлов на всех видах твердого топлива, начиная от сланца и торфа до бурого и каменного угля с различными теплотехническими характеристиками. Причем технология апробируется и используется не только у нас в России, но и на ряде зарубежных объектов.
Принцип работы топки – это сжигание топлива углубленного помола, две зоны горения, внизу вихревая зона №1, наверху прямоточная часть факела, как в обычной топке и за счет взаимодействия потоков из горелки нижнего дутья происходит сгорание топлива в зоне активного горения.
Какие преимущества дает технология? За счет углубления помола повышается производительность приготовительных систем, увеличивается ресурс работы этого оборудования, повышается безопасность труда, снижаются затраты электроэнергии на подготовку топлива. За счет укрупнения минеральной части улучшается ее улавливание, то есть происходит уменьшение вредных выбросов твердых частиц. Интенсивное перемешивание стабилизирует воспламенение, что очень важно, когда сжигается низкосортное топливо. Это позволяет исключить совместное сжигание газа и мазута, позволяет стабилизировать работу при колебании теплотехнических характеристик топлива. Интенсивный теплообмен позволяет повысить эффективность топочных устройств и в тех же самых габаритах повысить производительность на 15-20%. Отсутствие ошлакования в топке за счет низкого температурного уровня пониженной генерации азотов до 70% и повышения связывания серы также до 70 %.
И вот один из примеров – это самый последний наш проект, который был выполнен под ключ с помощью созданного нами предприятия, потому что там необходимы различные лицензии в срок. Теперь появилось очень много организационных моментов, но мы взяли эту работу под ключ вплоть до привлечения монтажных организаций, это позволило эффективно организовать работу и все было сделано в срок.
Котел на Кировской ТЭЦ-4, у него торф проектное топливо, но в связи с тем, что он неритмично поступает на станцию, и пониженного качества, приходится использовать и каменный уголь. То есть в одной топке два разносортных топлива. Когда мы заключали договор, нас попросили, чтобы котел смог работать и на газе. Когда, например, твердого топлива нет, а необходимо сжигать газ, чтобы котел работал на нагрузке даже на 20% выше, чем номинальная. На каменном угле тоже попросили поднять производительность на 20%, и на торфе обеспечить хотя бы номинальную, потому что до модернизации нагрузка была существенно ограничена.
Здесь приведена картинка, как выглядел котел до модернизации и как после модернизации. В общем-то, объем модернизации получился достаточно большой, топка была полностью заменена на современную газоплотную топку и реконструирована система подготовки топлива. С помощью численного моделирования удалось спроектировать такой сепаратор, который, как показала практика, смог работать как на торфе, так и на каменном угле.
Общий вид установки здесь на картинке показан, современная система КИП и автоматики использована. Результаты показали следующие. Вот сравнение характеристик, первые две колонки – это на угле, что было до, например, паропроизводительность была 185, стала 250 на этом котле. На фризерном торфе 180, стала номинальная 210, на газе с 210 поднялась до 260. Соответственно, снизились выбросы оксидов азота, вошли в нормативные показатели - на угли почти в 3 раза, несколько снизились на торфе и на газе тоже снизились практически в 3 раза. КПД удалось поднять, потому что до модернизации механические потери на твердом топливе не очень большие должны были быть, так как не был оптимизирован режим горения.
Кроме этого многотопливного котла у нас проведена реконструкция на Новомосковской ГРЭС, на подмосковном угле. В Сибири в Рубцовске на «Южной тепловой станции» нам удалось в одной топке организовать сжигание кузнецких каменных углей, начиная от тощих, слабоспекающихся, с пониженным выходом летучих и заканчивая длиннопламенными и газовыми, это наиболее максимальный выход летучих. Эта станция уже модернизировала второй котел, теперь в этом году планирует третий.
Во всех этих работах активнейшее участие принимают наши студенты, они выезжают в наших бригадах ,принимают участие в наших испытаниях. Результаты их работы входят в магистерские диссертации опытно-конструкторских проработок дипломных проектов. Лучших мы оставляем на кафедре, они продолжают все эти исследования уже в рамках аспирантуры.
Востребованность наших выпускников очень высока и мы даже не можем удовлетворить все заявки. Очередь расписана уже за третьим курсом, кто, куда планирует идти на работу. Если уж совсем у человека не лежит душа к энергетике, он уходит куда-нибудь в страховые организации, либо свой бизнес организует, но это единицы, это, наверно, 5% от выпускников.
В нашем политехническом таких инновационных разработок достаточно много, практически на каждой кафедре есть какая-то своя изюминка. Поэтому если есть интерес, пожалуйста, мы можем вас информировать о наших разработках.
А.П. Епишов. Уважаемые коллеги, может быть, есть вопросы к Константину Анатольевичу?
К.А. Григорьев. Вопросы появились.
Муж1. ***.
К.А. Григорьев. Наша кафедра сохранила два направления. Во-первых, для атомной энергетики сохранилась только инженерная подготовка на пять с половиной лет, по настоянию и по просьбам предприятий атомной отрасли. И здесь мы не переходим на бакалавриат. В теплоэнергетике мы считаем, конечно, было бы желательно сохранить и инженерную подготовку но, наверно, мы сделаем следующим образом. Так как программа бакалаврской подготовки только сейчас разрабатывается, по моим оценкам все-таки будет более широкая подготовка специалистов.
Например, мы готовим котельщиков, добавляются новые программы, турбины они и раньше знали, но должны и компрессоры, и двигатели внутреннего сгорания, и гидромашины, то есть появляются вот эти дополнительные предметы. Конечно, это придется делать в ущерб каким-то спецкурсам.
Специалист с высшим образованием, часть ребят заканчивала, но, в основном, это были слабые ребята и потом они уходили куда-то на производство. В общем-то, их брали, но это, конечно, не инженеры, у них инженерные предметы – это в основном был пятый курс. В рамках магистерской подготовки мы брали обычно наиболее сильных ребят, потому что они проводили исследования, это научно-исследовательская работа, то есть не каждый специалист сможет сделать такую работу, как правило, это уже большой задел для кандидатской диссертации. Сейчас приветствуются вариативные части, то есть можно студентам по выбору выбирать предметы. Мы сохраним в рамках магистерской подготовки инженерный уклон и научно-исследовательский уклон. Вот таким образом я вижу, что можно выйти из ситуации и не потерять подготовку инженерных кадров.
Муж1. ***.
К.А. Григорьев. Они сейчас создаются, только первый год будем принимать, да.
Муж1. ***.
К.А. Григорьев. Я бы так сказал, что это будет примерно подготовка уровня техникума. Дело в том, что у нас сейчас среднее профессиональное образование практически разрушено.
Муж1. *** вопрос человек, который учился четыре года в институте, пять с половиной лет магистр, он, в основном, уже…
К.А. Григорьев. Магистр уже шесть, там еще два года добавляется.
Муж1. …он уже как бы ближе к научной деятельности.
К.А. Григорьев. Наша кафедра, мы же сами сейчас разрабатываем эти программы. И мы решили так, что мы сделаем по выбору студентов и оставим возможность части ребят все-таки выбрать направление с инженерным уклоном, сохранив основные инженерные предметы, а части, в общем-то, так, как мы сейчас готовим магистров.
Другое дело, что в магистратуру предполагается 20-30% бюджетных мест, остальные будут коммерческие места, то есть придется платить за обучение.
Муж2. У Вас с кафедрой установлен контакт?
К.А. Григорьев. Установлен
Муж2. К примеру, сейчас с этого года ведется подготовка бакалавров?
К.А. Григорьев. Да.
Муж2. Как именно работодатель будет использовать эти кадры?
К.А. Григорьев. Пока с теми, с кем мы работаем, им бы, конечно, хотелось видеть инженеров, потому что четыре года – это, так скажем, урезанное образование, но мы непосредственно всегда общаемся на эту тему и конечно же будем вносить коррективы. В соответствии с требованиями работодателя будем корректировать и наши учебные планы.
Муж2. *** сделать образовательную программу еще до первого февраля?
К.А. Григорьев. Нет, сейчас мы их заканчиваем.
Муж2. ** согласовать с работодателями, все-таки есть такой контакт?
К.А. Григорьев. Непосредственно есть со всеми предприятиями, которые потребляют наших специалистов. Конечно же, есть и с «Атомэнергопроектом», и с КТИ - он у нас сейчас основной потребитель молодых специалистов. Со всеми есть, со всеми мы обсуждаем, но пока всем нужны инженеры, даже эксплуатирующим организациям на ТЭЦ тоже хотят иметь инженеров, потому что инженер прошел весь комплекс предметов, а четыре года – это, конечно, урезанная подготовка.
Жен1. За счет общеобразовательных дисциплин Вам не удалось увеличить количество специальностей?
К.А. Григорьев. Дело в том, что и там тоже есть подвижки по общеобразовательным предметам. Но мы стараемся, чтобы тот объем, который ребята получали сохранить, но и может, несколько изменить качество.
Жен1. Это со временем?
К.А. Григорьев. Со временем там очень сложно сейчас.
Жен1. ***.
К.А. Григорьев. Минус еще какой. У нас пропадает практика вот уже второй год после четвертого курса, и нам приходится посылать на производственную практику после второго курса когда, еще ребята не представляют, что такое специальность. Правда, с этого года мы вводим «Введение в специальность» и на первом курсе уже начинаем более подробно вводить в курс специальностей. Но пока это не очень удачный эксперимент.
Муж3. *** квалификационная работа, которая…
К.А. Григорьев. Да, да.
Муж3. Сложная?
К.А. Григорьев. Ну, она работа, просто квалификационная работа, времени там не так много на нее отводится и, как правило, это суммирование тех курсовых работ или проектов, которые они сделали по специальности на тот период и подведение такого итога. В пределах 30 страниц получается такая выпускная работа. Естественно, защиту и междисциплинарный экзамен они сдают в рамках этих квалификационных экзаменов.
Муж4. Я так понимаю, это недопонимание бакалавриата. Я так понимаю, наши ВУЗы существуют для того, чтобы выполнять любой заказ наших предприятий?
К.А. Григорьев. Да.
Муж4. Какой заказ предприятий не совпадает с вашими критериями образования?
К.А. Григорьев. Да, это совершенно верно. Когда несколько лет назад еще решался этот вопрос, мы сами писали письма министерству. Значит, организация работодателей, с которыми мы работаем, мы их ставили в известность и они сами писали письма в наши министерства, но потом выяснилось, что этими письмами в министерстве никто не занимается. А я вижу, что эта бакалаврская подготовка больше всего подходит для гуманитарных специальностей, для экономических специальностей и упор, насколько я понял, на интеграцию международного сотрудничества с тем, чтобы бакалавр, как принято в европейских странах, может проходить магистратуру уже в любом ВУЗе. Энергетика – это такая специфичная область, не зря все-таки атомные специальности в рамках моноуровня подготовки.
А.П. Епишов. Коллеги, я так извиняюсь, у меня был запланирован брифинг на тему «Устойчивое развитие и фактор нашего форума». Я так понимаю, что только наш первый доклад завершается. Мы тогда задержимся, если вы не будете возражать, у нас есть обеденный перерыв. Я снова вступаю в права ведущего. Коллеги, один-два вопроса, потом снова сообщения, потом какая-то дискуссия. Тогда приглашаем сюда Сергея Владимировича Серебрянникова, а Константина Анатольевича поблагодарим.
К.А. Григорьев. Спасибо.
С.В. Серебрянников. Уважаемые коллеги, я, наверно, даже не все слайды буду показывать. Я так понимаю, большинство вопросов, которые сегодня задавались, они с чем-то связаны. Я так постараюсь именно на этом сконцентрировать свое внимание.
Конечно, сегодня подготовка кадров для энергетики, причем я буду говорить электроэнергетика, тепловая, атомная, я не говорю об их ресурсах, о газе, о нефти, хотя это может быть большая составляющая, а только в той части, в которой работает Московский энергетический институт.
Сегодня есть достаточно много документов, которые определяют перспективу развития энергетики и соответственно лежат в основе системы подготовки кадров. Будем говорить так, что сегодня и многие руководители государства от первых лиц и ниже, они подчеркивают свой интерес к инженерному образованию, к энергетике, которые показывают, что и на совещаниях, и на советах генеральных главных конструкторов вопросы энергетики поднимались.
И сегодня число ВУЗов, которые готовят специалистов в тех областях, которые я сказал, достаточно большое – 230. По оценкам, в них обучается 105-115 тысяч студентов, это без ВУЗов, которые занимаются повышениями квалификации, дополнительными видами образования, это чисто высшее образование. И в большинстве из них готовят по 1-2 специальностям. Лишь порядка 10-12 ВУЗов, готовят специалистов энергетики по 15-20 направлениям подготовки. Это, естественно, такие ВУЗы, как Санкт-Петербургский политехнический университет, как МАИ, как Ивановский энергетический университет, Казанский энергетический университет и Томский политехнический университет, то есть это действительно ВУЗы, где и сложившаяся система образования, и сложившиеся научные школы, в которых работают достаточно квалифицированные специалисты – и педагоги, и ученые.
На сегодня ситуация такая, что в подготовке кадров в учебных заведениях существует достаточно много проблем. Самая больная – это демографический кризис, который заставляет нас бороться не просто за самых хороших выпускников школы, но и просто за выпускников школ, поскольку нам нужно выполнять государственные задания, мы это, естественно, делаем. Мы видим, что в обществе изменилось отношение к техническим работникам и инженерам. Но есть, естественно, и плюсы, которые существуют и с которыми нужно считаться. Из них самый последний, вокруг которого в том числе была беседа, это то, что возможно за 6 лет подготовить специалиста, правда, там много вопросов и нюансов. Но специалисты не хуже, чем мы готовили инженера за 5 лет в большинстве ВУЗов или за пять с половиной лет в тех, которые имели такое право.
Сегодня в отрасли, вообще говоря, очень много проблем. Естественно, мы их знаем, ориентируемся на эти проблемы, поэтому и ставим несколько вопросов, которые на наш взгляд надо отвечать не только вузовским работникам, но и тем, кто работает во всех отраслях.
Какие нужны специальности? Вам должны работодатели говорить, кто им нужен. Честно говоря, сколько бы мы не выступали, вот таких серьезных оценок в этой сфере мы до сих пор не получили, так же как и нет ответа на вопрос, а сколько же нужно специалистов. Вот учим сегодня 110 тысяч по всей стране, выпускаем в год, разделите эту цифру примерно на пять, значит, около 22 тысяч ежегодно вроде бы приходят в энергетику. Но нужно вообще представлять, кто. Вот нам долгое время РАО ЕЭС России говорил, что нам не нужны инженеры, нам нужны управленцы, финансисты, экономисты. РАО ЕЭС прекратило существовать. Теперь вообще никто ничего не говорит.
Планы по строительству тепловых электростанций. Мы считаем, что не только для того, чтобы восполнять естественную убыль тех, кто работает, но и чтобы пришли на вновь создаваемые объекты специалисты, необходимо по энергетическим специальностям в ближайшее время увеличить подготовку специалистов. Скажу так – Министерство образования идет на некоторые шаги, но они очень маленькие: в год нам позволяют принимать на два, три человека на специальность больше, это не решает проблемы. За счет того, что мы достаточно жесткие в обучении, отчисляем довольно много людей, мы фактически выходим на то же число, которое было и раньше.
Теперь, если говорить о том, какие профессионалы нужны. Сильная, базовая глубина образования – это самое главное. Все дальнейшие вопросы, уже вторичны. И мы сегодня ориентируем всю подготовку как раз на то, чтобы сохранить вот эту первую часть, где специализация и знания должны быть самыми большими. Но что нам сегодня дает наше образование в плане подготовки специалистов? В соответствии с законом начинается этот переход. Получается так, что бакалавр, который четыре года отучится и получит диплом, я бы так сказал, при всем уважении к своим преподавателям, и они тоже так же говорят, это недоучка, нужно себе в этом отдавать отчет. Это сделано, в том числе, для того, что пока мы не перешли, скажем, на профессиональную армию, а проблемы там достаточно большие, а это организованная масса, и уже с определенным уровнем подготовки, она в основном пойдет туда. Ну, и какая-то часть может попасть на рынок труда, по конкурсу, как мой коллега сказал, примерно 20-30%. Не знаем, каковы эти проценты будут, по каждому ли вузу или просто по всей стране, но какие-то ВУЗы вообще не будут иметь, а какие-то могут иметь там и 80%, и 100%. Этого мы тоже до сих пор не знаем.
Если нажмете, тут зажжется сейчас, «непонятен уровень подготовки». Я когда-то с руководителем Рособрнадзора говорил: «А кто такой бакалавр? Вы нам-то объясните». Да, вы знаете, поспешили, ни в одном тарификационно-квалификационном справочнике, ни в одних указаниях для тех менеджеров, которые занимаются, нет указаний, куда брать бакалавров, никто этого не знает. И, соответственно, до сих пор неизвестно количество тех, кто пойдет дальше.
Что мы предлагаем делать? Мы предлагаем, чтобы бакалавру, что сегодня и разрешено, получать как бы второе высшее образование. И только после того, как он получил это второе, то есть, это будем говорить так, дополнительное или еще, вот тогда бы он только попадал на рынок труда. То есть, все-таки чтобы он выходил специалистом в какой-то сфере. Ну, а магистр, чтобы он тоже подразделялся на две составляющих, о которых сегодня тоже многие говорят. Есть магистр, который в исследовательской области, есть тот, кто инженер. С некоторыми руководителями энергетических компаний мы проговаривали вопрос о том, чтобы вместе с ними при выпуске из ВУЗа проводить фактически присвоение квалификации части выпускников. То есть, часть, они так и останутся исследователями, а часть получат квалификацию инженера. Мы готовы давать, а они готовы принимать и считаться с дипломом, допустим, МЭИ или еще какого-то вуза, в котором будет написано, что это инженер, и мы в этом смысле уйдем от многих проблем.
Кстати, система, например, в странах таких, которые тоже присоединились к Болонской декларации, например, в Чехии, они выпускают людей в приложении к диплому, у которых написано: «Уровень образования – магистратура, квалификация – инженер», ничего тут страшного нет. То есть, они в этой системе работают, почему мы не можем? Я считаю, что можем. И встречаясь недавно, мы достаточно долго перед встречей с высокими людьми, с Фурсенко, беседовали, вроде бы есть такое тоже представление. Как это будет на самом деле реализовано, не знаю.
Заканчивая свое выступление, я хочу сказать, что есть общие задачи в подготовке кадров, которые относятся и к ВУЗам, и к компаниям, и даже к министерствам. Мы их попытались систематизировать, здесь перечислены основные, которые вы, я думаю, понимаете. Потому что здесь есть вузы, и вот что для вузов, пожалуйста, я, чтобы не рассказывать, лучше, может быть, отвечу на вопросы, что есть для компаний в нашем представлении, какие, так сказать, должны они решать проблемы. И даже мы попытались сформулировать задачи, например, для Минобрнауки и для Минэнерго, и с этим выходим и в одно, и в другое министерство. Не всегда все получается, но вода камень точит, будем бороться за то, чтобы хороших специалистов, инженеров, которые сегодня нужны реально компаниям, работающим на энергетическом рынке, выпускать. Спасибо за внимание.
А.П. Епишов. Сергей Владимирович, спасибо, подождите, посидите, а скажите, вы знаете директора ТЭЦ-23 Зройчикова Николая Алексеевича?
С. В. Серебрянников. А он у нас заведующий кафедрой.
А.П. Епишов. Вот, я его много лет знаю, это мой друг. Я хочу сказать, что мои вопросы будут связаны с тем, что он мне рассказывал про ваш ВУЗ. Первый вопрос. Вот вы упомянули рынок труда. Скажите, пожалуйста, структура доходов университета, вы же государственный университет?
С.В. Серебрянников. Да-да.
А.П. Епишов. Вот структура доходов. Есть платные студенты, первое, дальше, есть заказ от компаний, очевидно, второе, третье, вот меня интересует, на рынке труда есть такие большие кадровые агентства, да? Работаете ли вы с ними?
С.В. Серебрянников. Работаем.
А.П. Епишов. Вот опыт очень интересен, опыт работы, потому что я знаю руководителя крупнейшего российского агентства, не буду называть ее фамилию, и она мне сказала: «Мы говорим об одном, получаем другое». То есть, вот о чем я хотел спросить. И последний вопрос, есть ли коммерческий НИОКР?
С.В. Серебрянников. Хочу сказать, что если брать в целом структуру наших доходов, то больше половины – это внебюджетные доходы. То есть, то, что нам дает бюджет на собственно образование, сегодня составляет примерно около 40%. Остальные 60% примерно поровну распределяются между платой за обучение, различной – лично ли платят, фирма ли платит, и так далее, и научно-исследовательскими и опытно-конструкторскими работами.
Объем научно-исследовательских работ, которые делаются, естественно, по заказам не государства, а в основном организаций и предприятий, приближается к миллиарду рублей в год. Вот примерно можете посчитать объем поступлений средств в ВУЗ.
Теперь, что касается кадровых агентств. У нас есть несколько служб в институте, в том числе студенческая, самостоятельная, и есть наша административная служба, которая занимается трудоустройством, распределением, работами с фирмами. Недавно у нас прошла ярмарка вакансий, это было через два дня после визита президента, в которой принимали участие и агентства, и фирмы, то есть, мы с ними взаимодействуем. Есть те, с кем эта работа построена лучше, есть те, с кем похуже. На каждого нашего выпускника обычно от трех до пяти заявок. Большинство тех ребят, которые хотят попасть в энергетику, туда попадают. На сегодня у выпускника ВУЗа достаточно много запросов, в том числе, я считал бы, естественных запросов. И если часть из них находят удовлетворение своих запросов, прежде всего в области IT-технологий, потому что у нас и эта составляющая есть, есть и в энергетике. Есть те, кто не удовлетворен. Мы открыто говорим об этом и министру энергетики, и руководителям «ФСК», «МРСК» и так далее, и так далее, они вроде бы это понимают. Но тоже нужно представлять себе, например, я разговаривал с руководителем «МРСК Северного Кавказа» Каитовым, я тоже ему сказал: «Знаете, к вам сейчас никто не поедет, сколько бы вы денег ни давали». Ну, есть такие вещи, на это тоже нужно обращать внимание и в этом смысле с компаниями тоже нужно работать.
А.П. Епишов. Спасибо. Вы знаете, поскольку я упомянул, Николая Алексеевича, я работаю много лет с этой станцией, и те инновации, которые мы там внедряем, они очень востребованы там, но это одна из немногих станций, одна, ну вот, что меня там поразило? Это очень высокий научный уровень в этих разработках, поскольку это не просто ВУЗ взял, что-то модернизировал и помог станции, а это абсолютно новые решения, в которых применяются новые методики расчетов. Это ведь турбина, это такие серьезные вещи, системы диагностики. Вот скажите, привлекаются ли к этой работе студенты, и получают ли они в процессе обучения навык уже проектирования, навык расчетов, навык участия в техническом задании, бывают ли они на станции?
С.В. Серебрянников. Действительно, студенты принимают участие в этой работе, не все, в этом тоже нужно отдавать отчет. Есть те, кто работает уже по специальности, они работают в большинстве своем там. Те, кто хочет поучаствовать в НИР, на кафедрах работают, я скажу, что участвуют и в проектировании котлов, и в проектировании кабельных линий, и в проектировании линии электропередач, то есть разнообразных. Бо́льшая часть тех, кто работает, получают оплату за это.
Муж1. Профессор *. Скажите, пожалуйста, а вот целевая подготовка у вас присутствует для компаний?
С.В. Серебрянников. Конечно, есть, и не только для компаний, просто для отдельных предприятий у нас есть договора прямые, да.
Муж1. Процент большой?
С.В. Серебрянников. Ну, небольшой, я бы так сказал, небольшой процент. Это в пределах где-то 10%, примерно 10%. Но в этом ничего удивительного, в общем-то, нет.
Муж1. Почему в большей степени из заказа специалистов целевого готовят непосредственно…
С.В. Серебрянников. Дело в том, что тут много есть факторов, я сейчас не берусь, скажем, все их как-то обсуждать, но долгое время, скажем, с тем же РАО «ЕЭС» разговаривали на предмет такой – какой должен быть договор, чтобы студент, закончив, не ушел? Ведь фактически до сих пор есть только, по-моему, название его, ученический договор, который формально должен быть выполнен с правовой стороны. Все остальные договора любой человек оспорит и уйдет, и вы его не возьмете. В этом смысле очень аккуратно относятся. И многие предприятия, вы знаете, что они на целевую подготовку часто направляют детей своих сотрудников, тех, кто близко как-то к этому предприятию, тех, кто, как они считают, никуда не денутся. Сегодня много заказов от территорий, вот от территорий стало гораздо больше. От предприятий меньше, а от территорий постоянно нарастают. Мы еще не проанализировали, почему это так.
Муж1. Еще один вопрос, в развитие предыдущего. А вам не удалось * инженерную подготовку * накопить огромный опыт подготовки инженеров, который действительно востребован.
С.В. Серебряников. Не сыпьте соль на рану, так бы сказал. Действительно, часть специальностей, вы знаете, они попали в перечень, где идет моноподготовка инженеров, бо́льшая часть туда не попала, это, в общем, действительно, рана, которая болит. Что с этим дальше делать? Я вот говорю, что путь один – это договариваться о том, что наш Президент у нас когда был, то же самое практически сказал. К сожалению, я вам приведу пример. Был и есть прекрасный Технический университет в Москве, который, когда его ректор занял позицию такую – ни под каким видом не принимать участия в переходе на новую систему, ВУЗ оказался на несколько лет выведен из числа тех, которые участвовали в образовательной инновационной программе и так далее. То есть, с такую жесткую позицию, занимать наверное, не стоило, но этим нужно заниматься, и мы этим занимаемся и будем, это однозначно. Это рана наша.
А.П. Епишов.
Коллеги, давайте продолжим, потому что вопросов… Я хочу, Сергей Владимирович, вас поблагодарить, я хочу сказать, что мир тесен, я не ожидал, что вы будете здесь, вернее, вы в программе, но я не знал… Зройчиков, я с ним с столько лет работаю, мне очень приятно, что мы здесь пересеклись. Спасибо.
Коллеги, дальше я предоставляю слово Михаилу Александровичу Иванову, проректору по учебной работе Санкт-петербургского государственного горного института имени Плеханова (Технического университета). «Учебно-производственные полигоны – основа эффективной образовательной технологии подготовки специалистов для ТЭК».
М.А. Иванов. Глубокоуважаемые коллеги, выступления двух энергетиков наверняка вселяет в нас повышенный темперамент, надежды на то, что мы будем еще более энергично развиваться в наших областях. А я представляю вашему вниманию сообщение, оно небольшое и, по сути, очень простое, которое связано с определением некоторых перспективных ориентиров в нашем общем стремлении усовершенствовать подготовку студентов, которых я бы вам для начала просто хотел бы показать.
Они одинаковы, что в Петербурге, что в Москве, что в Тюмени. Они - наша надежда, и недостатка среди них в толковых, умных и целеустремленных ребятах, никогда не было. Проблема в том, как мы организуем, как мы воспользуемся этим нашим потенциалом. И для Горного института в Санкт-Петербурге это тема, студенчество, оно еще и осенено, конечно, нашей традицией, нашей историей, тем событием, которое мы в этом году отмечаем, я имею в виду трехсотлетие Михаила Васильевича Ломоносова, и не могу не напомнить его слова, обращенные к нам и к нашим студентам, ко всем, кто, занимаясь энергетикой, занимаясь топливом, обращаются к недрам, к земле, а слова его следующие: «Велико есть дело проникать во глубину земную разумом, куда оку человеческому досягнуть возбраняет натура. Странствовать размышлениями в преисподней, и дела природы выводить на солнечную ясность».
Я представляю Горный институт, который, по сути, является политехническим. Вся технологическая цепочка полезных ископаемых - прогноз, поиск, разведка, разработка, первичная переработка, экономическое и экологическое сопровождение – это все сфера деятельности и научной, и учебной нашего университета. Та тема, которую я сейчас обозначаю, связана непосредственно с главной задачей нашего форума. В чем состоят перспективы кадрового обеспечения модернизации ТЭК? Конечно же, они требуют нашего объединения ВУЗовского потенциала, производственного, научного, всего того, что, собственно, и составляет область того хозяйства, которое когда-то мы с гордостью называли народным, только теперь уже как-то вот стали забывать, что оно таким и осталось.
Эффективность процесса обеспечения ТЭК поколением новых специалистов, способных адаптироваться в современных системах производственных, научных. Дело в том, что для геологов, горняков, нефтяников исключительно большую роль в их образовании, в их подготовке как специалистов играет практическая подготовка. Но мы не можем недра перенести в аудитории, привести ребят на завод и показать им эти недра, нам нужно к ним идти, нам нужно ездить в экспедиции, нам нужно оказываться на территориях, в областях, которые еще далеко не освоены, нам нужно организовать там учебный процесс. И поэтому традиционно наши специалисты готовились на первых двух практиках как учебные практики, когда преподаватель за руку с геологическим молотком водит, показывает и учит тому, что он никогда раньше не видел, а затем производственные практики.
В настоящее время, проблема-то в большей части с производственными составляющими. Решать проблему организации производственных практик нам приходится исходя из того, что сейчас создалось на местах, особенно в организациях, которые занимаются нефтью и газом. Это целые предприятия, это заводы, ну, буровая современная нефтяная – это гигантский завод, по существу. И студента-буровика обучить на производственной практике, хотя бы первой, после того, как он рабочую профессию получит, и на второй, уже как рабочего, допустить к этой буровой, как правило, не удается. Его просто туда не пускают по причинам чисто производственным, по соображениям безопасности и так далее.
И, к сожалению, за последние десятилетия наши студенты все более и более возвращаются с производственных практик всего лишь с опытом, как говорят они теперь, это образное такое наименование, покраски труб. Их заставляют красить трубы, одновременно показывают, как работает вот эта буровая, как работает вот эта качалка нефтяная, и так далее, но близко не подходите. Более того, когда мы смотрим на их материалы, которые они привозят уже на бумаге, мы там не видим цифр, мы там не видим показателей, мы там не видим некоторых расчетов в большинстве случаев, потому что это коммерческая тайна. Сейчас все закрыто, эта информация, особенно в частных компаниях. Для геологов закрытой информацией является база данных, без элементов которой они не могут даже составить курсовую работу. И поэтому бо́льшая часть преподавателей сейчас обеспокоена тем, как найти, может быть, в своих старых закромах или воспользоваться своими связями научными и практическими в целях создания собственной базы данных для такого рода разработок. Безусловно, это тормоз, который нам приходится преодолевать.
И вот у нас давно уже в Горном институте, да и в некоторых других институтах такого нефтегазового профиля взят курс на создание так называемых учебно-производственных полигонов. Это не просто территория, на которой сложено оборудование, а это те объекты, которые предназначены для научно-производственной, практической деятельности.
Эти направления у нас были базовыми при выполнении инновационной образовательной программы в свое время. Вот три года назад мы ее завершили, и новая научно-исследовательская сейчас идет программа, разработка новой технологии лежит в основе использования этих полигонов.
Эта технология проста, в общем-то, для педагогов понятна и заключается в том, что начинается все в вузе, в учебно-научных лабораториях, студенты готовятся к экспедициям по специальным методикам, проходят специальные курсы, с привлечением иностранных компаний, наших компаний, производственников, все связи используются. Затем собственно проходят полевые работы на объектах университетского влияния. Затем происходит обработка материалов, полученных в экспедициях, и ребята уже на выпуске своем демонстрируют уже все то, чем они научились в университете в целом, имея в виду и этот элемент очень важный.
Вот эта образовательная технология, она реализована у нас вот на таких примерах. Сам цикл технологий полезных ископаемых здесь показан синим, и полигоны разного характера. Допустим, полигоны «Большеземельский» и «Озерный» – это территории в Большеземельской тундре, это территории, где институт сумел взять в свое время лицензию на проведение геологического доизучения этой территории с целью поисков нефтяных месторождений. «Озерный» находится в центре Забайкалья, на полиметаллических, уже рудных месторождениях.
Два полигона находятся в пригородах Петербурга, на которых просто установлено то оборудование, на котором можно действительно демонстрировать буровые и другие эксплуатационные процессы. И вот перечислены направления подготовки студенческой, указано, что экономическое и геоэкологическое сопровождение, оно, безусловно, здесь присутствует, на всех этих этапах, и разные факультеты занимаются, передавая как бы друг другу эту самую цепочку технологической подготовки. То есть, студенты варятся в одном котле, и ценность достигается тем, что, когда экономистам, нашим студентам читают лекции по геологии, по горному делу или по разработке месторождений, им это читают не приглашенные специалисты, которые осведомлены в этой области, а наши специалисты, которые являются профессионалами своего дела, которые учат соответствующих специалистов.
Продемонстрирую обстановку на учебно-производственном полигоне в Ненецком округе. Геолого-физические исследования на нефть велись с использованием новейшей электроразведочной технологии, в контакте с канадскими фирмами, и команды, интернациональные команды большой численности занимались собственно полевыми работами. И в результате этих полевых работ за три сезона, в конце концов, по определенной методике найдены признаки месторождения нефти в перспективном районе. После этого по договорам, конечно, с компаниями, которые были заинтересованы в поисках этого месторождения, было проведено дорогостоящее бурение, разведка показала месторождение с утвержденными уже запасами, сейчас мы можем прямо говорить, более 30 миллионов тонн нефти, это довольно-таки месторождение, приличное. Это результат собственно этих работ. И когда студенты в своих выпускных работах демонстрируют элементы такого рода работ, они, конечно же, заземляются на свою специальность. Они придут в эти области на работу.
Следующий полигон в центре Забайкалья. Ну, по такому же принципу устроена там работа. Здесь вы просто видите фрагменты этих полевых работ, это все студенты, аспиранты и с небольшим количеством преподавателей, которые являются руководителями, методическими руководителями этих самых работ.
Два полигона, которые находятся у нас в пригороде Санкт-Петербурга, для ребят доступны тем, что они близки. Их можно посещать в течение даже ранней весны, не только во время полевых практик, я уж не говорю о том, что практики там проходят достаточно энергично.
Следующий полигон, в Саблино, он более такой основательный, я сейчас покажу, он и геологический, и нефтяной. И вот на этом полигоне сосредоточено сейчас буровое оборудование, часть которого здесь показана, в частности, вот эта вот крупная установка УРБ для нефтяного бурения стоимостью порядка 100 миллионов рублей, это очень серьезное приобретение было по программе НИР. Перечень нефтепромыслового оборудования, сосредоточенного на этом полигоне, которое позволяет вести учебные практики.
И в результате мы заключаем, что в нашем-то институте условия для создания таких полигонов и подготовки специалистов по их использованию созданы. Но я хочу подвести итог в другом. Никакими институтами, как бы сильный Санкт-петербургский горный институт ни был, тратя на каждого студента в год сейчас 15 тысяч долларов, из них, как мы знаем, только 2 тысяч долларов дает государство, а все остальное, это внебюджетные средства, мы находим такие возможности, но наши связи, наши силы никогда не позволят нам создать такой учебно-производственный полигон, который бы действительно полностью удовлетворял условиям учебного процесса на производственных практиках, чтобы не надо было ехать в Сибирь, в Тюмень на нефтепромыслы, давайте поедем в Саблино под Петербург, и студенты там все увидят и за все ручки подержатся. Мы сможем это сделать только в содружестве с нефтяными компаниями и только в том случае если сами компании будут не просто оказывать нам любезность в создании такого полигона, они и сейчас помогают посильно, а чтобы они были практически заинтересованы как коммерсанты в этом деле, чтобы они понимали, что единственный путь – это создание полигонов, на которых мы будем учить студентов, а они будут переподготавливать и учить своих специалистов, будут вести переподготовку своих инженерных кадров и, естественно, обучение рабочим профессиям. Стоимость оборудования для таких полигонов на порядки превышает стоимость затрат на различные транспортные, допустим, расходы, на проживание.
Я призываю наши компании обратить внимание на такую возможность. У нас уже шаги в этом направлении практически предприняты. Спасибо.
А.П. Епишов. Спасибо, Михаил Александрович, спасибо за то, что уложились в регламент. Коллеги, пожалуйста, вопросы. Представляйтесь.
Сергей Владимирович (Новый Уренгой). * Сергей Владимирович, Фонд развития города Новый Уренгой. * то, что вы показали на нашей территории * студентов. У меня вот два вопроса. Причина недопуска ваших студентов к буровым установкам на практике это только лишь техника безопасности, боязнь руководителей организации, что произойдет какое-то нарушение?
М.А. Иванов. Я думаю, что там комплекс причин. Все зависит от смелости того руководителя на местах, который занимается делом. Если он профессионал и любит свое дело, и понимает, что вот его смена, это его кадры, он найдет возможность студентов обучать так, как надо. По крайней мере, наш ректор буровик-нефтяник, он проходил производственную практику на буровых практически, и он своим опытом подтверждает, что все это можно сделать. Но чаще всего сейчас от этого отбиваются.
Сергей Владимирович (Новый Уренгой). И второй вопрос, который я хотел бы сразу задать. Есть ли у вас, Михаил Александрович, анализ по специальностям ваших выпускников, по вашим кафедрам, допустим, выпускающим кафедрам, анализ кто остался, и как долго работал?
М.А. Иванов. Анализ такой есть, достоверность его невысока, потому что это меняющаяся ситуация. Сегодня мы собираем такие сведения, а завтра они совершенно другие. Поэтому если говорить вот так вот интегрально, большая часть по специальности устраивается – нефтяники. В основном, это те ребята, которые как целевые студенты направлены к нам теми администрациями района, с которыми у нас заключен контракт, а конкретно, это «Юганскнефтегаз», Уренгой и так далее. Меньше всего востребована практически сейчас геология, как это ни странно, и как это не то что не странно, как это ни ужасно. Потому что уж все начиналось с геологического молотка, а оказывается, что слишком хорошо работали, говорят, в 50-х, 60-х годов, и столько месторождений пооткрывали, что страна и сейчас ими живет, им не нужны сейчас.
Муж3. * строительный университет. Сейчас активно развиваются корпоративные университеты: «Газпром» создал свой корпоративный университет, «Росатом» создает свой корпоративный центр подготовки специалистов. Не приведет ли это к тому, что, вообще говоря, *?
М.А. Иванов. Я думаю, это нам не грозит. Помните, ведь еще во времена Советского Союза была такая система – ВТУЗ – вуз предприятия. Ну и где они сейчас в Норильске?
А.П. Епишов. Спасибо, Михаил Александрович, спасибо за ваше очень впечатляющее выступление. Я чувствую, что высокие традиции Горного института вы держите. Коллеги, мы продолжаем нашу работу. Давайте так: я знаю, в программе у нас есть еще два-три докладчика. Я хочу попросить, есть ли у нас представитель Тюменского нефтегазового университета. Нет, да? Казанский государственный технологический университет – тоже не приехали.
Тогда я предоставляю слово Рылову Юрию Анатольевичу, проректору по научно-техническому и инновационному развитию, заведующему кафедрой «Электрический транспорт» Казанского государственного энергетического университета.
Ю.А. Рылов. Добрый день, уважаемые коллеги. Я думаю, на большинство вопросов, наверное, Сергей Владимирович у нас заострил, ответил. Поэтому, наверное, может быть, как-то немножко поделиться своим опытом, из каких ситуаций как мы выходим.
Достаточно много было тут моментов насчет того, что студенты там красят трубы, если энергетики, то копают землю для прокладки кабеля – больше их никуда не пускают.
Наш опыт таков, что мы 2-3 курс один день мы нашим студентам выделяем свободный день, соответственно, кластерное образование, и наши студенты получают еще рабочую специальность, рабочую специальность, в группу допуска. И, соответственно, 1-2 курс, у нас идут учебные практики, а после 3 курса уже идут производственные практики, и студенты направляются на производственную практику, имея уже готовую специальность. Соответственно, 3-4, сейчас мы говорим, что у нас магистратура, мы уже разделили на техническую и научную магистратуру. То есть, по научной более-менее все понятно; техническая магистратура, соответственно, уже после 5 курса у нас еще идет производственная практика – студент идет, и уже работает, получает вполне приличные деньги. Причем, отрабатываем с компаниями в такой степени, что, в общем-то, график отпусков производственного персонала строится под то, что летом приходит достаточно большое количество студентов, которые у них работают по данным направлениям. Если после 3 курса у нас студент приходит, то это рабочих низкой квалификации отпускают в отпуска; соответственно, студенты, которые там один год у них отработали, на следующий год к ним же идут, соответственно, уже практически слесарей 4-5 разряда готовы отпускать, и у нас студенты уже работают, как слесари 4-5 разряда.
Если это касаемо того же «Сургутнефтегаза», там средняя зарплата студента за месяц где-то получается 35-40 тысяч рублей. Соответственно, если студент, который не прошел у нас подготовку по рабочей специальности, едет, и за эти два месяца привозит 8 тысяч рублей. То есть, достаточно было того, что два года вот так мы отработали, в таком режиме, сейчас уговаривать студентов получать рабочую специальность уже необходимости нет. То есть, студенты у нас практически все на 2-3 курсе получают рабочую специальность. Соответственно, на 2 курсе они получают, если мы говорим об электроэнергетике, вторую группу по электробезопасности. Соответственно, после 3 курса мы точно так же проводим аттестацию, они выходят у нас в третью группу по электробезопасности, то есть, они уже полноправные члены бригады (в составе бригады работники, имеющие четвертую группу, могут практически любые работы уже выполнять).
Магистратуру по возможности мы сейчас постарались сделать таким образом, что все наши программы согласованны с нашим работодателем. То есть, основной, конечно, у нас «Холдинг МРСК», потому что мы – это все-таки централизованная структура, 69 регионов у нас распределительные сети находятся в «Холдинге МРСК», поэтому часть программы мы согласовываем с ними.
С генерацией несколько сложнее, потому что они разбежались на «ОГК», «ТГК». У нас идет работа с «ТГК-16» сейчас, подписаны соглашения с «ТГК-5», «ТГК-9». Поэтому с программой подготовки – одним одно нужно, другим другое нужно – достаточно сложно. Но вот по сетевым предприятиям, по крайней мере, наши все программы, они все согласованы с «Холдингом МРСК» и мы готовим студентов, в том числе, и непосредственно для них.
У нас есть небольшой плюс перед Московским энергетическим институтом, - из Москвы студента загнать потом в регион достаточно тяжело. Когда он здесь 6 лет прожил, вероятность того, что он возвращается достаточно низкая. Казань все-таки, не Москва, хотя я верю, что это и не Нерюнгри, но, тем не менее, все-таки это не Москва. Опять-таки, если есть соглашение, тот же самый ученический договор, по которому студент должен отработать на предприятии, вероятность того, что он все-таки вернется на предприятие, тем более, если там родители работают, говорят, что там все хорошо у них, повышается.
Поэтому на сегодня у нас практически на следующий год порядка 42% студентов на целевое направление мы планируем, что будет нюанс – плюс присоединился еще Казахстан (пока Казахстан еще не отработал, но тоже выразили желание готовить у нас именно в Татарстане). Но здесь свои небольшие нюансы есть – все-таки, так скажем, геополитический момент надо учитывать.
Вот наш небольшой опыт. Если есть какие-то вопросы к нам…
А.П. Епишов. Хорошо, Юрий Анатольевич. Уважаемые коллеги, если есть вопросы – пожалуйста. Нет вопросов. Спасибо, Юрий Анатольевич.
Владимир Демьянович, пожалуйста, проходите, присаживайтесь.
Пока мы работаем по регламенту 10-15 минут, дальше будет дискуссия, мы там поговорим.
В.Д. Толмачев. Уважаемые коллеги, я представляю негосударственный технический микроВУЗ, мы очень скромно себя называем, нам 13 лет. Таких негосударственные технических вузов с государственной аккредитацией в России два или три, точно не помню.
Какие наши основные направления деятельности? Научные исследования, техногенные угрозы, энергобезопасность. Ну, и, соответственно – название института – это энергоэффективность и энергосбережение, и современные технологии подготовки кадров для энергетики в форме заочного и очно-заочного обучения. У нас до сегодняшнего дня очников нет. Специальность основная – электроснабжение, высшее образование, направление – электроэнергетика, электротехника; и сейчас осваиваем прикладную информатику в энергоменеджменте.
НИОКР и производство. Наше инновационное малое, даже микропредприятие, оно же учебно-конструкторское бюро, мы свои работы, связанные с разработкой приборов диагностики электроустановок зданий, сооружений довели до малосерийного производства. Это цифровые приборы измерительные, они включены в государственный реестр средств измерений, и на своей же базе ведем сборку и их реализацию. Вот сейчас мы планируем годовую реализацию по этому направлению довести до 10 миллионов рублей – для нас это большие деньги.
Проектируем, монтируем, испытываем, ведем наладку электроустановок зданий и сооружений, и занимаемся энергоаудитом.
Основное отличие негосударственного технического ВУЗа от государственного – в способе финансирования. Если государственный технический ВУЗ в среднем получает из бюджета 100 тысяч рублей на студента в год, то мы в качестве налогов, если их пересчитать, у нас число студентов небольшое, где-то около 300 человек, от первоначально поступающих 40% остается, остальные идут в отсев. Вот если те налоги и бюджетные отчисления, которые мы перечисляем во все фонды, и налоги во все бюджеты, то у нас получается наоборот – примерно 100 тысяч на одного студента. Разница есть, да? С государства институт получает, а мы сами заработали и отдали государству вот в расчете на одного студента.
Поэтому мы, как та сороконожка, стараемся многопрофильно работать. Для нас высшее образование сегодня – это затратное образование, нерентабельное, ну при 300 студентах это, естественно. Но все, что вокруг лежит, мы за счет этого выплываем.
Значит, сегодня у нас среди 300 студентов примерно каждый четвертый – это получающий второе высшее образование. То есть они закончили – не буду называть, у меня в справке есть – уважаемые наши государственные университеты, и пришли к нам получать второе высшее образование. Мы этим самым обязаны, раз нам доверяют студенты, свою работу вести качественно.
Преподаватели: кто они такие? То, чему они учат, они умеют сделать своими руками. Когда я стал руководителем нашей организации, в бухгалтерии и финансах ничего не понимая, пошел на семинар, послушал, и задаю вопросы в процессе семинара. И оказалось, тот, кто учип этому делу, никогда ни одного бухгалтерского баланса в жизни не сделал сам. Вот это беда ВУЗовская. То, чему учит педагог, он должен уметь сделать руками. Мы стараемся таких преподавателей у себя иметь.
Естественно, проблема молодых кадров, вернее, старения кадров, если правильно назвать. Своей аспирантуры пока нет.
Мы занимаемся техногенной энергобезопасностью. Известно, что ущерб от аварий и техногенных катастроф соизмерим с ежегодным приростом валового внутреннего продукта. Вторые вот цифры приводят эксперты: 70% техногенных аварий – по вине персонала. Ну, а персонал… дальше вот идет цепочка – это надежность персонала, обученность персонала, профессиональные качества, компетентность.
Вот наши предложения по решению проблем, мы сегодня заслушали здесь, они одни и те же: нет обоснованного заказа на подготовку кадров, государственного заказа.
В Москве одна из крупнейших энергосистем, бывшая «Мосэнерго», которую сейчас раздробили на 13 или 14 компаний…
А.П. Епишов. Почему «бывшая»? «Мосэнерго» есть.
В.Д. Толмачев. Ну, она осталась названием. Нет той компании, которая была.
Реплика. Да, сети ушли.
В.Д. Толмачев. Да. Сейчас в «Мосэнерго» стало 13 компаний. Так вот в городе Москве ни один лицей (ПТУ), ни один колледж (техникум) не готовит кадры за государственный счет для этой системы. Это правильно?
Реплика. В «МОЭКе» есть свой колледж.
В.Д. Толмачев. Это не государственный, я говорю про государственные.
Ну, чего мы хотим? Если мы говорим, чтобы наша продукция была конкурентоспособной, нужно, чтобы 50-55% работников, работающих в этой сфере, были высококвалифицированными. У нас эксперты оценивают этот уровень в 5,4% по квалификации первичного звена.
Как-то мы были на конференции «Кадровое обеспечение», вот в Минэнерго проводили, выступал замминистра Андрей Шишкин и привел такую информацию: в энергосистему за год или за два не пришло ни одного выпускника ВУЗа. Это вот тоже очень серьезная беда. То есть, мы готовим кадры в никуда.
Реплика. Какая-то странная цифра.
А.П. Епишов. Где такое он сказал?
В.Д. Толмачев. Это было, когда мы присутствовали с Вами на этой конференции…
А.П. Епишов. Коллеги, вот у нас есть компетентный человек. Пожалуйста, скажите нам.
В.Д. Толмачев. Давайте, я завершу, чтобы не сбиваться.
Я вот не гарантирую точность, я просто трансформирую слова известного замминистра Шишкина, что у нас есть примеры, в том числе в Уральском регионе – ни одного специалиста-выпускника с высшим образованием не пришло в систему.
Реплика. *?
В.Д. Толмачев. Нет, энергетического профиля. Надо это дело уточнить, но, на самом деле, вот в Магнитогорске выступал президент – 200 тысяч инженеров выпускается, а сколько пришло на предприятия?.. Тогда президент тоже неточно информировал, да, если Шишкин ошибся.
Значит, если есть такая проблема, какой здесь может быть найден выход? Если я студент, учусь за бюджетный счет, я должен получить обязательно распределение. То есть нужно восстановить, что если обучаешься за государственный счет, государственную систему распределения. Это может каким-то образом поднять проблему, что из Москвы в Уренгой мало кто поедет. А если он будет учиться за счет государства, то он должен определенное время отработать.
Причем, у нас же в Москве есть такие контракты, что обучаются студенты и на военных кафедрах еще обучаются, и в центрах военно-учебных, они после окончания обязаны, если их призывают, отслужить, потому что они получают соответствующую еще и добавку к этой стипендии.
Реплика. Государственные предприятия подобрать, которые надо *.
В.Д. Толмачев. Ну, вот как бы это наши такие предложения. Второе – профессионализация. Кто-то говорит, что обеспечение практической направленности. Вот мы вчера обсуждали подстанции района. Сколько выпускников ВУЗов пришло на эту подстанцию, здесь, в Москве? Там тоже цифра небольшая. Спрашиваем: «А почему таким образом? Почему на ТЭЦ?..» Например: на ТЭЦ-26 в 2008 году пришло с Ивановского энергетического института 15 лучших студентов, взяли туда. Через год осталось 5. Почему?.. Вот тоже проблема.
Значит, вопрос стоит о том, как при системе бакалавриата присваивать квалификацию «инженер». Она на Западе отработана, и у нас, собственно, вот у бухгалтеров есть «профессиональный бухгалтер», есть «аудитор». Создавать независимые корпоративные, либо отраслевые аттестационные, такие независимые системы профессиональных аттестаций, где присваивается, например, «инженер первой категории»… Например, тот же «МРСК Холдинг» может создать такую отраслевую систему. Может быть «инженер второй категории». Но первый уровень высшего образования – бакалавр, я могу, имея степень бакалавра в этой независимой профессиональной аттестационной системе получить вот такую квалификацию - «инженер».
Надо выйти с инициативой ввести мораторий на административную модернизацию (реформирование образования) без должной апробации и эксперимента. Я не буду больше распространяться – очевидно, что мы вводим массовый какой-то нормативный акт, а затем начинаем говорить: «Ой, как плохо поступили».
И последнее. Без достойной зарплаты профессора и выпускника ВУЗа ничего не будет решаться. То ли мы напишем сейчас еще четвертое поколение стандартов, то ли мы еще создадим систему менеджмента качества в вузе там кучу – ничего с места не сдвинется. Профессор должен получить достойную зарплату, тогда все будет идти нормально. Спасибо.
А.П. Епишов. Спасибо, Владимир Демьянович. Коллеги, можно я, с вашего позволения, две минуты прокомментирую, две вещи. Первая вещь: вот в этом очень хорошем докладе было сказано о человеческом факторе и его влиянии на техногенные катастрофы.
Маленькая аналогия. Когда Владимир Путин был президентом, он провел заседание Госсовета по проблемам безопасности дорожного движения. Ведь в России, вы знаете, аварийность дорожная, она самая тяжела в мире ситуация, одно из первых мест занимаем, плохое место. И тогда в заявлении Путина было написано, что главной причиной высокой аварийности в России является нарушение правил дорожного движения нашими пешеходами и водителями. А я так подумал: конечно, нашли стрелочников, с больной головы на здоровую. А где роль государства, а где инфраструктура транспортная? Если я еду по дороге, извините, у меня две полосы и едет какая-то фура, я все время обгоняю, обгоняю, грязь, я ничего не вижу, я вынужден обгонять.
То есть, я хочу сказать, что, конечно, не умаляя достоинства, я очень рад, что есть такой ВУЗ – очень интересный пример небольшого ВУЗа, который свою нишу занял, который решает очень важную задачу. Но я не думаю, что если мы будем выпускать инженеров по технике безопасности, которые нужны, что это ситуацию изменит очень сильно. Потому что это системная ситуация. Саяно-Шушенская ГЭС – человеческий фактор есть, но он лишь, как часть системных больших факторов. Если модернизация, о которой все говорят, будет иметь результат, как переход на некую новую ступеньку надежности технологических объектов, и тогда и ВУЗы действительно изменятся.
И второй комментарий по поводу очень правильного подхода, что если государство заинтересовано в привлечении кадров в компании электроэнергетики или нефти и газа. Вот смотрите, что происходит: в России как бы у нас рынок, хотя, с моей точки зрения, далеко не цивилизованный. Но у нас есть компании с государственный участием ОАО «Газпром», ОАО «Роснефть», холдинг «ФСК ЕЭС», «Русгидро», где у государства более, чем контрольный пакет. Вот к ним такую просьбу и можно адресовать.
Дальше я хочу обратить ваше внимание: когда Дмитрий Медведев проводил заседание в Хакассии, после которого много было шума, связанного с тарифами, он поручил правительству разработать специальную программу по ускоренной модернизации и обновлению технологической инфраструктуры электроэнергетики – это написано было, я комментирую просто это событие. А раз это государственная программа, почему бы не выйти с предложением в эту государственную программу (а самое интересное, что было написано: «…в компаниях с государственным участием» – это было подчеркнуто, потому что есть частные компании, мы им навязывать ничего не можем), вот в эту программу войти с таким предложением, чтобы там специалисты ВУЗов были прописаны, чтобы был некий заказ. Я думаю, это какой-то выход. Спасибо.
В.Д. Толмачев. В принципе – прокомментирую немножко – это ведь как бы основная задача Министерства образования – формировать государственный заказ. Это вот основная задача Министерства. Дальше – создать условия для выполнения этого государственного заказа. Все.
А.П. Епишов. Коллеги, спасибо. Мы продолжаем. Я предоставляю слово Афанасьеву Валентину Яковлевичу, проректору по научной работе, заведующему кафедрой управления в нефтегазовом комплексе, заслуженному работнику высшей школы РФ, доктору экономических наук, профессору.
В.Я. Афанасьев. Коллеги, я подготовил большую презентацию о нашем университете, но я думаю, что все его хорошо знают. Поэтому хотелось бы тоже поделиться некоторым опытом подготовки кадров в нашем университете, в частности для нефтегазовой отрасли.
В силу того, что в составе университета у нас 26 институтов, один из институтов – это Институт управления в энергетике, который и занимается подготовкой кадров для энергетики и нефтегазового комплекса. Следовательно, когда я создавал кафедру, я был полон радужных надежд, что я пойду в отрасль в нефтяную, в газовую, в энергетику и буду с ними заключать соглашения о целевой подготовке кадров, думал, что они меня поймут. Но когда я с ними начал говорить, они говорят: «А зачем нам нужна эта вот целевая подготовка в силу того, что мы возьмем на свободном рынке, вы же готовите кадры?» Я говорю: «Ну, как вы возьмете, он не адаптированный, его нужно адаптировать. Если была бы целевая подготовка, то и преподаватели могли бы проходить стажировку на ваших предприятиях или студенты практику, и мы работали бы по согласованным учебным планам». Ну, и так далее, то есть, массу факторов приводил, они говорят: «Нет, не нужна нам такая вот система подготовки, мы берем на свободном рынке».
Да, действительно, мы готовим сегодня действительно по госзаказу, государство выделяет деньги, мы готовим под задачи отраслей, но, тем не менее, это на свободный рынок. И они говорят, что «ну, адаптируем мы специалистов в своих корпоративных институтах», здесь уже сказано, что и «Газпром» создал корпоративный институт, и нефтяные компании, и «ЛУКОЙЛ», и ряд других компаний создали уже свои корпоративные институты, где они действительно занимаются проблемами повышения классификации и развития кадров и с точки зрения их адаптации.
Следовательно, встала следующая задача, в частности, для моей кафедры, я так подумал: «Ну, а как же все-таки приблизиться к компаниям с точки зрения того, что начинаешь к ним обращаться с просьбой прохождения практики студентов, они также отказывают, что «мы закрыты, у нас такая вот коммерческая информация и так далее». Тогда пришлось все-таки создать филиал кафедры, в частности, в «Газпроме» пришлось договориться, создали филиал кафедры, который решил много проблем, с точки зрения и производственных практик студентов, и прохождения стажировок преподавателей. Кроме того, привлечение специалистов оттуда для чтения отдельных проблемных лекций и ведения занятий. Ну, и помимо этого вот мы проводим с ними совместные научные исследования, когда уже они нас узнали поближе, вот возникла такая тоже взаимная работа с точки зрения научных исследований.
Ну, действительно, если бы мы бы подошли с точки зрения государства, и попросили бы от предприятий информацию о потребности в специалистах, и если бы государство и для частных компаний, и для компаний с акционерным капиталом, государственным капиталом, определило бы госзаказ и некоторые условия, хотя бы даже прохождения практики, это был бы уже какой-то вариант.
Ну, а говоря о переходе вообще на новые условия переподготовки, на двухуровневую систему, здесь возникло очень много проблем, с которыми ВУЗы уже столкнулись и которые мы будем иметь и впоследствии в подготовке таких специалистов. Я думаю, что придется решать очень много, потому что, общаясь с компаниями, для которых мы готовим специалистов, в частности, с управлением кадров «Газпрома», я совсем недавно беседовал, я говорил: «Переходим на двухуровневую, будем готовить для вас бакалавров, как они востребованы?» Они не знают, что такое бакалавр. Они не знают, какими компетенциями они должны обладать. Это самая большая проблема сегодня, а мы уже делаем по третьему образовательному стандарту программы под этот стандарт, и поэтому здесь вот огромная проблема с тем, что какими компетенциями должен обладать бакалавр, мы не имеем обратных связей. Вот в этом вся и проблема. Спасибо за внимание.
А.П. Епишов. Коллеги, подождите, коллеги, пожалуйста, есть ли вопросы к Валентину Яковлевичу? Нет, спасибо. Так, мы предоставляем слово Надежде Борисовне Пастуховой, директору Института энергетического права Московской государственной юридической академии имени Кутафина. Пожалуйста, Надежда Борисовна.
Н.Б. Пастухова. Добрый день, уважаемые коллеги, мне очень приятно сегодня чувствовать себя своей в кругу энергетиков, потому что единственным энергетиком в Московской государственной юридической академии являюсь я на сегодняшний момент и, конечно, наши студенты. Что такое юридическая академия, что это за вуз, вы, конечно, знаете. Это ВУЗ, который в этом году будет отмечать свой 80-летний юбилей. Мы выросли из ВЮЗИ, потом был юридический институт, и теперь вот Московская государственная юридическая академия.
Сейчас очень модным стало говорить о том, что в Российской Федерации очень много юристов. Слишком много. Нами была принята стратегия специализированной подготовки юристов, дабы избежать переизбытка кадров. Одним из новшеств в юридической академии стало создание нашего института, Института энергетического права.
Это решение доказало свою правильность, свою востребованность и своевременность своего появления. Почему? Сейчас мы работаем всего еще год, и наши студенты оканчивают первый курс. Мы этим студентам выдадим дипломы специалистов, но переход к бакалавриату и магистратуре, к сожалению, является неизбежным и для нас. Мы понимаем, что и инженеры, и юристы, должны быть подготовлены вне рамок бакалавриата и вне рамок магистратуры, и должно быть глубокое, серьезное базовое образование получено. Но реформа нашего высшего образования, участниками и свидетелями которой мы являемся, к сожалению, диктует свои условия, которым мы вынуждены подчиняться. Поэтому, набор, который мы будем проводить в этом году, будет получать диплом бакалавра, а потом, надеемся, что эти студенты примут для себя решение, пойдут к нам в магистратуру и будут продолжать свое образование.
Ну, теперь, если позволите, несколько слов о том, что такое юрист в области энергетического права. И я думаю, что вы, как никто другой, знаете о том, что, ВУЗы, которые готовят замечательных инженеров и специалистов в области энергетики, они есть, и мы сегодня увидели эти замечательные ВУЗы и их представителей и руководителей, но, к сожалению, таких ВУЗов, которые бы готовили юристов в области энергетики, на сегодняшний день не так много, да что там говорить, практически нет. Я не могу сказать, что наша академия юридическая, наш Институт энергетического права – это лидер в этом отношении. И в Университете управления создана кафедра или институт обеспечения, и в МГИМО также тоже есть такое направление, но наше отличие, заключается в том, что мы готовим именно юристов и именно для удовлетворения кадровых потребностей в области энергетического права.
Итак, продолжу свою мысль о том, кто такой выпускник нашего ВУЗа и какими компетенциями, какими навыками, какими особенностями он будет обладать, и почему мы надеемся, что наши выпускники будут очень востребованы на рынке труда.
Во-первых, все наши выпускники получают диплом юриста. Мы намеренно подошли к решению этого вопроса таким образом, чтобы не сужать рамки для дальнейшего трудоустройства. Когда абитуриенты приходят на первый курс и становятся студентами, им очень трудно, наверно, в общем-то, представить себе, как в дальнейшем сложится их жизнь. И поэтому сегодня мы должны давать такое образование и такие возможности предоставлять нашим выпускникам, чтобы они могли быть мобильными и устраивать свою дальнейшую жизнь, исходя и учитывая различные факторы. Поэтому мы, прежде всего, готовим юристов. В приложении к диплому у нас идет перечень дисциплин, которые свидетельствуют о том, что специализацией этих студентов, этих выпускников является именно отрасль энергетического права.
Второе, чему мы уделяем очень серьезное внимание. Мы прекрасно понимаем, что сегодня правовое регулирование энергетики в Российской Федерации очень тесно связано с зарубежными законодательными актами, с зарубежным законодательством. Поэтому наши студенты получают сегодня диплом о фундаментальном знании иностранного языка. Мы заключили договор с Лингвистическим институтом, с Лингвистической академией о присвоении по завершению этого курса, курса иностранного языка, второго диплома с квалификацией «переводчик в области профессиональных коммуникаций».
Третий момент. Мы очень тесно связаны, ну, если не с работодателями, которые дают нам заказ, но, как минимум, с потенциальными работодателями. И, собственно говоря, наш институт был создан при тесном сотрудничестве с Минэнерго, и программа учебная наша была согласована с их юридическим департаментом, и те дисциплины, которые мы сегодня преподаем, они во многом продиктованы и предложены нами, нашими уважаемыми консультантами, я позволю себе назвать их так. При институте действует очень активно и помогает нам специально созданный попечительский совет, в состав которого входят, как я уже говорила, директор юридического департамента Минэнерго, председатель правления «СО ЕЭС» Аюев Борис Ильич, «ФСК ЕЭС» - Иванов Сергей Николаевич, Кутьин Николай Георгиевич, руководитель Ростехнадзора. То есть, у нас очень и очень серьезные попечители, солидные, и это действительно люди, которые не просто формально являются попечителями, а это люди, которые реально оказывают нам поддержку. Поддержка эта, как я уже сказала, в определении специфики дисциплин, поддержка эта в организации прохождения практики.
Очень хочется рассказать, какие же специальные дисциплины мы преподаем. На первом курсе наши студенты очень успешно, с большим интересом, с большим энтузиазмом освоили такие дисциплины, как «Основы топливно-энергетического комплекса России», «Энергетическая политика и стратегия Российской Федерации», «Правовое регулирование в области электроэнергетики». Со следующего года мы начинаем читать им «Конституционно-правовые основы топливно-энергетического комплекса». То есть, все дисциплины сугубо юридические, но с уклоном именно в область специальную, в область энергетики.
О наших студентах хотелось бы сказать, потому что сегодня мы видели, с какой любовью наши предыдущие докладчики рассказывали о своих ВУЗах. Я хочу сказать, что и наши студенты замечательные. Вы знаете, в чем их, если можно так выразиться, отличие от студентов всей академии? В том, что их пока не так много, всего 65 человек мы набрали в этом году, и таким интересным фактором, который лично меня заставляет еще раз убедиться в нужности и правильности создания этого института, явилось то, что из 65 студентов, обучающихся в институте, лишь 13 человек обучается на бюджетной основе. Все остальные обучаются с полным возмещением затрат на свое образование. Мы заключили с ними, такая практика во всех ВУЗах существует, договор о возмездном оказании образовательных услуг, и они являются коммерческими студентами. Таким образом, мы видим, что студенты мотивированы, и их родители мотивированы.
И еще один фактор, указывающий на мотивированность студентов, заключается в том, что большинство из этих ребят – это ребята, приехавшие к нам из регионов. У нас была колоссальная проблема, потому что по сравнению с другими институтами наш институт больше всего нуждался в предоставлении общежитий, потому что ребята приехали из регионов. И вы знаете, уже сегодня мы ощущаем то, что эти ребята составят достойное продолжение тем традициям, которые заложены в энергетике, в правовом обеспечении юридических и прочих, других кадров Российской федерации.
И поэтому я, безусловно, считаю, что действительно нам нужно собираться чаще и решать, искать пути выхода из этих сложившихся сложных ситуаций. Но хотела бы сказать в конце, что тема сегодняшней нашей встречи – «Кадровое обеспечение модернизации ТЭК России», без ложной скромности хотелось бы отметить, что создание нашего института, в общем-то, можно считать одним из направлений модернизации ТЭК России. Спасибо большое за внимание.
А.П. Епишов. Спасибо, Надежда Борисовна, пока посидите.
Коллеги, вы знаете, очень приятно осознать, вот меня удивляет, какая мощная энергетика заложена в вашем проекте, у вас только один год, и вы наполнены уверенностью и целеустремленностью, это очень приятно, я думаю, у вас все будет хорошо.
Второе, смотрите, вот очень хороший пример того, что мы можем использовать большое многообразие форм образования и, безусловно, база – это всегда университеты, которые получают статус исследовательских сегодня, это наши многолетние традиции, но вот такие гибкие подходы и небольшие структуры, они позволяют сконцентрировать внимание на специализации. Если мы посмотрим на западный опыт, ведь кто там самые высокооплачиваемые специалисты? Военнослужащие, юристы, профессура, врачи. Юристы действительно нужны, ведь Россия идет по пути углубления интеграции в мировую экономику. Наша рыночная экономика, как я уже с вашего позволения сказал, пока нецивилизованная, и она нецивилизованная, прежде всего, в межкорпоративных отношениях. И только профессиональные юристы будут способны изменить эту практику через 3-5 лет, а ТЭК – это очень специфическая сфера, где идут поставки энергоресурсов, где очень сложная система ценообразования. Мне кажется, это будет востребовано.
Но я хотел бы обратить внимание на то, что вот действительно, замечательно, когда находится возможность при какой-то большой, серьезной, академической структуре создать небольшой ВУЗ, который сконцентрируется на конкретных направлениях, на специализации. Особенно приятно отметить, что у вас такие замечательные попечители и что у вас с финансами очень неплохо будет, это современно, это, мне кажется, очень хорошо, поэтому мы вас поздравляем.
ВУЗам, как я понимаю, какие задачи поставлены: не просто готовить кадры, но они должны трансформироваться в некие новые структуры, в которых есть и НИОКР, и инновации, и патенты, и бизнес. Кстати говоря, если вы обратили внимание, у Федорова Михаила Петровича. три недели назад было огромное интервью в журнале «Эксперт» – это очень уважаемое издание, была статья в «Российской газете», где он показал, как они видят свое будущее через эти разные структуры. И мне показалось это очень интересным, поскольку когда крупный игрок подключается к таким трансформациям, мы через год-два увидим, что у них будет получаться. Тем более, что это такой известный ВУЗ, как Санкт-Петербургский Политехнический университет.
Но все-таки существует Министерство образования. Есть какие-то нормативы, есть какие-то стратегические документы. Я знаю, есть, например, «Энергетическая стратегия России» – это государственный документ, который имеет силу, на основании которого принимаются все законодательные акты.
Существует у нас понятие «реформа высшей школы». Она продолжается, я так понимаю? Или она еще не начиналась? Тогда возникает вопрос: вы очень правильно сказали, что все эти нововведения, от того, что сейчас нам рассказывают про среднюю школу, – просто страшно становится.
Я, например, позвольте две минутки, свой собственный опыт. Я, во-первых, закончил сельскую школу. В сельской школе учителя – это были самые авторитетные, самые уважаемые люди в деревне, в поселке. Я в Карелии жил. И моя дочка отучилась в школе, пошла в художественное училище. Но отношение к учителям детей раньше и сейчас – это день и ночь.
Дальше я закончил Военмех – известный многим институт в Петербурге. Я помню наше трепетное отношение к профессорам, к преподавателям, как мы боялись этого, как мы все сдавали. Тоже немножко, мне кажется, утрачено. Но самое важное, что мы потеряли связь.
Я проработал в Минатоме 26 лет. Я прошел путь от слесаря до начальника научной лаборатории и потом кандидатскую защитил. И когда я молодым инженером пришел в лабораторию, вокруг меня были люди: постарше на 10 лет, постарше на 20 лет, постарше на 30 и 40. И я напитывался этим опытом, я с ними вместе участвовал в работах.
Когда я уходил из конструкторского бюро, одного из крупнейших в Минатоме… А я, кстати, начинал работать, когда был еще Славский министр, еще в те времена, когда атомная отрасль, понимаете, какой обладала силой. Эти люди уходят, и не приходит другие.
Когда студент приходит к нам, – а я работаю в инновационной компании, которая патентует изделия, разрабатывает новые технологии – он должен получать то, что он недополучил в ВУЗе. Ведь ВУЗ дает некие основы, некую способность получать знания, первично их использовать, работать.
Эти люди ушли. Поверьте, это так в технически крупных: в НИИ, в КБ, эти люди ушли, и сегодня некому передавать эти знания.
Так вот в моей компании простой пример: я пять лет искал инженера-конструктора для того чтобы он участвовал в процессе разработки. Знаете, конструкторско-технологическая подготовка производства, создание уникального оборудования для создания уникальных изделий абсолютно, без всякой рекламы. Не можем найти. Почему? Потому что мы малое предприятие, и мы не можем у ВУЗа заказать его, потому что у нас нет на это денег.
Крупные предприятия: МРСК, ФСК могут сделать такой заказ. Дальше. Мы не можем этому человеку заплатить 60-70 тыс. руб. в месяц. Потому что молодежь сегодня такая, она приходит:
– А сколько ты хочешь?
– Минимум 50.
А когда спросишь:
– Напиши-ка мне, пожалуйста, структуру технического задания. Вы знаете, что такое техническое задание?
Он говорит:
– Я не знаю, что такое техническое задание.
– А можете написать…
То есть запросы большие, а опыта нет.
У нас колоссальный есть потенциал инновационный в малом бизнесе. Возьмите число патентов, взятых «Газпромом» или «Роснефтью», и сравните с BP или с «Shell». Там на три порядка. Возьмите какую-то маленькую инновационную компанию и возьмите «Газпром» – число патентов одинаковое. Но это – Газпром, а это – маленькая компания.
Поэтому объединить, мне кажется, на базе ВУЗов, чтобы эти инновационные компании, конкретные бизнес-единицы, компании, которые приносят прибыль, работают, в структуре появлялись вузов. Для этого надо изменять законодательство. Что у нас получилось, когда была инициатива Медведева первая – создать инжиниринговые компании в вузах? Уперлись в наше законодательство. Наше законодательство оказалось негибким, оказалось, что это бюджетное государственное учреждение, и вдруг тут частный бизнес. А как этот частный бизнес может использовать материальные активы, лаборатории? Такой тупик.
Поэтому мне кажется, здесь надо, наверное, сработать специалистам в каких-то рабочих группах при Минобразовании вместе с ВУЗами и смотреть, прежде всего, как изменить законодательство для того чтобы эти гибкие, новые структуры при ВУЗах имели возможность достигать тех целей, ради которых они создаются. Тогда, когда действительно ВУЗы начнут сами патентовать свои разработки и продавать их на рынке – это будет современно.
У нас на форуме работает корпорация RMG – это наш стратегический партнер. И с прошлого года эту корпорацию приобрела мегакорпорация Honeywell. И у нас их представители в оргкомитете, они помогают форуму, поддерживают. Форум – независимая площадка в финансовом плане.
Что происходит? Я разговаривал с директором по науке. Он говорит: «В современном представлении западной транснациональной компании они уже пережили тот этап, когда они должны владеть заводами, пароходами. Они владеют технологиями. Они владеют патентами». И они приходят в Россию и в нефтепереработке говорят: «Ребята у вас коэффициент 70, а мы вам даем 78 или 80. Заплатите 20 млн. дол. У вас нефтеизвлечение 28% – коэффициент извлечения нефти, а 72% нефти остается в скважинах. А мы к вам придем, продадим патент, вы будете извлекать не 28, а 46». А у России нет этих технологий.
Здесь будет конференция через час, называется «Модернизация нефтегазового комплекса», и здесь будут все эти уважаемые люди: академики Конторович, Дмитриевский. Нет технологий… Вернее мысли есть, наработки есть, научные достижения есть. Но нет коммерциализированных технологий.
Я хочу сказать, что с одной стороны коммерциализация науки и ВУЗов – это плохо, потому что мы уходим от гуманитарных ценностей, мы как бы превращаем знания в деньги. Но какие-то вещи, которые невозможно превратить, например, геология, океанология, изучение биосферы – такие вроде упускаем. Но с другой стороны научно-технический прогресс и инновационное развитие только так и может развиваться, когда это все будет выводиться в разряд интеллектуальной собственности, когда ВУЗы будут в этой многогранной структуре занимать фундаментальное положение как учреждения, которые готовят специалистов, и прививают им понимание образования и в русле инновационного процесса.
И тогда студент может быть просто автором изобретения, и он может заключить договор с владельцем этой интеллектуальной собственности, и получать деньги, которые в пять раз окупят то, что он заплатил. Но это пока не работает.
Муж1. Александр Павлович, буквально полторы недели назад в Уренгое прошел газовый форум. И Алексей Эмильевич Конторович – все уважаемые люди, этот вопрос тоже поднимали. Начали с высших учебных заведений, подготовки наших специалистов. Но конкретно сказано было так: пока не будет заинтересованных крупнейших наших компаний-разработчиков, когда уйдет потребительский их интерес в этих вопросах, только тогда мы...
А. П. Епишов. Коллеги, вы копнули такую глубину, вы выявили самое главное препятствие для инноваций – наш бизнес.
Муж1. У Газпрома вот столечко науки.
А.П. Епишов. Да. Это государственный капитализм. Это огромные корпорации. И расшевелить их на гибкость, на… Я пришел к одному уважаемому директору дочерней компании «Газпрома», говорю:
– Вот есть новые технологии у наших партнеров. Внедрите, пожалуйста.
На что он мне сказал:
– Я внедрять не буду.
– А почему?
– Потому что если я их внедрю, я должен показать экономический эффект, и мне на следующий год смету затрат срежут на эти 9 млн. А мне это не надо.
То есть система не стимулирует крупные компании и их «дочки» к этому процессу. Да, об этом уже говорили, нужен малый бизнес. Но малый бизнес-то задавлен. Малый инновационный бизнес. Потому что ему некому предлагать. Ничего, никому не надо.
М.А. Иванов. Я выскажусь так, потому что проще мне высказаться, обратившись к вам лицом. Я хочу вам сообщить, что две недели назад в Петербурге у нас в Горном институте состоялось заседание Высшего горного совета. И в результате наиболее популярное - образовательная рента. Обложить. То есть, как говорится, с волками жить – по-волчьи выть. Против только один человек – господин Кудрин. Говорит: зеленый, сразу улицы зеленые, зеленый коридор финансирования, который начинает уже быть подвергнут разным возможным коррупционным, как говорится, отстёгиваниям и т.д. Но сам по себе механизм этого можно было обсудить. Вот идея, которую я хотел бы вам сообщить.
А. П. Епишов. Михаил Александрович, это очень правильно. На самом деле, коллеги, смотрите, ведь есть бюджет Российской Федерации – это закон. Этот бюджет принимает наш Парламент, Государственная дума. И это во власти увеличить финансирование ВУЗов, чтобы профессора получали, извините, достойные деньги, чтобы учителя получали не 4 тыс. руб. в месяц, а достойные деньги. И тогда отношение изменится.
Но эта политика – это уже стратегия, это уже приоритеты государства. Поэтому, мне кажется, не решив этот вопрос, мы никогда никакой модернизации не решим. А мы можем этот вопрос решить, потому что мы получаем сейчас колоссальные доходы, потому что цены на энергоносители вырастают. Значит, у нас есть колоссальная рента, но эту ренту надо использовать на достижение стратегических целей.
М. А. Иванов. Надо быть в людях…
А.П. Епишов. Полностью согласен. Коллеги, все говорят: человеческий потенциал в условиях – это то, что решает вопросы. Поэтому все об этом говорят, но решений-то нет. Михаил Александрович, это просто пример того, когда реформа по форме не основывается на анализе содержания.
М.А. Иванов. Она не цельная, понимаете? Она только фрагментарно решает какую-то проблему, как говорится, вхождение в это пресловутое мировое образовательное пространство, которое в абстракции существует у кого-то…
А. П. Епишов. Но с другой стороны, Михаил Александрович, когда-то, когда кончился Советский Союз, началась неразбериха: люди получали высшее образование, шли работать продавцами электроники, мясниками. Но сейчас-то все понимают: без высшего образования ни одно кадровое агентство даже бумагу твою не возьмет, ни одно резюме даже из факса не вытащат, сразу в мусорное ведро, если нет высшего образования. Они же понимают это? И вы знаете, что мы всегда, когда собираемся на конференциях, на круглых столах, на семинарах, мы констатируем: есть государственная политика, есть результаты. А мы-то с вами участвуем в этом процессе, скажите? Мы участвуем в этом процессе? Нас кто-то спрашивает?
М.А. Иванов. Обязательно…
А.П. Епишов. Я хочу сказать, что если мы хоть капельку, собравшись здесь, как общественная экспертная площадка что-то сделаем, куда-то напишем… Можно сказать: «А, это бесполезно». Но смотрите, мы тогда залезем с вами сейчас в такую чистую политику. Я думаю так, специалисты на уровне экспертов должны общаться и должны свои решения доносить органам власти, законодателям, правительству – обязательно. И аргументировано доносить и в виде резолюций таких конференций. Но эти организации должны быть мощными и авторитетными. Тогда их будут слушать.
Не сочтите за нескромность, эта площадка, на которой мы проводим этот форум, очень серьезная площадка, потому что итоговые документы идут и в Правительство России, и в Государственную Думу. И по итогам этого форума ежегодно проходит заседание Совета Федерации, на котором Комиссия по естественным монополиям готовит предложения. Мы посылаем эти документы в международные организации.
Но наша декларация, которую мы принимаем, не может содержать конкретных предложений по бакалаврам, понимаете? А если мы с вами будем здесь какие-то делать рекомендации этого круглого стола. Тогда вы скажете: нет, я против этого пункта, а я против этого. То есть надо искать возможности для того чтобы какие-то локальные конкретные решения поручать группе экспертов по поручению этой конференции и используя, извините, такую шапку нашего довольно авторитетного форума, направлять людям, которые принимают решения.
Собственно для этого и существует Экспертное сообщество – чтобы предоставлять людям, которые принимают решения, новые взвешенные подходы, оценки. Я о чем хотел сказать. Я считаю, то, что здесь происходит, это позитивный процесс, потому что заинтересованные люди, специалисты, и душа у всех болит.
Да, надо думать, какую находить форму. Как вы думаете, надо в следующем году в рамках этого форума продолжать этот диалог в формате ВУЗов и кадров? Надо, да? То есть ни одного, кто против?
Муж2. А можно вопрос? Указывалось, что технические специальности, переход на двухступенчатую систему – это угрожает национальной безопасности государства.
А. П. Епишов. Коллеги, к сожалению, ситуация такая, что невозможно принять документ… Вы знаете, в Совете безопасности ООН есть право вето? Мы не можем принимать декларацию, против которой хоть один человек проголосует. И я, будучи главным аналитиком форума, я сижу ночью и думаю: как же сформулировать так, чтобы никто не был против?
И такие получаются декларации. Но они, по крайней мере, в ценностном, они нацелены на, извините за банальность, на прогресс, на какое-то устойчивое развитие. А здесь надо просто, наверное, все-таки на экспертном уровне создавать какую-то рабочую группу, скажем так, активистов, которые подготовят и согласуют. Я чувствую, все сегодня говорят о том, что эта система не оправдала себя, это была дань какой-то моде, какому-то…
Вот видите, уже спорная ситуация. Самое главное, коллеги, послушайте. У нас есть стенограмма и у нас будет аналитический отчет. Если вы обращали внимание, на нашем сайте по итогам прошлого года сделан аналитический отчет и по каждой конференции сказано, кто выступал, о чем говорили, какие темы были ключевыми, по каким темам была наиболее острая дискуссия – это точно будет. И это, я могу сказать, уже позитив. Потому что на сайте форума и во всех документах будет то, что прошел такой круглый стол. Вы что-то хотели добавить? Очень приятно земляков встречать.
О.В. Новикова. Да. А если бы… Есть технологи отдельно, отдельно менеджеры.
А.П. Епишов. Ольга Валентиновна, я абсолютно полностью с Вами согласен, потому что смотрите, что происходит. Опять же возьмем этот «Газпром». Когда мы приходит в «Газпром» или в «Роснефть» и куда-то с какой-то инновацией и говорим: «Это стоит денег, это дороже, чем то, что есть сегодня». Нам говорят: «Это дорого. Нам не надо». Такие специалисты могут сделать расчет и показать, что эксплуатационный цикл за 2, за 3, за 5 лет даст вам такой-то эффект. Но этот документ должен быть сделан профессионалами, должен быть сделан на высоком уровне. И тогда это будет показывать, что эта инновация даст такой-то эффект. Таких специалистов не хватает, и у нас их очень мало.
О.В. Новикова. Вообще таких специалистов не хватает. У нас кафедра готовит, фактически получается, что по новой программе, нас душат и минимизируют количество часов на технические дисциплины. И у нас студенты – все ниже и ниже уровень технической готовности и все больше уровень менеджеров, причем менеджеров общего профиля. Мы единственное, чем пытаемся заставить, это опять же называется человеческий фактор.
Я пришла, 13 лет в энергетике отработала, есть связи. И вот я их на практику всех заставляю именно на предприятие, на оборудование. А у кого нет таких связей, как? Им даже практику не организовать.
И действительно просто энергетического… Мне очень жалко: здесь ни одного представителя Минобразования нет, ни Минэнерго.
А.П. Епишов. Это отношение наших властей к общественности и к экспертам. Пожалуйста, констатируйте. Мы когда-то бегали: придите к нам, пожалуйста. Перестали. Не хотите – сидите в своем министерстве. Если вы такие умные и все знаете.
О.В. Новикова. Просто эту увязку получается, что этими новыми ГОСТами вообще убирают. То есть мы всеми правдами-неправдами пытаемся оставить хоть немножко… Теперь называется: дисциплины по выбору студентов. И какой студент, придя на экономический факультет, захочет себе выбрать дисциплину «Реакторы и парогенераторы»?
Он говорит: «Ой, это как вроде не надо». Оставьте мне только…
А.П. Епишов. Вы до руководства вашего ВУЗа донесете это, вы способны влиять на это.
О.В. Новикова. Это не на уровне ВУЗа решается.
А.П. Епишов. Я понимаю, что не на уровне ВУЗа. Но когда к министру образования придут Мартынов, ректор Московского, Политеха, пять человек и скажут: надо сделать так, он никуда не денется.
М.А. Иванов. Сейчас по записи за месяц.
О.В. Новикова. Инженерно-экономическое образование надо…
М.А. Иванов. Директоров туда теперь не пускают.
О.В. Новикова. Надо как-то зафиксировать эту проблему фактически ликвидации инженерно-экономического образования. И из-за этого еще разрыв у нас усиливается, разрыв между экономистами и технарями все больше и больше.
А.П. Епишов. Это очень опасный разрыв, потому что инновационная экономика не может существовать без экономического обоснования.
О.В. Новикова. Не могут внедрить. То есть я на различных форумах участвую, куча технарей, вон у нас сколько идей.
А.П. Епишов. Вы правильно сказали: для внедрения нужно показать заказчику его выигрыш. Это могут сделать только экономисты, потому что расчет экономической эффективности – настолько тонкая вещь, там можно так всё, извините, спрятать, что покажешь, но на самом деле методика неверная. Должны быть апробированы методики, должен быть научный подход. И экономическая школа, которая существует на Западе, мощнейшая. У нас всегда была плановая экономика. Сейчас мы получаем первые только лишь…
О.В. Новикова. Можно я еще добавлю по поводу того, что не было спроса на выпускников, была еще по некоторым региональным компаниям проблема: они не брали с внешнего рынка инженеров, потому что у них была задачи реструктуризации организационной, у них сокращение кадров было на 20% – это в среднем все сокращали энергетические компании.
И они считают, что… они пенсионеров выгоняли, а всех остальных просто меняли местами. И я буквально лично приводила человека и говорила: «Если вы его не возьмете, вы потом жалеть будете, что не взяли этого человека». Я буквально так вталкивала, потому что генеральному директору компании, генерирующий там начальник этой компании…
А.П. Епишов. Коллеги, хочу сказать, что у нас стенограмма. Пожалуйста, представляйтесь.
Ю.А. Воронцова. Воронцова Юлия Александровна, компания «Финичероз»(?), группа «Электричество Франции». Я немножко по другую сторону баррикад нахожусь, слушая все высказывания… Я имею в виду, есть ВУЗы, я – представитель компании. И в продолжение выскажусь по поводу инженерно-экономических специалистов. Мы столкнулись с очень большой проблемой в этой сфере, потому что мы – компания инновационная, мы одна из первых компаний, которая стала работать в секторе энергоэффективности, энергосбережения. И именно нам нужны были инженерно-экономические специалисты. Мы столкнулись с этой проблемой. Решение – мы привезли всех из Италии. То есть у нас все специалисты, которые занимаются конкретно этим видом деятельности, это специалисты из Италии.
А.П. Епишов. То есть вы хотите сказать, что вы не нашли в России инженеров, которые могли адаптироваться к вашим задачам?
Ю.А. Воронцова. Инженерно-экономические именно, которые участвовали в энергоаудите.
О.В. Новикова. Они даже не знают, что их готовят. На самом деле мы их готовим.
А.П. Епишов. Вот видите. Мы знаем, что такое энергоаудит, что это очень актуально, что это очень важно. И специалисты по энергоаудиту есть в России.
Ю.А. Воронцова. Вот сейчас мы будем знать.
А.П. Епишов. По энергоаудиту, я знаю, в Питере только три ВУЗа, которые уже готовят уже выпускников, которые занимаются энергоаудитом. Дальше есть Ассоциация теплоснабжения, которую господин Семенов возглавляет. Давайте я с ним познакомлю вас, у него молодые ребята приходят, которые занимаются энергоаудитом. Не вопрос. И у них есть даже целая рабочая секция энергоаудита, которая с ВУЗами работает.
Жен1. Я профессор кафедры теплогазоснабжения и охраны воздушного бассейна Петербургского архитектурно-строительного университета, ЛИСИ бывшее, теперь ГАСУ. ЛИСИ как-то более приятно звучит. Я тоже его закончила.
Сейчас у нас стоит вопрос тоже очень серьезный. Первое новшество на нашей кафедре – мы открыли новую специальность, это «Малая энергетика», специалисты по малой энергетике. Это небольшие котельные отопительные.
И их мы приняли только на бакалавров уже с прошлого года. Они на втором курсе. Чему мы можем за 4 года их научить? Мы не энергетики, мы знаем котельные установки, знаем теплоснабжение, газоснабжение и т.д. И мы пришли к выводу, что мы их можем научить только практике – быть специалистами, которые могут эксплуатировать.
Муж3. Техники?
Жен1. Почему? Они не техники. Есть эксплуатационники-инженеры, не обязательно техники.
А.П. Епишов. Имелась в виду не как квалификация, а как политика: техники.
Жен1. Совершенно верно. Я говорю, что если бы нам принять такое, может, не для всех подходящее решение: что бакалавр – это специалист, который может эксплуатировать установки. А наше мнение: инженер, которого мы сейчас лишаемся, мы сейчас выпускаем тех, которые приняты, в основном они проектировщики. Проектировщик должен знать все: и строительство, и эксплуатацию, и достаточно быть эрудированным.
Муж5. Месяц был производственной практики.
Муж4. Они как раз и рассматривают, что увеличить…
Муж6. Это как раз приведет…
Жен1. Я с вами не спорю, я согласна. Бакалавры. Трудно научить специалиста за 4 года. Вы не волнуйтесь. Я того же мнения. А в магистратуру поступать сразу после бакалавриата – полная бессмыслица. Они должны пройти хотя бы два года какой-то практики. А потом идти в магистратуру. Тем более что это второе образование, оно платное. Бесплатных там два места.
У нас сейчас приехали из Красноярска две девочки к нам. Нашу специальность там у себя закончили, поступили в магистратуру. И что? У них стипендия – 1000. Родители их обеспечить ничем не могут. Они не могут полноценно учиться. А практики у них нет. Они только закончили.
Мне бы очень хотелось, чтобы наш круглый стол, чтобы мы обязательно приняли решение.
А. П. Епишов. Спасибо. Только можно это приветствовать, потому что в нашей декларации как раз в первых пунктах написано, что мы подходим к анализу процесса, понимая взаимосвязь экологических, климатических и энергетических проблем. И это очень хорошо. И это связано с трендом на устойчивое развитие, где это все в полном сочетании. Коллеги, наше время подходит к перерыву. У нас будет кофе-брейк. Спасибо всем, кто так мужественно до конца… Если есть еще желающие выступить – пожалуйста. Если нет, тогда я всех благодарю, коллеги, за активную работу. Я так понимаю, все-таки желание есть встретиться в следующем году?
Муж3. Есть.
Муж6. Конечно.
А.П. Епишов. Всё, договорились. Спасибо за работу. Всего доброго |
