|
Международная конференция
«Дальний Восток как «энергетические ворота» России в АТР»
10 апреля 2013 г., 14.00 - 17.00
Г.А. Ивашенцов. Давайте начнем нашу конференцию. У нас сегодня важный вопрос, это Дальний Восток как энергетические ворота России в Азиатско-Тихоокеанский регион. Председательство России в форуме АТЭС и саммит АТЭС во Владивостоке в прошлом году открыли, новый этап в азиатской политике России. И важной составляющей частью этой политики является экономическая интеграция нашей страны в Азиатско-Тихоокеанский регион. И энергетика представляется теми воротами, через которые Россия может войти в Азиатско-Тихоокеанскую интеграцию, А Дальний Восток – ворота, через которые российская энергетика будет туда идти. Энергетическое сотрудничество с АТР, это вопрос не только экспорта наших углеводородов, это вопрос широкого энергетического сотрудничества. Поэтому для участия в нашей конференции мы пригласили экспертов, представляющих самый широкий круг российской энергетики. Здесь и специалисты по экспорту углеводородов, здесь и специалисты электроэнергетики, и специалисты по атомной энергетике. И мы обсудим самый широкий круг вопросов. Ведь энергетика по стратегической значимости для страны, имеет не меньшее значение, чем военный фактор. Это слишком ответственная область, чтобы оставлять ее на рассмотрение только правительств соответствующих государств. Представители бизнеса, общественности, академических кругов тоже должны сказать свое слово, высказать свои соображения. Я думаю, то, что прозвучит здесь из уст наших экспертов, тоже будет услышано нашими правительственными органами и принято как руководство к действию.
Хочу предупредить, коллеги, у нас большое число докладчиков, но время ограничено. Поэтому хочу так построить нашу работу: каждый докладчик ограничивается выступлением в 10 минут. И я буду прерывать докладчиков, чтобы всем дать слово, и чтобы у нас была возможность как-то обменяться мнениями, чтобы у нас осталось время на дискуссию, ответы на вопросы по окончанию докладов.
Я попрошу первого докладчика - Виктора Лаврентьевича Ларина, директора института истории, археологии, этнографии народов Дальнего востока Дальневосточного отделения РАН, поделиться с нами своими соображениями, тема доклада «Энергетическое взаимодействие как средство устойчивого развития и безопасности АТР».
В.Л. Ларин. Спасибо. Глеб Александрович. Очень приятно, что первым здесь прозвучало слово «Владивосток» (имею в виду АТЭС), те самые ворота, о которых мы сегодня говорим. Хотя мы больше хотели говорить не о воротах, а о плацдарме российского продвижения в АТР и о том, чтобы этот плацдарм был неотъемлемой частью России, о которой мы бы больше думали и больше заботились.
Мой взгляд на проблему международного сотрудничества в энергетической области не экономический ни, тем более, технологический, а, скорее, политический и региональный. В какой-то степени это взгляд изнутри. Вообще, обозначенные в заглавии доклада посылы о необходимости международного сотрудничества в сфере энергетики как условие устойчивого развития и обеспечения безопасности очевиден всем. Мало у кого хватит решимости оспаривать тезис необходимости такого международного сотрудничества. Теоретически сотрудничество выгодно всем. Альтернатива сотрудничеству, это сепаратизм, споры, конфликты, не говоря уже о войнах, это не устраивает никого. Но на практике дело обстоит далеко не лучшим образом, иначе мы бы эту тему так живо не обсуждали. Конечно, сотрудничество развивается, и говорить об этом будут, наверное, сегодня много, но развивается это сотрудничество преимущественно в форме двухсторонних отношений. Каждое из государств региона имеет свой пул партнеров в области энергетики, эти партнеры между собой очень активно сотрудничают. Такой пул партнеров, например, есть у России, Китая, Японии, у США. Но между собой эти пулы, скорее, конкурируют, чем сотрудничают. В основе сотрудничества в этом формате лежат, прежде всего, рыночные соображения, лежат интересы национального государственного развития, лежат интересы национальной безопасности. Эта проблема сдерживает сотрудничество на многосторонней основе. Эта проблема, которое порождает энергетический национализм, который, распространяется не только на владельцев энергоресурсов, не только на их производителей, но и на потребителей.
Если посмотреть на интересы государств через призму энергетической безопасности, то оказывается, что национальные интересы государств связаны с наличием доступных ресурсов, адекватностью стоимости этих ресурсов возможностями экономики, снижением масштаба потребления ресурсов, стабильностью и безопасностью доставки этих ресурсов и, наконец, сохранением собственной природной среды и безопасностью энергообъектов. Первые три аспекта заставляют государства, скорее, конкурировать между собой, чем сотрудничать. Это та проблема, которая стоит перед всеми. Сразу возникает вопрос, способны ли узконациональные интересы служить делу устойчивого развития и обеспечения безопасности всего региона. Ответ совершенно, мне кажется, очевиден. В этом, наверное, лежит главная причина всех неудач – в попытках наладить многостороннее энергетическое сотрудничество в регионе, и создать многосторонние институты в этой области. До тех пор, пока именно рыночные соображения, а не долговременные стратегические расчеты будут определять поведение государств в этой области, о сотрудничестве на многосторонней основе говорить будет очень трудно. А против такого сотрудничества в АТР, в Северо-Восточной Азии, в котором, прежде всего, заинтересована Россия, действует целый ряд факторов, которые в последнее время усиливаются. Это и межгосударственные противоречия и споры, в том числе и территориальные споры. Вы знаете, как в последние годы обострились территориальные споры в Южно-Китайском море и в Восточно-Китайском море. Это и конкуренция, и борьба государств за место под солнцем, это противоречия производителей и потребителей, это государственный национализм, это интересы отдельных территорий, которые далеко не всегда совпадают с интересами государства как такового. Интересы Дальнего Востока и России в целом совпадают далеко не всегда. «Россия в целом», естественно, мы интерпретируем через позицию российского правительства. С одной стороны, ущемляются интересы территории, а с другой стороны, проявляется региональный индивидуализм, сепаратизм, который говорит: «А почему мы должны работать на всю страну, а о нас никто не думает».
Очень важное препятствие для развития многостороннего энергетического взаимодействия в регионе, это отсутствие устоявшихся институтов по поддержанию безопасности. Система безопасности, которая существует в регионе, она, конечно, не содействует многостороннему сотрудничеству в области энергетики. Сегодня здесь происходит изменение баланса сил, идет переформатирование политики ведущих держав в регионе. Это еще один сдерживающий фактор. Идея обеспечения всеобщей или коллективной безопасности в регионе не является сегодня настолько актуальной, чтобы национальные государства были готовы жертвовать своими суверенитетами или толикой своих национальных интересов. Брать на себя ответственность за безопасность других они не готовы тем более. Напомню, что в итоговых документах встречи «Восьмерки» в Санкт-Петербурге, которая была посвящена проблемам энергетической безопасности, был зафиксирован принцип взаимной ответственности производителей и потребителей энергии за стабильность и устойчивое развитие мировой экономики. Все могут заметить, что за прошедшие после этого форума годы ситуация далеко не улучшилась, с безопасностью лучше не стало, а примеры у всех на слуху. Конечно, есть факторы, которые выступают за развитие энергетического сотрудничества. Это и потребность всех государств в экономическом росте, и заинтересованность в стабильных рынках энергоресурсах, и, конечно, сохранение природной среды, предотвращение техногенных катастроф. Но в каждом из этих случаев своя рубашка ближе к телу, и любое государство, прежде всего, думает о своих интересах, а если мы речь поведем о деятельности транснациональных компаний, то это вообще отдельная история.
По большому счету, особого оптимизма, надежды на развитие многостороннего сотрудничества не вызывают, но это совсем не означает, что эта тема не требует обсуждения. Развитие сотрудничества на двусторонней основе, наверное, является сегодня самым прочным и важным фундаментом для решения общей проблемы в области энергетики. Что может принести Россия в дело развития энергетического взаимодействия в АТР? Мне кажется, может привнести немало, поскольку, хотя ее приход в регион меняет систему сложившегося энергетического сотрудничества на двухсторонней основе, хотя Россия пытается играть по своим правилам, но нужно учитывать сегодня, что Россия в своих шагах на Восток в области энергетики преследует, прежде всего, геополитические, а не экономические цели. То есть газовые, нефтяные потоки на Восток на сегодняшний день это политика. И этот принцип, что Россия сегодня решает геополитические проблемы и заинтересована в стабильности региона, в устойчивом развитии всего региона, для того, чтобы войти в этот регион, и дает шанс, что Россия может играть в этом довольно существенную роль. Спасибо.
Г.А. Ивашенцов. Спасибо. Мы выслушали очень интересное выступление с взглядом на внешнеполитические аспекты нашего энергетического сотрудничества со странами АТР. Приглашаю нашего японского гостя, господина Хирофуми Арай, генерального секретаря японского форума по газу, трубопроводам Северо-Восточной Азии, который расскажет нам об энергетическом сотрудничестве Северо-Восточной Азии, о возможностях и вызовах.
Хирофуми Арай. Добрый день. Прежде всего, я хотел бы высказать искреннюю благодарность организаторам за возможность принять участие в этом традиционном форуме. Для меня очень большая честь поделиться своим мнением со специалистами, экспертами в этом зале. Но русский, это не мой родной язык, поэтому я буду читать текст, который готовил, я хотел бы просить, чтобы мне дали чуть больше времени, поскольку я не могу говорить так быстро.
В своем выступлении я коротко познакомлю с NAGPF, а затем представлю общее положение рынка Северо-восточной Азии, а в конце я затрону возможности и проблемы регионального сотрудничества. Я сегодня здесь представлю NAGPF, что это такое? Форум природного газа и трубопроводов в Северо-Восточной Азии. NAGPF был создан в ноябре 1997 года. Его основные цели заключаются в содействии развития использования газа в северо-восточной Азии на основе многостороннего добровольного сотрудничества. Он служит уникальной платформой для обмена мнениями и информации, так как он регулярно проводит международные конференции и совместные исследования.
NAGPF состоит из 5 членов от каждой страны Северо-Восточной Азии, а именно Китай, Монголия, Республика Корея, Россия, Япония. Членами являются специально созданные негосударственные и некоммерческие организации каждой из стран за исключением Монгольского нефтяного агентства. Это структура государственная. Наш форум организует международную конференцию каждые 2 года. В течение 12 конференций около 350 спикеров выступили с презентациями или комментариями, а общее количество участников превышает 2500 человек. И следующая конференция пройдет в городе Чэнду в Китае с 3 по 5 сентября 2013 года.
Данный слайд показывает схему будущей газотранспортной инфраструктуры в Северо-Восточной Азии, которую наш форм презентовал 4 года назад. Правда, схема немного устарела и не соответствует сегодняшней действительности. Мы планируем ее обновлять в этом году. Но главное, что я хотел сказать здесь, ни одного трубопровода нет в Монголию, на Корейский полуостров и в Японию. Между Россией и Китаем тоже нет трубопровода пока. Нужно развивать сеть газопроводов. Это наш главный тезис. В данной таблице представлены основные социально-экономические показатели Северо-Восточной Азии. Вы можете узнать, что существуют существенные различия между странами. В некоторых показателях диапазон разницы достигает сотен раз. Между тем, различия не только в этих показателях, но еще в структуре политической и экономической системы. С одной стороны, несоответствие может стать барьером для эффективного регионального сотрудничества, а с другой стороны, расхождение может послужить движущей силой дополняемого взаимовыгодного сотрудничества. Заглянем на энергетический сектор. Вы хорошо знаете данную ситуацию: в регионе крупнейшие производители, крупнейшие экспортеры и одновременно импортеры.
В этой таблице тоже демонстрируется потенциал взаимовыгодного сотрудничества - страны Северо-Восточной Азии оказываются в мировом Топ-5 или Топ-10 рейтинге. Через региональное сотрудничество страна может использовать то, чего у нее нет. Допустим, в Японии нет нефти и газа, но они есть у вас, соседей.
Перейдем к возможностям и проблемам регионального сотрудничества. Сначала возможности. На слайде представлены прогнозы потребления энергии в Азии. Графики немного мелковаты, но я хотел обратить здесь ваше внимание всего на три момента. Первый, это размер рынка. Он расширяется и будет расширяться. Во-вторых, значимость природного газа. Как видно на нижнем левом графике к 2035 году потребление газа вырастет в Азии свыше трех раз. В-третьих, Китай будет самым большим рынком в Азии, занимая около 40 % общего потребления. Китай показан красным цветом. Я думаю, что вам это все понятно. И я просто напомнил графики последнего прогноза, которые сделали японские специалисты.
Теперь перейдем к проблемам. Среди множества проблем я сегодня хотел подчеркнуть три проблемы. Начну с термина «энергетическая безопасность». Энергетическая безопасность является ключевым фактором в национальной безопасности наряду с традиционной оборонной безопасностью, продовольственной безопасностью и т.д. В практической жизни вопросы энергетической безопасности часто обсуждаются в контексте национальной безопасности и обеспечения национальных интересов. Следовательно, споры по торговле энергоносителями иногда стимулируют националистические настроения общества тех или иных стран. Обсуждая торговлю ресурсами, люди обращают больше внимания на ограниченность ресурсов. На самом деле, Северо-Восточная Азия стала свидетелем повышения националистических настроений в процессе развития нефтепровода ВСТО. Я хотел бы напомнить, что СМИ и некоторые аналитики преувеличивают борьбу за сибирскую нефть между Японией и Китаем в течение нескольких лет. В конце концов, все стороны теряли ценное время до того, как реализовать проект, который в настоящее время демонстрирует успешный результат и является хорошим примером взаимовыгодного регионального сотрудничества. Чтобы избежать неконструктивных споров, нам нужно осторожно употреблять термин «энергетическая безопасность». Следующий момент, как укреплять взаимовыгодные отношения. Мы считаем, что именно трубопровод должен способствовать этому процессу. Трубопровод буквально связывает страны, расположенные вдоль него, в результате он наращивает взаимное доверие. Кроме того, я считаю, что подход взаимных проникновений может служить толчком развития отношений. С этой точки зрения я с интересом слежу за развитием совместных проектов «Роснефти» и «Китайской национальной нефтяной корпорации». В-третьих, я хотел подчеркнуть важность ценового аспекта. В настоящий момент цена импорта энергоресурсов, это одна из самых острых проблем социально-экономического развития Северо-Восточной Азии, в частности, Японии.
Данный слайд показывает, что импорт СПГ в Японию вырос почти в 2 раза в последние 3 года в ценовом выражении. В связи с этим со второй половины прошлого года Япония фиксирует негативное сальдо торгового баланса. При этом обратите внимание на то, что Япония обошлась без катастрофы в энергоснабжении после аварии в Фукусиме. Это доказывает, что теперь мировой рынок обладает достаточной гибкостью, чтобы отреагировать на значительно больший шок, если говорить только об объеме.
В заключение хотелось бы еще раз подчеркнуть, что в Северо-Восточной Азии находится огромный потенциал сотрудничества, в частности, торговли энергоносителями при большом неравенстве. Для того, чтобы реализовать этот потенциал, необходимо углублять взаимопонимание. Я уверен в том, что наш форум играет немалую роль в этом деле. И сегодняшнее обсуждение также способствует региональному сотрудничеству в Северо-Восточной Азии. Благодарю вас за терпение и понимание. Спасибо.
Г.А. Ивашенцов. Спасибо большое, господин Арай. Коллеги, в последние годы в странах АТР и на последних саммитах АТЭС, когда обсуждали вопросы энергетики, большое внимание уделялось вопросам природного газа. И сейчас у нас будут коллеги, которые поделятся своими соображениями по газовой проблематике в АТР. Я хотел бы попросить Виктора Петровича Тимошилова, начальника управления по координации восточных проектов ОАО «Газпром».
В.П. Тимошилов. Добрый день уважаемые дамы и господа, спасибо за предоставленное слово. На протяжении нескольких последних лет мы регулярно докладываем о нашей работе на востоке, в том числе и на этой конференции. Поэтому позвольте не говорить о предыстории, осветить последние события и как мы видим дальнейшее движение вперед. Хотелось сначала сказать, что основная цель работы «Газпрома» на востоке, это развитие газификации российских регионов Дальнего Востока, и уже потом выход на рынок стран АТР. Поставка газа российским потребителям является нашим приоритетом. И это понятно, потому что уровень газификации региона по-прежнему сильно отстает от среднероссийских значений, составляет всего 6,5 %, на порядок ниже, чем в среднем по России. Поэтому мы считаем, что реализация восточной газовой программы, позволит, прежде всего, изменить облик экономики и жизни населения региона. Тем не менее, развитие России и выход России на новые рынки стран АТР, это, конечно, важная составная часть всего комплекса мероприятий, который осуществляется.
Что сделано «Газпромом» в 2012 году? Многие из вас наверняка знают, следят за развитием событий – «Газпром» завершил обоснование инвестиций в обустройство Чаяндинского месторождения в Якутии, а также транспорт и переработку чаяндинского газа. Сейчас на Чаяндинском месторождении продолжается активная фаза геологоразведочных работ, параллельно готовятся проектные документы. Кроме того, ведутся проектные работы по перспективному магистральному газопроводу из Якутии до Хабаровска и Владивостока, по которому якутский газ будет транспортироваться. И в рамках обоснования инвестиций было рассмотрено размещение газоперерабатывающих и газохимических производств в районе Благовещенска. Прежде всего, это создание газоперерабатывающего завода, гелиевого завода, что позволит существенно нарастить производство в регионе продукции с высокой долей добавленной стоимости, тем самым внести вклад в социально-экономическое развитие региона. Кроме того, в 2012 году «Газпром» выполнил и в начале текущего года завершил работу над обоснованием инвестиций в проект строительства завода СПГ в районе города Владивостока. Руководящими органами нашей компании принято инвестиционное решение по данному проекту, и проект перешел в инвестиционную стадию. Ресурсной базой этого проекта станет газ как сахалинского центра газодобычи, так и якутского, а в перспективе и Иркутского центра газодобычи. Мы рассчитываем ввести первую линию завода СПГ в 2018 году. Всего же объем производства российского СПГ на Дальнем Востоке может составить не менее 25 миллионов тонн в год, и объем поставки российского СПГ на рынок будет определяться только потребностью рынка, а не возможностями ресурсной базы, которая, как мы считаем, гарантировано обеспечена.
Целевыми рынками для этой поставки являются страны АТР. Как вы знаете, сейчас «Газпром» приступил к коммерческим переговорам с рядом покупателей СПГ в регионе. Мы считаем, что целевыми рынками может быть как Япония, так и Республика Корея, Китай, страны Юго-Восточной Азии, а также Индия. Мы не противопоставляем поставки СПГ и сетевого газа. Как здесь говорил предыдущий выступающий, мы считаем, что и поставки сжиженного газа, и поставки сетевого газа являются органично взаимодополняющими элементами. Поэтому, в частности, с КНР, с нашим партнером «Китайской национальной нефтегазовой корпорацией» проводятся переговоры по поставкам трубопроводного газа. И в дополнение к западному маршруту поставок стороны ведут переговоры о восточном маршруте по отводу от газопровода из Якутии, который получил название «Сила Сибири», из района Благовещенска. Как вы знаете, в марте этого года в ходе государственного визита председателя КНР Си Цзиньпина в Россию в присутствии руководителей двух стран, председатель Правления ОАО «Газпром» Алексей Борисович Миллер и президент Китайской национальной нефтегазовой корпорации господин Цзян Цзэминь подписали меморандум о понимании в области сотрудничества по проекту трубопроводных поставок газа в Китай по восточному маршруту. Объем поставок может составить не менее 38 миллиардов м3 в год со сроком начала поставок в 2018 году. Мы считаем, что подписанный документ имеет стратегический, долгосрочный характер, и стороны планируют подписать юридически обязывающие основные условия контракта, и сам контракт в этом году.
Таким образом, в результате развития поставок сетевого газа и СПГ на рынки АТР «Газпром» рассчитывает стать крупным поставщиком природного газа в этом регионе, и российский Дальний Восток действительно станет энергетическими воротами в страны АТР, что заявлено в качестве лозунга нашего круглого стола. Пользуясь случаем, хотелось бы привлечь внимание участников нашего круглого стола к тем проблемам, которые имеются для того, чтобы реализовать эти масштабные задачи. Эти проблемы связаны с тем, что развитие газовой отрасли в регионе происходит в условиях неразвитой транспортной, энергетической инфраструктуры, удаленности региона, что объективно требует создания благоприятных условий для газовой отрасли в целом. Не только проектов «Газпрома», но и проектов любых нефтегазовых компаний, которые здесь работают. В первую очередь это связано с необходимостью совершенствования налоговой системы. В частности, совершенно объективно требуется восстановление нулевой ставки НДПИ на газ и на нефть нефтяных оторочек нефтегазоконденсатных месторождений региона. Требуется в полной мере применять к развитию газовой отрасли, к новым проектам, так называемым «Гринфилдам», которые будут реализовываться в рамках Восточной газовой программы те льготы, которые в целом государство планирует предоставить в налоговой области предприятиям, которые будут создаваться в регионе, в частности, по налогу на прибыль. Вы знаете, что есть соответствующие указания Президента Российской Федерации на этот счет, и мы считаем, что такие меры будут иметь очень важное значение для поддержания высоких темпов формирования и газодобывающих производств, и газотранспортных мощностей, и газоперерабатывающих заводов. Кроме того, для новых проектов газовой отрасли в регионе важно поддерживать нулевые ставки налога на имущество по вновь вводимым объектам. Я хочу, чтобы меня правильно поняли. Введение таких стимулирующих мер является залогом того, что продукция, которую Россия будет предлагать на рынок, будет иметь конкурентоспособный характер, потому что нам надо не просто выходить с газом на рынок, нам надо выходить на рынок с вполне сформировавшимися ценовыми условиями, и наш продукт должен быть обязательно конкурентоспособным.
То же самое касается и механизмов, связанных с будущим ценообразованием на газ, поставленным для российских потребителей. Наверное, не открою большого секрета, если скажу, что сейчас производители газа не очень стимулированы для развития производства газа на Дальнем Востоке, поскольку внутренний рынок газа здесь достаточно сильно регулируется. И мы считаем, что в целом требуется более активное применение рыночного ценообразования на газ, некоторые механизмы этого ценообразования мы здесь приводим на слайде. И это также является необходимым комплексом действий, которые, мы считаем, государство может предпринять для того, чтобы изменить ситуацию, чтобы заинтересовать производителя к развитию поставок газа внутренним потребителям.
Еще одним важным направлением работы государства по стимулированию развития газовой отрасли на востоке, мы считаем, будут реализуемые сейчас ФЦП по развитию Дальнего Востока и, конечно, мы с большим воодушевлением восприняли принятие правительством Российской Федерации 2 апреля этого года государственной программы социально-экономического развития Дальнего Востока и Байкальского региона на период до 2025 года. Реализация проектов этой программы – вы наверняка следили за материалами заседания правительственной комиссии, - конечно, предусматривается большое количество инфраструктурных объектов, прежде всего, в области транспорта, энергетики, которые позволят всем нефтегазодобывающим компаниям, оперирующим в регионе, снижать свои издержки при добыче, транспортировке и переработке газа. Своевременная реализация государством заявленных объектов инфраструктурного строительства, будет являться одной из важных составляющих обеспечения конкурентоспособности производимого газа. Если говорить конкретно, с точки зрения «Газпрома», мы очень заинтересованы в своевременном реализации проекта строительства автодороги Вилюй в Республике Саха (Якутия) и Иркутской области, в развитии автомобильного дорожного сообщения между Хабаровском и Владивостоком, в развитии дороги «Амур». Кроме того, с учетом принятого решения развития газоперерабатывающих и газохимических производств в районе Благовещенска, важное значение будет иметь также предоставление государством мер поддержки этим производствам и развитию сообщения с сопредельными странами, в частности, с Китаем, строительство мостовых переходов через Амур для облегчения вывоза производимой продукции на новые перспективные рынки.
Перед нами стоят масштабные задачи, которые требуют масштабных инвестиций, но вы видите, что за последние годы ряд крупных инвестиционных проектов уже реализован, мы рассчитываем, что с реализацией проектов развития якутского центра газодобычи, строительства газопровода «Сила Сибири», развитием проекта строительства завода по сжижению газа в районе Владивостока, действительно, не только изменят облик Дальнего Востока и сформирует новую для региона отрасль, но и укрепит позиции России на газовом рынке стран АТР. Спасибо за внимание.
Г.А. Ивашенцов. Спасибо большое, Виктор Петрович. Очень интересная презентация позиции «Газпрома». «Газпром» реализует большие программы на Дальнем Востоке. Я думаю, что тема отнюдь не исчерпана в докладе Виктора Петровича. И по завершению доклада мы сможем задать уточняющие вопросы, и Виктор Петрович нас просветит на эту тему. А сейчас я хотел бы попросить Владимира Ивановича Ревенкова, заведующего сектора газовых рынков фонда «Институт энергетики и финансов» дать свое видение уже не как производственника, а как экономиста, как представителя академических кругов.
В.И. Ревенков. Господа, сейчас мировые рынки проходят серьезные испытания. Мы наблюдаем перестройку мировых газовых балансов в направлении избыточного предложения газа в США по сравнению со спросом в связи со сланцевой революцией. В результате чего США снижают импорт газопроводного газа из Канады, экспорт из США растет в Канаду, в результате чистый импорт снижается, это создает проблемы для самой Канады, которая не знает, куда девать свой газ. И возникают вопросы о том, чтобы поставлять СПГ из США, из Канады. На подходе австралийские проекты, которые будут создавать серьезную конкуренцию для российских проектов. Как развивался спрос в Северной Америке? Мы видим довольно спокойное и плавное развитие спроса в этом регионе. В АТР мы видим, наоборот, существенный рост спроса на газ непосредственно вскоре после завершения глобального экономического кризиса 2008-2009 годов.
В Европе «Газпром» начинает сталкиваться с проблемой сбыта своих газовых ресурсов в результате той стагнации, которая наблюдается в Европе, и снижения спроса не только на природный газ, но и на другие традиционные энергоносители в результате тех экономических проблем, с которыми сталкивается Европа.
Если мы взглянем на картину соотношения добычи и потребления газа в Азии, то мы видим, что в последние годы нарастает разрыв между добычей и потреблением газа в АТР. Это говорит о том, что этот регион начинает предъявлять все больший спрос на газовое топливо. И прогнозы ряда энергетических агентств, в частности, Международного энергетического агентства (МЭА), показывают нам возрастание этого разрыва в перспективе. Причем, если представители Японии предлагают нам газопроводные проекты развивать, то прогнозы того же МЭА говорят о том, что наиболее высокими темпами спрос будет удовлетворяться за счет поставок сжиженного природного газа.
Общее представление о том, как может развиваться добыча газа в АТР с учетом таких ключевых игроков, как Австралия и Китай, представлено на этом рисунке. Это достаточно оптимистичная картина, которая учитывает интенсивность ввода массы проектов в Австралии, которые сейчас немного тормозятся по различным (в том числе экономическим) причинам. На этой картине представлено спокойной развитие добычи газа в основных традиционных добывающих странах этого региона. И остановиться предлагается на Китае, где и добыча, и потребление растут очень высокими темпами. Китай удовлетворяет растущие высокими темпами газ, в основном, за счет собственной газодобычи, тем не менее, видимо, разрыв будет увеличиваться. Это будет вызывать спрос как на газопроводный газ, в том числе из России, так и на поставки сжиженного газа в эту страну. Однако, австралийские проекты по производству СПГ достаточно масштабны, их большое количество. Это предполагает, если исходить из планового освоения капиталовложения, то Австралия должна будет резко нарастить добычу природного газа для сжижения на экспорт. И если мы рассматриваем оптимистичную картину роста спроса в АТР и роста производства СПГ в Австралии, тем не менее, на этой картине показана кривая превышения спроса на природный газ из внешних источников по сравнению с тем, что добывается и будет добываться в АТР. Здесь в интервале 100-150 миллиардов кубических метров остается ниша для участия внешних поставщиков новых, в том числе России, США и Канады. В пределах тех планов, если рассматривать Российскую Федерацию, где-то 52 миллиарда кубических метров к 2020 году Россия планировала бы выйти с такими объемами на этот рынок.
Если смотреть в разрезе отдельных стран, как сами эти страны рассматривают ближайшие перспективы, то в Китае рост спроса на газ и рост добычи представлен на этом графике. В Китае развиваются и системы поставки газа внутри страны по газопроводам, как представлено на этом рисунке, вместе с тем, идет рост импорта в сжиженном виде. На этой картинке показаны данные о том, как работают основные 6 приемных терминалов в стране: по долгосрочным контрактам красные линии, и голубым цветом – это поставки краткосрочного характера, от 2 до 3 месяцев, которые занимают незначительное место, тем не менее, в ценовой структуре мы видим, что Китай начинает конкурировать серьезно за импорт СПГ наравне с Японией.
Здесь обобщенный вид прогноза спроса на природный газ в АТР. В Японии ближайшие перспективы импорта СПГ, как оценивает это Министерство финансов самой Японии, они достаточно скромные, и по известным причинам, как уже докладчик из Японии нам докладывал, страна сталкивается с серьезными трудностями, связанными с ростом стоимости импорта газового топлива. Это серьезным бременем ложится на бюджет страны и замедляет темпы роста. Поэтому, видимо, рассчитывать на высокие показатели роста СПГ со стороны Японии не следует, но где-то до 100 миллионов тонн к 2020 году Япония, видимо, будет импортировать. Южная Корея. В конце прошлого года наблюдались проблемы, связанные с дальнейшим ростом спроса. Замедлился спрос на СПГ. В результате «Газпром» столкнулся с трудностями сбыта партий этого товара на этом направлении. Тем не менее, там строятся дополнительные мощности, которые к 2020 году позволят импортировать в эту страну от 17 до 21 миллиарда кубометров. Тайвань становится импортером, а раньше был самодостаточным в этом отношении. И начинает активно включаться в торговлю по приобретении газа на внешних рынках при ориентировочном росте потенциала импорта на уровне 5 миллиардов кубометров к 2020 году.
На этой картинке ближайшие перспективы на СПГ со стороны Индии, которые обусловлены дополнительными мощностями приемных терминалов к 2017 году позволяют оценивать возможность поставок сюда на уровне 28-29 миллиардов кубометров в обозримом интервале на 5-6 лет вперед. Вьетнам, Таиланд – страны, которые также будут являться импортерами СПГ. Новые мощности при газификации, которые сейчас создаются до 2020 года, в основном, наблюдаются в Китае, Южной Корее, Тайване, Индии, Таиланде и Вьетнаме. Как это будет расти в ближайшее время, представлено на данном рисунке.
Ценовая картина. Средние цены импортированного СПГ в этом регионе говорят о том, что все ведущие страны этого региона – Япония, Корея, Тайвань, Китай – начинают конкурировать наравне с основным импортером, Японией. Общая картина состояния цен на этом рынке на февраль текущего года показывает привилегированный характер рынка Японии и Китая (на том же уровне стоит), Южная Корея, что позволяет строить перспективы создания мощностей по производству СПГ в России до 2020 года.
В заключение я хотел бы отметить, что предварительные оценки показывают, что здесь можно торговать сжиженным природным газом и увеличивать поставки в рамках тех проектов, которые сейчас имеются в стране. Благодарю за внимание.
Г.А. Ивашенцов. Спасибо большое, Владимир Иванович. Очень интересное выступление с таким подробным раскладом по перспективам импортных возможностей стран региона, которые, конечно, нашей стране тоже надо учитывать при планировании нашего экспорта в регион. А сейчас я попросил бы Нелли Кимовну Семенову, научного сотрудника центра энергетических и транспортных исследований Института Востоковедения Российской Академии наук поделиться своим видением перспектив поставок российских энергоносителей в страны АТР,
Н.К. Семенова. Добрый день. Разрешите поблагодарить устроителей форума за возможность выступить. Рассмотрим ряд высказываний, часто повторяемых в последнее время в различных источниках, как постулаты, которые служат основанием для осуществления содержательных рассуждений и выводов.
Первый. Рост спроса на энергетические ресурсы стран АТР во многом может быть обеспечен за счет разработки месторождений полезных ископаемых Восточной Сибири и Дальнего Востока. Во-вторых, доступность энергии и значительные запасы природных ресурсов делают потенциал Сибири важным фактором экономического роста не только в России, но и в регионе в целом. И третье, строительство энергетических мостов между Сибирью и Дальним Востоком России и странами региона позволит полноценно использовать внушительный энергетический потенциал Сибири. Обсуждение в отношении энергетического рынка стран АТР ведутся в ключе исключительной выгодности рынка и его огромном росте. Наличие углеводородов и иных природных энергоносителей в России создают опасную иллюзию экономического процветания. Можно согласиться, что каждое великое дело нужно начинать оптимистично, но при более глубоком исследовании проблематики оптимизм логично было бы заменить холодным прагматизмом и рассматривать вышеуказанные высказывания как гипотезы. К этому есть несколько весомых аргументов. Во-первых, осуществление проектов по модернизации Восточной Сибири и Дальнего Востока в их разных вариантах пробуксовывает по целому ряду причин: отсутствующая или обветшавшая инфраструктура в регионе, правовая неуверенность, бюрократическая некомпетентность, коррупция и клановые структуры, катастрофическая демографическая ситуация на Дальнем Востоке. Все это до сих пор отпугивало потенциальных инвесторов вкладывать значительные средства в долгосрочные проекты Восточной Сибири и на Дальнем Востоке.
Существующая транспортная инфраструктура на территории России недостаточна, требуются серьезные инвестиции для наращивания экспортной мощности. Это касается, в первую очередь, развития железных дорог и портового хозяйства. Пропускная способность восточных портов России составляет порядка 120 миллионов тонн грузов в год, а их экспортный потенциал лишь 70 миллионов тонн. Протяженность узких мест на российских железных дорогах не только не сокращается, но постоянно растет. По прогнозам РЖД к 2015 году узкие места составят в среднем 13 000 км. Пропускная способность Транссиба в направлении восточных портов также не велика, менее 60 миллионов тонн в год. Кроме того, развитие российской угледобычи и расширение экспорта угля в рамках новой энергетической стратегии России на период до 2030 года приведут к созданию новых узких мест в железнодорожной сети страны.
Восточноазиатское направление появилось в структуре наших поставок только в 2010 году с пуском нефтепровода ВСТО, а именно ее первой очереди Тайшет-Родино с веткой на Китай и годовой мощностью в 30 миллионов тонн, из которых 17 миллионов тонн идет непосредственно в Китай, а оставшиеся 15 миллионов тонн идут железной дорогой в порт Козьмино, где перегружаются на танкеры., доставляющие нефть в различные точки АТР. Развивается проект по экспорту газа, в основном, используя сеть газопроводов. Во-вторых, в экономиках АТЭС в целом запасы углеводородов, газа, каменного угля, природного урана и прочего имеются в достаточных количествах. Неравномерность их распределения не становится препятствием для модернизации.
Нормальное развитие энергетического рынка в АТР компенсирует дисбаланс в обладании природными ресурсами. АТР обладает собственными серьезными ресурсами энергоносителей, и может, в значительной степени, снабжаться самостоятельно, и не испытывать потребность в российских энергоресурсах. В-третьих, надо отдавать себе отчет, что рынок углеводородов в АТР давно поделен, и там есть свои крупные покупатели и поставщики. В этом регионе создана стройная система инвестиций, добычи, переработки, импорта, экспорта углеводородов, прежде практически обходившаяся без участия российских компаний. Основные игроки на этом рынке Китай («Китайская национальная нефтяная компания»), Южная Корея (газовая промышленность находится в руках монополиста Когаз, который одновременно является крупнейшим покупателем газа в мире). Корейский нефтегазовый монополист обладает полной монополией на добычу углеводородных ресурсов в самой Кореи, и ведет добычу 148 проектах в том числе в Японии и во Вьетнаме. Еще один из крупных игроков Япония во главе иерархической системы нефтегазовой промышленности, в которой состоит «Японская национальная нефтяная корпорация», с которой работают три крупные нефтяные компании и несколько десятков мелких. Малайзия – страна-поставщик газа. Вопросами углеводородных ресурсов и их переработкой занимается государственная компания «Петронас». В Индонезии с 1971 года исключительным правом на добычу нефти и газа обладает государственная компания «Ипертамина».
Четвертый фактор, страны АТР проводят курс на снижению энергозатрат на единицу продукции. Они в этом добились определенных успехов. Энергоэффективность в АТР непрерывно повышается. Это отражено на таблице. В-пятых, Россия не является членом-партнером в зоне свободной торговли этого региона, не состоит в международных договорах региона по защите инвестиций, стимуляции экономического сотрудничества и прочее. Некоторым образом японский коллега уже затронул вопрос интеграции.
При существующем состоянии ТЭК России (об этом много говорилось на форумах «ТЭК России» в 2011-2012 годах) кратко можно отметить возможности и риски энергетического сотрудничества России в АТР на сегодняшний день.
Газ, риски. При всех достоинствах трубопроводных поставок, на которые делают ставки российские компании, имеются определенные риски. Газ в КНР. Привязка к одному потребителю – риск зависимости по цене и другим показателям. В Китай есть смысл экспортировать часть газа, но это не спасает экспортно-сырьевую модель Российской Федерации. Китай будет вечно требовать скидки, среднеазиатские цены на газ «Газпром» не устроят, и Китай начнет тормозить рост российского экспорта в КНР и дожидаться роста собственной добычи, допустим, сланцевого газа. Неприемлема также схема взаимодействия по типу КНР-Центральная Азия. В условиях стабилизации цен на нефть и падения цен на газ передача месторождений китайцам будет означать дальнейшее падение реальной экспортной выручки.
Газ в Южную Корею. Транзит по территории КНДР тоже является проектом с непредсказуемыми последствиями. Какие могут быть перспективы в газовом направлении? При планировании трубопроводов необходимо сразу закладывать возможность диверсификации. Более перспективными являются поставки СПГ, используя портовые терминалы. Участие в проектах добычи на территории стран региона – Вьетнам, Индия и Австралия, контроль поставок газа на мировой рынок и освоение новых технологий. По нефти риски – высокий уровень конкуренции, совместные проекты в нефтепереработке с КНДР, строительство и модернизация нефтеперерабатывающих заводов в Китае упирается в проблему отсутствия твердой позиции КНР в дальнейшем развитии сотрудничества в этом направлении. Какие могут быть перспективы? Совместные проекты в нефтехимии и нефтепереработки с Индией, создание совместного предприятия, поставки оборудования, экспорт технологий. Разработка шельфовых проектов – Вьетнам, Малайзия и Индонезия.
По углю. Совместные проекты с КНР – уголь в обмен на кредит - для развития угольных месторождений, энергетической и транспортной инфраструктур, железная дорога, автодороги и порты. Сотрудничество с Вьетнамом – разработка угольных месторождений и строительство горно-энергетических комплексов. Сотрудничество с Индией – создание совместных предприятий по сбыту коксующегося угля и строительству коксохимического завода в Индии, экспорт российских технологий по газификации угля.
В электроэнергетике - направление - Китай. Поэтапное увеличение поставок электроэнергии из РФ, строительство новых генерирующих объектов, сетей переменного и постоянного тока в РФ и КНР. Направление Южная Корея – меморандум о сотрудничестве в электроэнергетике, поставки электроэнергии транзитом через КНДР, но это тоже, как я говорила, уже сомнительный проект.
Атомная энергетика – один из самых больших отрицательных факторов – высокий уровень конкуренции. Перспективы: КНР, Индия, Вьетнам, Бангладеш – проектирование и строительство АЭС по российским технологиям. Совместные проекты по разработке новых технологий и совместных проектов в третьих странах.
По возобновляемой энергии риски – низкий уровень инновационного развития этой сферы в России, практически нет конкурентоспособных на мировом рынке технологий. Перспективы – возможность использования опыта РФ в строительстве ГЭС в развивающихся странах АТР, обмен опытом и технологиями с развитыми странами АТР для реализации проектов в России. Реализация идеи строительства азиатского энергокольца на основе возобновляемых экологически чистых источников энергии с участием России, КНР, Японии, Южной Кореи, Монголии. Это повышает надежность национальных энергосистем за счет интеграции сетевой инфраструктуры и расширения доступа к энергетическим ресурсам стран АТР, необходимым для экономического роста.
Для вхождения в энергетический рынок АТР российским компаниям в первую очередь нужно понять, что это рынок не для слабых игроков. По оценкам экспертов Россия не может претендовать больше, чем на 2-3 % объема продаж нефти и газа, СПГ. Но и это не мало в фактическом выражении. Если эта доля прочно закрепится за Россией, то это можно считать большой победой. Чтобы не испытывать пресса поставщиков-монополистов, действующих на рынке АТР, а с другой стороны, избавиться от ценового шантажа, для России наиболее выигрышной стратегии является собственного сектора нефтегазового рынка в АТР на Дальнем Востоке России. Для этого необходимо развитие собственной перерабатывающей транспортно-энергетической отрасли нефтегазовой промышленности. Это не только усилит позиции России на Дальнем Востоке, но и даст мощный толчок дальневосточной экономике, которой он сейчас остро необходим.
Во-вторых, нефть и газ должны перерабатываться в готовый продукт на российских заводах на Дальнем Востоке. В-третьих, нужно иметь собственную промышленность для строительства танкеров для нефти и сжиженного газа, иметь собственные терминалы у себя и в других странах. И четвертое, рассмотрение возможности открытия свободных экономических зон на Дальнем Востоке.
Гипотезы, озвученные в начале выступления со временем докажут, превратив их в установленные факты, или же опровергнут, переведя в разряд ложных утверждений. Не доказанная и не опровергнутая гипотеза называется открытой проблемой. Спасибо за внимание.
Г.А. Ивашенцов. Спасибо большое. Коллеги, мы обсуждали вопросы нефти и газа. Но если мы возьмем удельный вес российской нефти и газа, которые идут на экспорт в АТР, то мы отметим, что там достаточно небольшой процент. По газу 5-6 %, по нефти примерно 15 % с чем-то, но вот по углю больше четверти российского экспорта идет именно в АТР. И сейчас я хотел бы попросить Валерия Валерьевича Семикашева рассказать нам, дать нам свой анализ на уголь в АТР и перспективы расширения экспорта из России. Валерий Валерьевич Семикашев заведующий лабораторией прогнозирования ТЭК Института народнохозяйственного прогнозирования РАН.
В.В. Семикашев. Добрый день. Во-первых, развитие угольной промышленности на фоне нефтяной и газовой внушает, казалось бы, меньше оптимизма. Тем не менее, отрасль была в 90-е годы приватизирована, и все 2000-е годы мы видели достаточно монотонное развитие, но при этом можно выделить, в таблице показаны направления, которые развивались большими темпами. Несмотря на то, что были программы, ставились целью увеличения доли угля в генерации электроэнергии в России, несмотря на другие пожелания мы видим в качестве результата опережающий рост добычи, опережающий рост экспорта, увеличение доли открытой добычи и рост энергетических углей. И можно полагать, что дальнейшее развитие будет иметь ту же траекторию. В принципе, такие же позиции зафиксированы в генеральной схеме развития угольной промышленности. Также надо отметить, что идет увеличение в переработке угля, больше углей обогащается, что также связано с потребностями экспорта.
В регионе АТР сосредоточены крупнейшие потребители угля, и здесь представлены крупнейшие страны-производители, импортеры и потребители. В качестве иллюстрации выбрана доля угля в энергобалансе. Развитые страны достигли пика, и доля угля будет в балансе снижаться, в развивающихся странах идет увеличение еще доли, в таких странах с быстрорастущей экономикой, как Вьетнам, Таиланд, уголь будет, видимо, увеличиваться в энергобалансе. В Китае рост будет связан с дальнейшим экономическим ростом, при том, что доля угля тоже стабилизируется.
Нами была предложена модель, в которой можно оценить конкурентоспособность российского экспорта и при каких условиях его можно нарастить. В первую очередь, мы взяли чужие прогнозы спроса и производства, это прогнозы международного энергетического агентства и других организаций, подготовили оценки затрат производственной части и транспортных затрат между крупнейшими поставщиками и экспортерами в регионе АТР, провели некоторую оптимизацию. Все это носит отчасти условный характер, тем не менее, мы можем увидеть некоторые результаты. На этом графике показаны существующие в текущем положении внешнеторговые потоки между крупнейшими странами-экспортерами, импортерами. Обращаю внимание, что это в миллионах тонн нефтяного эквивалента, а не в натуральных показателях. Нами была предложена такая оценка производственной себестоимости. На что следует обратить внимание, так это на долю железнодорожных затрат в цене FOB. Здесь Россия среди аутсайдеров имеет достаточно эффективные цены производства на карьере в разрезе, обладая хорошей производственной базой. При переходе к ценам CIF, к ценам у потребителей с учетом стоимости поставок, в зависимости от расстояний, здесь Россия становится более конкурентоспособной, и нами было рассмотрено два варианта прогноза. Первый вариант прогноза, порядка 20% увеличения экспорта из России до 2020 года, и в какие страны этот экспорт может идти. Второй вариант прогноза увеличение имеет двукратное. Мы не рассматриваем, за счет чего, берем это как факт и смотрим, сможет ли этот уголь найти себе место на рынке, и за счет кого. По нашим расчетам мы можем вытеснять уголь из США и Канады, который имеет большое транспортное плечо.
И фоном подсвечено, где мы кого вытесняем, где мы находим свой рынок. Еще раз обращаю внимание на такой график, это доля транспортных затрат в той самой цене FOB, то есть доля железнодорожного тарифа, по сути. И разрабатывая новые проекты, надо обращать внимание стратегически – мы хотим больше экспортировать или мы хотим больше платить РЖД? Стоит ли браться за новые проекты, если стоимость строительства железной дороги в Туве окажется сверхдорогой, как у нас часто случается. Спасибо за внимание.
Г.А. Ивашенцов. Спасибо, Валерий Валерьевич. Давайте сейчас перейдем от углеводородной темы к более высоким технологиям. И в этой связи я попросил бы Андрея Владимировича Шишова, главного специалиста отдела Азии, Африки и Латинской Америки департамента международного сотрудничества «Росатома» рассказать нам о перспективах сотрудничества России с государствами АТР в сфере мирного использования атомной энергии. В конце концов, энергетика, это не только углеводороды. А у России есть что предложить в сфере атомной энергетики. В конце концов, мы не можем забывать, что первая атомная электростанция была построена в нашей стране еще в 1954 году, в прошлом веке. Пожалуйста.
А.В. Шишов. Спасибо. Уважаемые участники, добрый день. В АТР сконцентрированы самые мощные и быстро развивающиеся экономики мира. Согласно имеющимся оценкам в них проживает более 40 % населения мира, на их долю приходится приблизительно 54 % ВВП и 44 % мировой торговли. В целом, им характерен высокий уровень энергопотребления, хотя и существенно различающийся для отдельных экономик при пересчете на душу населения. Естественно, что вопрос об адекватном энергообеспечении и функционировании и развитии этих экономик, обеспечение их энергетической безопасности сегодня становится одним из центральных направлений национальной и международной политики в регионе. Так, в принятой на саммите АТЭС в сентябре 2012 года декларации отмечается, что глобальные финансовые неопределенности, политические изменения на Ближнем Востоке и в Северной Африке, выбросы углерода от использования ископаемого топлива могут отрицательно влиять на мировую экономику и создавать новые вызовы надежному и устойчивому росту глобального и регионального энергетического рынка. Хотя экономики АТР являются значительными потребителями традиционных энергоносителей - угля, нефти и газа, существенная часть которых импортируются, вопросы развития национальной ядерной энергетики становится все более актуальными.
Необходимо отметить, что лишь ограниченное количество стран в мире способно на автономное строительство атомного сектора, что обуславливает острую конкурентную борьбу между основными странами-экспортерами ядерных технологий. АТР считается достаточно сложным для ведения атомных проектов. И страны, желающие построить АЭС, сталкиваются с многочисленными препятствиями. Но в последнее время атомные технологии резко шагнули вперед как в вопросах технологий строительства, так и в вопросах надежности даже в самых экстремальных условиях. Этот факт подталкивает страны региона к атомному расширению. Но ряд проблем политического, экономического и иного характера заставляет относиться к нему с осторожностью. Поэтому с учетом аварии на Фукусима-1 в марте 2011 года решение вопроса выглядит неоднозначно. Рассматривая возможности строительства или расширения атомного энергетического сектора, многие государства АТР сталкиваются с определенным противодействием со стороны местного населения.
Зачастую протестами общественности движут внешние силы, которые преследуют собственные интересы. Однако, довольно часто недовольство обусловлено простым непониманием сути атомной энергетики и ее преимуществами. Одной из приоритетных задач для развития ядерной энергетики является распространение и разъяснение ядерных знаний среди населения. В то же время состоявшаяся в середине сентября 2012 года 56-ая генеральная конференция МАГАТЭ показала, что, во-первых, шок от аварии на АЭС в Японии начал проходить, во-вторых, что в мире формируется общее понимание того, что развитие атомной энергетики в XXI веке может быть продолжено (конечно, при строжайшем соблюдении самых высоких стандартов ядерной безопасности).
В России продолжается реализация ее национальной программы развития атомной энергетики. Запущено два новых блока на Калининской и Ростовской АЭС, увеличившие число эксплуатирующихся блоков до 33 на 10 АЭС, суммарной установленной мощностью более 24 ГВт. Идет сооружение 9 атомных энергоблоков в том числе Балтийской АЭС, рассматриваем ее как международный интеграционный проект, поскольку мы впервые приглашаем принять участие в сооружении АЭС и во владении иностранных партнеров. Продолжается наше взаимодействие в ядерной области с рядом стран АТР на двухсторонней основе. Такой подход позволяет обеспечивать адресное сотрудничество по вопросам, которые представляют наибольший интерес для наших партнеров. При этом во главу угла мы ставим вопросы обеспечения безопасности и укрепления режима нераспространения. Одной из важнейших составляющих нашего партнерства с такими странами региона, как США, Япония, Республика Корея, в области мирного использования атомной энергии являются поставки обогащенного уранового продукта, а проще говоря, ядерного топлива для атомных станций. В целом, мы удовлетворены тем, как развивается наше взаимодействие в этой области. Другим примером является сотрудничество в сооружении АЭС по российскому проекту. Не первый год успешно работает первая очередь Тяньваньской АЭС в КНР, в настоящее время уже начались совместные работы по сооружению второй очереди этой станции. Быстрыми темпами разворачивается сотрудничество по решению вопросов, связанных с сооружением первой АЭС во Вьетнаме. В активной проработке находятся вопросы взаимодействия по сооружению исследовательского центра и научно-техническому сотрудничеству. Вплотную подошли к решению вопросов по сооружению на своей территории АЭС и созданию полноценной инфраструктуры такие интенсивно развивающиеся экономики, как Индонезия, Малайзия и Таиланд. Считаем, что эти рынки перспективны для российских проектов АЭС, и активно работаем в этом направлении.
Учитывая, что атомная энергетика – отрасль, требующая создания полноценной инфраструктуры и ответственного отношения к обеспечению безопасности, готовы предложить свои комплексные услуги в сооружении АЭС всем заинтересованным странам региона. Такие услуги включают создание систем лицензирования и надзора за безопасностью, разработку нормативно-правовой базы, подготовку кадров с учетом национальных особенностей. Содействие в эксплуатации новых АЭС, а также гарантированное предоставление услуг ядерного топливного цикла, включая обогащение урана. Мы исходим из того, что переход к устойчивому развитию ядерно-энергетических систем позволит внести значительный вклад в энергообеспечение стран АТР уже в ближайшие 20 лет. При этом стратегический упор необходимо делать на развитие систем естественной безопасности. Задача создания таких систем может решаться только через широкое международное научное и техническое сотрудничество. В этом контексте хотел бы отметить наше сотрудничество с такими странами, как КНР, США и Япония.
Завершая, хотел бы сказать, что сегодня есть все основания полагать, что в стратегическом плане тенденция роста использования атомной энергетики сохранится. В обозримом будущем альтернативой ее использованию как чистого источника энергии нет и не предвидится. Конечно, авария на японской атомной станции повлияла на темп этого роста, а также заострила внимание на вопросах безопасного развития ядерной энергетики. Мы готовы к налаживанию взаимодействию как на двухсторонней, так и на многосторонней основе, включая форматы региональных форумов для обеспечения такого развития. Спасибо за внимание.
Г.А. Ивашенцов. Спасибо, Андрей Владимирович. Сейчас давайте перейдем к электроэнергетике. И, пожалуйста, Олег Юрьевич Клинков, начальник департамента перспективного развития ОАО «ФСК ЕЭС».
О.Ю. Клинков. Добрый день, уважаемые коллеги. Большое спасибо за предоставленную возможность. Вкратце обрисовать то, чем занимается ФСК и те планы, которые имеются в ФСК по развитию Дальневосточного федерального округа и Восточной Сибири. Как было сказано в предыдущих выступлениях моих коллег, одна из основных причин слабого развития Восточной Сибири и Дальневосточного ФО, это отсутствие инфраструктуры как транспортной, так энергетической, что в полной мере не позволяет использовать тот потенциал, который есть на данной территории по развитию как добывающих отраслей, так и перерабатывающих. Наше Правительство и Президент дали толчок этому процессу по развитию Дальневосточного ФО и Восточной Сибири, что было закреплено в поручении Президента. По итогам заседания президиума Государственного Совета Российской Федерации 29 ноября 2012 года, где он записал дословно: «В целях развития энергетической и транспортной инфраструктуры Дальнего Востока и Забайкалья включить в государственную программу развития Дальнего Востока и Байкальского региона до 2029 года мероприятия по развитию линий передач между энергосистемами Восточной Сибири, Дальнего Востока, в том числе вдоль БАМа, Транссиба, а также электросетевых объектов, обеспечивающих ускоренную реализацию Восточной газовой программы и присоединению изолированных энергоузлов к объединенной энергосистеме Востока. Руководствуясь этим поручением, а также поручением Правительства по формированию государственной программы социально-экономического развития Дальнего Востока и Восточной Сибири, ФСК подготовила свое видение того, как должна развиваться энергетическая инфраструктура, прежде всего, электросетевой комплекс, за который отвечает ФСК, на территории данных регионов.
Для себя мы наши предложения ФЦП разделили на три основных направления. Первое направление, это объединение Сибири и Востока. В настоящее время ОС Сибири и ОС Востока работают изолированно и не синхронно, что, в свою очередь, накладывает определенные ограничения по передачи мощности между этими двумя ОС. В принципе, они невозможны. Не обеспечивается должного надежного электроснабжения потребителей вдоль БАМа, Транссиба, что не позволяет увеличивать грузоперевозки по БАМу и Транссибу, осуществлять строительство дополнительных путей. В данный раздел ФЦП мы включили основные проекты с суммарной нашей оценкой до 2025 года порядка 155 миллиардов рублей. Это проекты, направленные, в первую очередь, по объединению этих двух несинхронных зон на синхронную работу, в том числе на совместную работу через вставки постоянного тока. Это строительство вставок постоянного тока с использованием силовой электроники на подстанции Могоча, это 220 кВ, на подстанции Хани, а также строительство головных участков линии 500 кВ вдоль БАМа, от Усть-Кута и Нижнеангарска до Чары. И строительство участков линии 500 кВ вдоль Транссиба, транзиты вдоль Транссиба от Иркутска через Бурятию в Читу и на Дальний Восток. Как я уже сказал, суммарные капвложения в строительство этих линий 500 кВ, связывающих Восточную Сибирь и Дальний восток, нами оцениваются порядка 150 миллиардов рублей.
Следующий основной пласт проектов по развитию отраслевой инфраструктуры связан с обеспечением внешнего электроснабжения месторождений по освоению углеводородных ресурсов. Прежде всего, это добыча нефти. Мы очень плотно взаимодействуем с «Транснефтью», «Роснефтью», и уже сейчас большая часть нашей инновационной программы в посвящена обеспечению электроснабжения трубопровода ВСТО. В настоящий момент ряд объектов, насосных перекачивающих станций присоединен к внешней сети по сети 220 кВ, ВСТО-1 и ВСТО-2.
Суммарно для дальнейшего расширения ВСТО для 80 миллионов тонн под ее предельную мощность нами намечается вместе с «Транснефтью» обеспечение внешним электроснабжением НПС 2,3,6,7,8,9,10,11,15. Это Восточная Сибирь. Суммарная стоимость порядка 13 миллиардов руб.. Внешнее электроснабжение ВСТО-2, это НПС 22,23,25,26,28,29,32. Это порядка 37 миллиардов рублей. Это обеспечение технологического присоединения Комсомольского НПЗ. И обеспечение внешнего электроснабжения восточного нефтехимического комбината, - проект «Роснефти» в Приморье. Суммарная стоимость этого кластера проектов по обеспечению объектов добычи оценивается нами порядка 56 миллиардов рублей до 2025 года. Следующий крупный кластер проектов, это объединение изолированных территорий. Если представить республику Саха (Якутия), там имеется крупных три кластера, которые также работают изолировано. Это Западная Якутия, Южная Якутия и Центральный якутский энергетический район. Они все работают изолированно, используя те энергетические генерирующие мощности, которые есть на территории. Нами предложено, в том числе уже сейчас реализуется в рамках существующей ФЦП по развитию Дальнего Востока и Восточной Сибири объединение энергетических районов Западной, Центральной и Южной Якутии. Суммарно нами оценивается стоимость этих проектов порядка 37 миллиардов рублей. Это такие объекты, как линии 220 кВ Нерюнгринская ГРЭС – Нижний Куранахт – Томмот - Мая, это строительство линии 220 кВ вдоль трубы ВСТО, которая позволит объединить западно-якутский район с южно-якутским. Это строительство линии 220 кВ на Камчатке Мельково -Усть-Камчатск, который также позволит изолированные районы на Камчатке обеспечить централизованным электроснабжением и вывести из работы дорогие и неэффективные дизель-электростанции, которые сейчас там имеются.
В принципе, рассматривается также возможность объединения с энергосистемой Востока Сахалина, в том числе при реализации Сахалинской ГРЭС.
Еще один серьезный кластер проектов, это проекты комплексного развития территории, которые представлены нам ФСК со стороны Фонда развития Дальнего Востока и Байкальского региона, это порядка 7 комплексных проектов развития территорий в данном регионе, они касаются, прежде всего, развития добывающей промышленности и обогатительной. Это порядка 17 различных блоков, таких как Тарынахский, Эльконский, Селенгарский, Таежный и т.д., здесь их очень много. Суммарная нагрузка нами экспертно оценена, это порядка 1,5-2 ГВт мощностей. Для того, чтобы обеспечить эту нагрузку, нами и запланированы те магистральные линии электропередач 500 кВ и вставки постоянного тока на транзитах 220 кВ, о которых я говорил выше, чтобы обеспечить данную нагрузку. Нами экспертно также оценивается, что, возможно, и этого сетевого строительства будет недостаточно, если это все будет бурно развиваться, и надо будет рассматривать необходимость строительства и генерации на данной территории.
Для того, чтобы иметь представление, какие объемы финансирования уже вкладываются ФСК в регионе Восточной Сибири и Дальнего востока, приведу следующие цифры: у нас инновационная программа 755 миллиардов рублей до 2018 года на пятилетку. Из этой суммы порядка 15 % мы вкладываем сейчас в электросетевое строительство в регионе Восточной Сибири и Дальнего Востока, это порядка 120 миллиардов рублей. Сейчас уже мы расшиваем узкие места, подключаем потребителей, которые там есть, занимаемся сетевым строительством, обеспечиваем выдачу запертых мощностей, в том числе обеспечиваем выдачу мощности новых станций. 15% от существующей инвестиционной программы мы вкладываем уже в этот регион. И те проекты, которые я назвал, в первоочередном порядке мы выступили с предложениями в правительство и в фонд, чтобы начать те головные участки вдоль БАМа и Транссиба, которые позволят нам увеличить грузоперевозки по данным магистралям, нам нужно порядка 50 миллиардов рублей дополнительного финансирования к тому, что у нас заявлено в инвестиционной программе. Мы предлагаем в качестве источника финансирования по строительству магистральных электрических сетей рассматривать в том числе и бюджетные ассигнования в пользу ФСК. Поскольку уж те тарифные параметры, которые нам утверждены в рамках РАБ-регулирования, нам просто не позволяют планировать данные средства в рамках инвестиционной программы. Такая картина намечается нашей компанией по развитию данного региона. Спасибо.
Г.А. Ивашенцов. Спасибо большое, Олег Юрьевич. Видим, что, действительно, ваша компания занимается очень большими делами. Спасибо. Коллеги, наши доклады подошли к концу. Давайте перейдем ко второй стадии нашей конференции, к вопросам. И после вопросов, когда ответят докладчики на ваши вопросы, я бы предложил участникам тоже высказаться. Сейчас, пожалуйста, вопросы. Конкретно называйте каждый себя, представляйтесь и задавайте вопросы. Пожалуйста.
Муж. У меня к Виктору Петровичу вопрос, если можно уточнить. Вы в своем докладе сказали, что в дополнение к западному маршруту мы разрабатываем восточный маршрут в Китай. И есть договоренности с Китаем по восточному маршруту пускать наш газ. И в СМИ проскочило, что от западного маршрута, мне показалось, практически, отказались мы вести дело с Китаем. Такой вопрос.
В.П. Тимошилов. Я думаю, что переговоры продолжаются, и перспективы такие существуют.
Муж. Как я понимаю, вы говорите, что не отказались от Западного Алтая. Будет он как-то реализован или на полку положат этот проект?
В.П. Тимошилов. Мы исходим из потребностей рынка, прежде всего. При предъявлении партнерами этой потребности, мы будем готовы…
Муж. Ситуация складывается на китайском рынке такая, что уже идут поставки среднеазиатского газа, кроме того, это все идет через сырьевую базу самого Китая. И тянуть газ надо на рынки потребления, центры в провинции прибрежные китайские, поэтому китайцы, вроде бы, не заинтересованы в таком характере поставок из России. Пока мне так кажется.
В.П. Тимошилов. Могу только повторить, что я сказал. В бизнесе вряд ли стоит намертво закрывать какие-то проекты.
Муж. Спасибо. Понял, альтернативные есть.
О. Колочкин. Олег Колочкин, «Сервис ОМФ». По электроэнергетике вы интересно рассказали про Россию, а в двух словах, какие планы по выходу на рынок АТР? Есть у вас какие-то глобальные планы или цель Россию именно снабжать?
О.Ю. Клинков. ФСК, это оператор, который осуществляет свою деятельность на территории Российской Федерации. У нас в России есть компании, которые занимаются экспортно-импортными операциями, такие как «ИнтерРАО ЕЭС». Основные планы по увеличению экспорта и мощности – это больше к ним. Со своей стороны могу сказать, что совместно с «Восточной энергетической компанией», это филиал «ИНтерРАО ЕЭС», в прошлом году реализован проект - мы построили часть линии 500кВ Зейско-Амурская -Госграница в сторону подстанции Хэйхэ. Линия была введена в работу, и сейчас экспорт электроэнергии увеличен. Насколько я знаю, - я деталей контракта не знаю, - «ИнтерРАО ЕЭС» заключило контракт на 25 лет на поставку электроэнергии по данной линии. И порядка 4 миллиардов кВт-ч.
Сейчас мы осуществляем строительство второй части этой линии, которая позволит увеличить экспорт в Китай до 700 МВт. В общем и целом мы готовы участвовать в проектах по строительству сетевой инфраструктуры для увеличения экспорта в страны АТР, но для этого должно быть, на наш взгляд, наличие межправительственных соглашений, соглашений между компаниями, которые бы определяли и закрепляли объемы по поставке и покупке электроэнергии и мощности. Поскольку таких документов пока я не знаю, поэтому, на наш взгляд, преждевременно сейчас что-то планировать. У нас есть проекты, ТО, мы оценивали несколько лет назад возможность экспорта электроэнергии в Японию с Сахалина при увеличении мощности Сахалинской ГРЭС до 4 ГВт. Теперь необходимо наличие контрактов и межправительственных соглашений, и соглашений между компаниями, осуществляющими торговлю электроэнергией и мощностью.
Колпаков. Колпаков, ЭНП, у меня вопрос к Виктору Петровичу по поводу экспортных мощностей. Скажите, сколько линий и какими объемами предполагается реализовывать эти проекты. Скажем, завод СПГ или труба в Китай – сколько линий трубопровода или линий завода СПГ предполагается реализовывать и какие мощности этих линий будут?
В.П. Тимошилов. Я в своем докладе об этом говорил.
Колпаков. По поводу Китая 38 миллиардов вы озвучивали. Вы предполагаете, это будет одна труба или что?
В.П. Тимошилов. Я в своем докладе пытался провести мысль о том, что мы рассматриваем поставки СПГ и поставки сетевого газа на этот рынок как взаимодополняющие, при этом разделю мнение многих содокладчиков о том, что рынок АТР, который сформировался, прежде всего, как рынок СПГ именно предъявляет основной спрос на СПГ, поэтому мы к нашему перспективному проекту строительства завода СПГ во Владивостоке подходим именно с этих позиций. Все будет определять рынок. И с точки зрения ресурсов мы не видим основных ограничений. Рыночная ситуация развивается, действительно, очень противоречиво, многие доклады сегодня этому были посвящены, поэтому итоговая конфигурация и количество мощностей этого завода будет зависеть от рынка. Но мы видим, что потенциал завода, он будет не менее 15 миллионов тонн с потенциалом дальнейшего развития, поэтому сколько в итоге Россия будет поставлять СПГ, будет зависеть от многих факторов. Вы видели, в докладах звучала информация о конкурирующих проектах. Поэтому, конечно, Россия должна выходить на этот рынок, поставлять сюда больше СПГ, чем сейчас. Именно поэтому государство должно поддерживать бизнес, предоставляя меры господдержки с тем, чтобы наш продукт выходил сюда с конкурентоспособными значениями цены.
Колпаков. Спасибо. Еще уточнение. Вы сказали, что к 2018 году завод во Владивостоке будет введена первая линия. Это сколько, то все 15?
В.П. Тимошилов. Под линией мы подразумеваем 5 миллионов тонн, поэтому в 2018 году 5 миллионов тонн.
Колпаков. А к 2020 эти 5 и останутся?
В.П. Тимошилов. С последующим наращиванием, да. Спасибо.
Г.А. Ивашенцов. Коллеги, к нам присоединился сейчас очень интересный человек. Это Алексей Михайлович Мастепанов, наш очень крупный эксперт по газу. И он пришел, чтобы поделиться с нами своим видением проблемы сланцевого газа. Сейчас о сланцевой революции очень много говорят. Вот в связи как раз с проблемой нашего российского газового экспорта в АТР.
А.М. Мастепанов. Спасибо, Глеб Александрович. Уважаемые коллеги, это именно мои некоторые мысли, некоторые аспекты проблемы. Не какое-то законченное исследование, не претендующее на глобальные выводы. Но те мысли, которые относятся к теме конференции Северо-Восточной Азии, ими я хочу поделиться.
Северо-Восточная Азия, один из крупнейших макрорегионов планеты. Однако, очень часто все говорят: «Северо-Восточная Азия», - что конкретно входит в этот район, устоявшегося понимания нет. Разные исследователи включают сюда разные территории. Большинство исследователей сюда включает Северо-Восточные провинции Китая, восточную часть России от Байкала, Японию, две Кореи. Но многие относят к этому макрорегиону весь Континентальный Китай и даже Тайвань, Гонконг, Макао.
На слайде в контексте сланцевого газа будет речь идти о России, Монголии, Китае, двух Кореях, Японии и США. Потому что хотя, казалось бы, США географически сюда не входят, но в контексте той проблемы, о которой я буду говорить, они имеют самое непосредственное влияние. Кроме того, двухсторонние соглашения с этим государством позволяют его рассматривать как члена этого региона.
Регион Северо-Восточной Азии один из основных потребителей природного газа. И подобное положение сохранится за регионом и в период до 2030-35 года. В настоящее время природным газом здесь не пользуются только две страны - Монголия и Северная Корея. Но и они в рассматриваемый период войдут в число газопотребляющих. Формирование таких прогнозных объемов газа в странах Северо-Восточной Азии важную роль может сыграть сланцевый газ, влияние которого на процессы будут осуществляться по самым различным направлениям как непосредственно, так и косвенно. Поскольку о сланцевом газе очень много написано, очень много сказано, то я не буду касаться многих вопросов, связанных с историей сланцевого газа, применяемыми технологиями, воздействием на окружающую среду, уже не говоря о таких сугубо научных проблемах, как генезис, закономерности формирования, размещения и т.д. Несколько положений, необходимых для лучшего понимания проблемы.
Первое, это ресурсы сланцевого газа. О том, что в мире в сланцевых породах содержится газ, специалистам известно давно. И по оценкам специалистов залежи сланцевого газа в недрах земли огромны. Как образно заметил Язев, сланцевый газ есть везде. Где-то больше, где-то меньше. Однако, достоверных данных о геологических ресурсах, а тем более прогнозных запасах газа в мире не существует, поскольку соответствующие геологоразведочные работы на этот вид минеральных ресурсов кроме США и Канады нигде в мире не проводились. Поэтому все публикации, которые вы найдете и в научной литературе, и в массовой информации, это оценки. Все эти рассуждения носят сугубо оценочный характер. И второе, стоимость добычи сланцевого газа. В настоящее время добыча ведется только в двух странах: в основном, в США и немного началась в Канаде.
Опыт США, конечно же, позволяет получить представление об экономических параметрах развития данного процесса, однако, необходимо учитывать, во-первых, особенности самого газового рынка этой страны, для которого характерен высокий уровень либерализации и минимальное вмешательство государства. И во-вторых, уже отмеченную ранее высокую геологическую изученность. В других странах развитие сланцевой добычи и использования сланцевого газа будет иметь свои особенности. Согласно исследованиям MIT цена безубыточной добычи сланцевого газа находится в прямой зависимости от начальных дебитов скважины и очень быстро меняется от скважины к скважине. На слайде я показал по 5 основным сланцевым бассейнам США зависимость цены безубыточной добычи от средних начальных дебитов скважин по трем группам. Первая группа, это 20 % самых рентабельных скважин, следующая группа, это эти 20 %, плюс еще 30 %, то есть половина всех скважин. И третья группа, это 80 % всех эксплуатационных скважин на месторождении – без 20 % самых нерентабельных, самых неэффективных.
Из таблицы видно, что нижняя граница цены безубыточности для первой группы скважин, это от 102 до 151 доллара на месторождениях на месторождениях Марселус и Барток. А для третьей группы, которая и является оценкой всего месторождения цена безубыточности колеблется в диапазоне от 223 до 602 долларов за тысячу кубометров. Это огромные величины, потому что если среднее брать, это 403 долларов за тысячу кубометров, на порядок больше, чем на месторождениях традиционного газа, в том числе на новых месторождениях, находящихся в отдаленных, неосвоенных регионах. Таким образом, производственные издержки при добыче газа - как сланцевого, так и других видов нетрадиционного газа – существенно выше в настоящее время, чем традиционного газа. И в этом отношении нетрадиционные углеводороды, проигрывая в стоимости добычи, выигрывают в том, что они разрабатываются непосредственно в местах потребления. Поэтому там минимальные издержки на транспорт. Проигрывая в издержках на добычу, выигрывают в издержках на транспорте. Собственно говоря, именно отсутствие издержек на транспорт и делает в настоящее время при нынешнем уровне технологий нетрадиционный газ конкурентоспособным с дальнепривозным или импортным традиционным природным газом. Здесь показана схематически оценка структуры среднемировых цен потребителей традиционных и нетрадиционных углеводородов. При прочих равных условиях видна как раз та закономерность, о которой я рассказал.
Влияние сланцевого газа на процессы формирования газопотребления в странах Северо-Восточной Азии, будет и непосредственным, и косвенным. Непосредственное влияние, - это добыча сланцевого газа. Сейчас она прогнозируется, прежде всего, в КНР. По оценке управления энергетической информации США, которую подтверждает и международное энергетическое агентство, суммарные технически извлекаемые ресурсы сланцевого газа в Китае составляют свыше 36 триллионов кубометров, что ставит Китай по этому показателю на первое место в мире. Сами китайские специалисты оценивают эти ресурсы скромнее, порядка 26 триллионов кубометров. Основные ресурсы сосредоточены в Сычуаньском бассейне и его окрестностях, в районе среднего и верхнего течения реки Янцзы, в Ордосском бассейне, в бассейнах Цинсуй, Шэньляо, Бохайского залива и другие. Освоение ресурсов сланцевого газа в Китае находится пока на начальном этапе. Сейчас в масштабах всей страны проводится оценка прогнозных запасов, выделение перспективных зон, одновременно на ряде площадей началось поисковое разведочное бурение и проводится изучение продуктивности залежей сланцевого газа. Проведены первые тендеры на разведку и добычу сланцевого газа. В 2010 году государственное энергетическое управление Китая учредило государственный исследовательский центр сланцевого газа и разработала программу развития добычи сланцевого газа в 12-й пятилетке, в которой предусматривается к концу 2015 года довести развитие сланцевого газа до 6,5 миллиардов кубометров в год. Правительство Китая готово субсидировать эти работы. В частности, по заявлению Министерства финансов Китая в ноябре 2012 года, в период до 2015 года добывающим компаниям будут предоставляться государственные субсидии в размере 400 юаней, то есть примерно 64 американских доллара на 1000 м3 добытого газа. Кстати, это в 2 раза выше субсидий, которые китайское правительство выделяет на добычу угольного метана. Соответственно, ожидается, что к 2020 году добыча сланцевого газа вырастет до 50 миллиардов кубометров, а к 2030 до 80 миллиардов кубометров.
Академик Макаров, его институт прогнозирует, что к 2040 году добыча сланцевого газа в Китае возрастет вообще до 164 миллиардов кубометров. По прогнозам Международного энергетического агентства, исследование «Золотые правила золотого века», Китай в 2035 году войдет в тройку мировых лидеров по добыче газа, причем, основную часть будет давать именно нетрадиционный газ.
Вот подобные прогнозы, кстати говоря, и настораживают. Что стоит за ними? Не попытка ли отвлечь внимание от развития импорта газа? В первую очередь от импорта из соседней России. Почему такие сомнения возникают? Потому что давайте вспомним, как Международное энергетическое агентство десять лет назад (и даже шесть лет назад) прогнозировало рынки США. Однозначно все прогнозы говорили: «Это крупнейший в мире рынок сжиженного газа». Последний прогноз 2004 года, что США будут импортировать вместе с Канадой сжиженный природный газ в 2030 году порядка 197 миллиардов кубометров. Вот какие были прогнозы того же самого Международного энергетического агентства! Соответственно, под эти прогнозы и в Катаре, и в других странах были созданы огромные мощности по производству СПГ, построен огромный танкерный флот метановозов, и буквально через 3 года то же самое агентство говорит в 2009 году: «Неожиданно стремительный рост добычи газа из нетрадиционных источников Северной Америки, сопровождаемый снижением спроса в период текущего кризиса, по нашим оценкам внесет свою лепту в острый переизбыток поставок газа». Как вам нравятся такие прогнозы? И теперь говорят: «Нет, будет новая волна сланцевого газа в Китае, в Индии и т.д.». ТО есть дается четкий сигнал руководству этих стран и бизнесу: инвестиции надо вкладывать в сланцевый газ и нечего заниматься проектами какого-то импорта. А если точность будет такая же у прогноза, где тогда окажется экономика Китая и Индии? Или на это и рассчитывают подобные прогнозисты?
Второе направление непосредственного воздействия сланцевого газа на экономику стран Северо-Восточной Азии, это возможный импорт сланцевого газа из США. В настоящее время в Америке рассматриваются различные варианты и условия организации подобного экспорта. Недостаток времени не позволяет мне подробно рассказать об этих проектах, поэтому отмечу несколько моментов. Первый момент, по оценкам того же международного энергетического агентства рентабельность подобных поставок Американского сжиженного газа на рынке стран Северо-Восточной Азии может быть достаточно высокой. На слайде как раз эти графики показаны. Второе, по сообщению компании «Осака газ» 31 июля прошлого года «Осака газ» совместно с «Чугу Электрик Пауэр» подписала контракт с американской компанией «Фрипорт LNG» о поставках каждой из этих компаний по 2,2 миллиона тонн сжиженного газа в год с завода, который будет снабжаться сланцевым газом. Поставки пойдут с первой линии завода СПГ, мощностью 13,2 миллиона тонн в год. Три линии по 4 миллиона тонн.
Кроме того, существуют другие проекты, но другим проектам ни министерство энергетики, ни федеральная комиссия по регулированию энергетики пока решений не дало. А этот завод во «Фрипорте» все разрешения получил. То есть этот завод действительно может заработать.
В части косвенного воздействия можно выделить два аспекта. Первый аспект, это возможность организации дополнительных поставок сжиженного газа с месторождений Аляски и Канады. Специалистам известно, хотя в прессе об этом мало говорилось, что та сланцевая революция, которая похоронила Штокман и т.д., но ведь она похоронила и несколько крупнейших проектов по организации поставок трубопроводного газа с Аляски и Северной Канады на территорию основных США. А это были проекты и «ВР», и «Коноко Филипс», «ЭкссонМобил» и «Трансканада», и т.д. Эти объемы газа с месторождений, которые разведаны, которые подготовлены к добыче, они и могут в 2017-2020 годах пойти на экспорт в сжиженном виде в страны АТР при условии строительства нового крупного завода в районе Анкориджа. И это реальная угроза альтернативным вариантам поставок сжиженного газа на рынок Северо-Восточной Азии.
Кстати говоря, на днях прошла информация о том, что подобный завод собирается строить «Роснефть» вместе с «Экссонмобил», и газ этот будет направляться, опять-таки, на рынок Северо-Восточной Азии. И второй аспект, это большое психологическое давление, которое оказывают газовые рынки США на газовые рынки Северо-Восточной Азии. В Штатах избыток предложения, падение цен, волна энтузиазма, что газа будет много, и газ будет дешевый, и эта психологическая волна оказывает давление на потребителей и в других регионах. Поэтому по имеющейся у меня информации и в странах Северо-Восточной Азии, таких как Япония, Республика Корея, начинается активное движение в сторону пересмотра заключения контрактов и в сторону торможения заключения новых долгосрочных контрактов на старой базе ценообразования на поставки сжиженного газа.
И в заключение два коротких вывода. Первый: сланцевая революция должна стать для газовой отрасли России, прежде всего, стимулом значительного снижения издержек производства и транспорта своего газа, тем более, мы должны как специалисты хорошо понимать, что без дешевого газа вся экономика России может стать неконкурентоспособной. Это должны понимать и топ-менеджеры отраслевых структур, это должно понимать и государство, обеспечивая соответствующим компаниям и благоприятный инвестиционный климат, и возможности эффективного развития. И второй вывод: энергетической безопасности России угрожает не столько сланцевая революция как таковая, сколько общее технологическое отставание страны, невосприимчивость к продуцированию новых, прорывных технологий. Это отставание может снизить общую конкурентоспособность российской экономики, а также повысить ее уязвимость в условиях нарастающего геополитического соперничества. Спасибо за внимание.
Г.А. Ивашенцов. Спасибо, Алексей Михайлович. Очень интересное, яркое выступление. Поскольку мы уже начали стадию вопросов, пожалуйста, вопросы есть? Потому что тема очень широкая и очень чувствительная.
Разрешите, я вам вопрос задам такой. Я вспоминаю, как в конце 70-х годов, с американской подачи в западные СМИ был запущен тезис о том, что, дескать, советские ресурсы нефти исчерпываются, помните? У вас прозвучала такая мысль, что эта вся кампания пропагандистская по сланцевому газу имеет определенные политические оттенки тоже. И здесь, на мой взгляд, есть такое какое-то сходство, скажем, с той же компанией, помните, компьютерная проблема 2000 давалась, всех напугали, все занимались, там 500 миллиардов долларов на этом соответствующие люди заработали, также как со свиным гриппом и прочими… сколько всего было! И здесь какой-то душок есть этого самого политического подхода. Потому что как-то это сразу все обвалилось. Ведь никто не занимался этой проблематикой сланцевой, 10 лет назад вообще никто о ней не говорил! А тут вдруг в один год все пошло…
А.М. Мастепанов. И согласен с вами, и не совсем. Я не могу утверждать, что это инспирировано, что это только политическое. Но опасность того, что этот момент присутствует, однозначно есть. А что касается внезапности сланцевого газа, понимаете, это было так подано, что будто внезапно. Специалисты знают ведь об этой проблеме. Первая добыча сланцевого газа была сделана в 1821 году. Сколько это? Почти 200 лет. Но это было именно сугубо локальное производство для сугубо локальных целей. А почему этой проблеме был придан общественно значимый политический оттенок? Совпало во времени и в пространстве несколько факторов. Первое, это общая глобализация информационных потоков. Потому что сейчас, где что в мире не случится, все становится известно. Перевернулся где-то автобус, два человека погибло – весь мир: «О, вот там катастрофа». Эти катастрофы все время, они были, есть и будут. Но когда подавляющее количество людей о ней ничего не знала, то, вроде как, и не влияло. Второе, это сочетание разных технологий, которые пришлись вовремя. Ведь почему США? В США добыча газа каждый год сокращалась, цены, поскольку увеличивалась импортная составляющая, росли, экономика теряла конкурентоспособность. Одно время идеологи американской экономики исходили из того, что все эти промышленные производства надо выносить за пределы в страны с дешевой рабочей силой, с дешевыми ресурсами, а развитые страны будут заниматься софтом, они будут генерировать идеи, будут качать виртуальные проекты и деньги. Представляете, 370 миллионов американцев – все занимаются производством интеллектуальной продукции! А кормить их, поить, дороги – это ведь тоже надо. Происходит переосмысливание. А переосмысливание, фактически, реиндустриализация экономики США возможно только на базе дешевых энергоресурсов. И что делает правительство? Ведь параллельно со сланцевым газом правительство снимает практически все ограничения на добычу углеводородов – на Аляске, на шельфе, в других резервных местах с тем, чтобы увеличить собственное предложение. И решается двоякая задача – уменьшить импортную зависимость и снизить цены для своих потребителей, то есть повысить конкурентоспособность американской экономики. И сочетание этих условий, потребностей, а к этому времени и подошли новые технологии. Они, может быть, и не принципиально новые, основные были заложены десятилетия назад, но они дошли до такой стадии совершенства, это множественный гидроразрыв, наклонно-горизонтальное бурение скважин, трехмерная, четырехмерная сейсмика, которая позволяет, как на экране телевизора, видеть этот разрез и вести по нему горизонтальную скважину в пределах пласта, толщиной до метра, не выходя за него. Это все и дало тот эффект, который мы имеем. Вот я так понимаю проблему, почему она именно в это время приобрела такое значение.
Г.А. Ивашенцов. Спасибо большое, Алексей Михайлович. Еще вопросы будут?
Муж3. Я бы хотел здесь добавить, что то, что мы сейчас обсуждаем сланцевую революцию, она, действительно, не то, чтобы подкралась незаметно, сами американцы не ожидали такого наплыва предложения газа из-за развития технологий, но в 2008 году Комитет потенциальных ресурсов сразу на 50 % увеличил оценки технически извлекаемых запасов природного газа. Сланцевый газ, это тот же самый метан, только добываемый в труднодоступных условиях. Поэтому говорить «сланцевый газ» не совсем правильно.
И второе, то, что вы сейчас как раз говорите, это говорит о том, что США не собираются безоглядно бросаться в развитие мощностей по сжижению газа на экспорт. Вряд ли мы будем иметь картину наплыва американского газа на мировые рынки, эксперты транснациональных американских компаний считают, что 30-40 миллиардов, ну 60 миллиардов кубометров в ближайшие 6-10 лет могут быть брошены. И это также остается под вопросом, потому что сближение предложения и спроса в США уже намечается, правда, микроскопические подвижки сейчас мы наблюдаем, но они есть. И это приведет к изменению фундаментальных факторов ситуации на внутреннем газовом рынке. И 4 доллара за миллион БТЕ, который сейчас в США на оптовые цены, это только начало этих подвижек, хотя и играл в этот период фактор погодных условий, холодная весна и т.д. небольшое добавление к этой дискуссии.
С. Горнов. Можно вопрос? IPC, Сергей Горнов. У меня два вопроса. Первый вопрос: очень разные оценки себестоимости сланцевого газа в США: высокие, низкие, очень дорогой, совсем дешевый газ. Почему такая разница? Второй вопрос: при развитии газопереработки на Дальнем Востоке России какая тенденция, на ваш взгляд, правильная: создание самостоятельных ГПЗ или внутри ВИНК создавать подразделения газохимические?
А.М. Мастепанов. На первую часть вопроса, наверное, я отвечу, поскольку я о сланцевом газе говорил, а на вторую мои коллеги из «Газпрома». Чем вызвана такой широкий разброс цен, которые фигурируют в литературе и СМИ? Я на слайде вам показал на примере пяти бассейнов американских, какой разброс идет по разным месторождениям и по разным категориям скважин. Дело в том, что в природе даже традиционных нефтегазовых месторождений одинаковых не бывает. А для сланцевых месторождений, для любых месторождений с трудно проницаемыми коллекторами этот разброс гораздо шире. И это дает возможность в условиях отсутствия всего массива информации выхватывать отдельные показатели и их приводить. Эти отдельные показатели действительно имеют место быть. Есть скважины в США, которые добывают сланцевый газ с издержками добычи в 80 долларов за тысячу кубометров. А среднее, как я показал вам на картинке, это 400 долларов. Максимальное по 80 % скважин – 600. значит, на остальных 20 % она еще выше. Этим и обусловлено то, что в СМИ попадают разные источники, вырванные из разных исследований, из разных докладов. И зачастую не совсем понимая суть проблемы, начинают ее так или иначе обыгрывать. Спасибо.
В.П. Тимошилов. Была вторая часть вопроса по газопереработке, по газохимии. Здесь, наверное, следует сказать, все, что связано с выделением тех ценных компонентов, которые содержатся в восточном газе, конечно, «Газпром» будет заниматься, это единый технологический процесс, связанный непосредственно с добычей и транспортом газа. И, конечно, в своем докладе я сказал, что мы планируем строительство газоперерабатывающего, гелиевого завода. В частности, в Амурской области под якутский газ, который как раз содержит высокое содержание фракции С2+ и гелия. Что касается более глубокой газонефтехимии, этим могут заниматься любые компании, которые имеют конкретные проекты производства полиэтилена, полипропилена, метанолов, аммиака. В данном случае «Газпром» может выступить поставщиком газа для таких производств. Эти рынки такой широкой номенклатуры продукции достаточно фрагментированы, достаточно специфичны, и разные компании на этих рынках присутствуют. Поэтому в данном случае, как неоднократно говорил председатель Правления «Газпрома», что касается газопереработки и выделения гелия, «Газпром» будет заниматься безусловно, что касается производства химических продуктов, здесь могут участвовать любые сторонние инвесторы, «Газпром» выступит поставщиком газа. Что не исключает участие «Газпрома» в отдельных проектах.
Муж4. Вопрос господину Клинкову. Скажите, пожалуйста, при каких условиях вы готовы отказаться от некоторых сетевых проектов? Известно, что стоимость строительства сетей, сетевая составляющая, это одна из ключевых проблем в электроэнергетике. Скажем, объединять Якутию в единую энергосистему, в каких условиях вы откажетесь? У вас есть в компании какие-то параметры, что если это слишком дорого, то мы не будем объединять?
О.Ю. Клинков. Вы знаете, ситуация такая. У нас тарифообразование формируется методом доходности на вложенный капитал РАБ. Перешли мы на него в 2009-10 годах, пятилетний. И он каждый год у нас корректируется. Данное тарифообразование, в него заложены следующие параметры, у нас доходность на вложенный капитал 10 %, возвратность 35 лет. И все наши проекты, которые попали в базу капитала РАБ, самоокупаемы и гарантируются тарифом, который утверждает государство. Поэтому те проекты по объединению изолированных районов (конкретно Якутии), прежде всего, направлены на повышение надежности электроснабжения потребителей, в том числе потребителей центральной Якутии, потребителей, которые ВСТО, у нас там НПС 17, 18, там вторую цепь мы строим 220 кВ. В Южной Якутии, вдоль трубы. Поэтому здесь рассматривать внутреннюю норму доходности и дисконтированный доход, и все эти параметры экономические для обоснования положительного, отрицательно mpv, в этом случае эти параметры нами здесь не рассматриваются. У нас, прежде всего, это надежность. Наши проекты, как я сказал, попали в базу капитала РАБ. Они все доходны, и возвратность 35 лет. Все! На мой взгляд, тот подход, о котором вы говорите, про оценку экономических параметров, системной, экономической эффективности, их необходимо применять к тем проектам, которые, как мы называем, проекты комплексного развития территорий, который предложил Фонд Дальнего Востока. Там, где ГОКи и все остальное. Это последняя миля от магистральных сетей до горно-обогатительных комбинатов. По этим проектам мы тоже предполагали со своей стороны в форме ГЧП, с расчетом окупаемости, с расчетом внутренней нормы доходности, чистого дисконтированного дохода и всего остального, чтобы инвестор понимал, куда он вкладывает деньги, с какой доходностью и с какими сроками возврата он все это дело вернет себе. А мы являемся инфраструктурной организацией, практически, государственной, 79 % акций у государства. Мы обязаны, на наш взгляд, обеспечивать упреждающее развитие инфраструктуры, чтобы обеспечивать всем остальным дальнейшее развитие. Почему мы там ничего не развиваем? Потому что доехать невозможно, товар оттуда вывезти тоже невозможно, и лампочку зажечь невозможно. Туда не придет инвестор до тех пор, пока не будет создана соответствующая инфраструктура. Поэтому нам и тарифообразование ввели, чтобы мы могли привлекать деньги с рынка, и через тариф это все возвращать, и строить инфраструктуру, чтобы развивалось государство. Спасибо.
Г.А. Ивашенцов. Коллеги, еще вопросы есть? Если нет вопросов, тогда кто-то хотел бы еще высказаться? Исчерпали мы все темы. Спасибо большое всем за внимание, я думаю, что мы очень интересную тему обсудили и достаточно глубоко. Я сейчас по поручению организаторов форума должен еще одну приятную обязанность выполнить – вручить дипломы нашим участникам. |
