|
Круглый стол
«Нефтегазовый комплекс России: стратегические
и инвестиционные аспекты модернизации»
10 апреля 2013 г., 14.00-16.00
А.М. Мастепанов. Как нам дальше развиваться? Да, мы будем модернизироваться. Но в каком направлении? Сейчас имеется несколько стратегических направлений возможного развития на предстоящее десятилетие. Соответственно, разные специалисты, разные компании, разные научные школы доказывают, естественно, превосходство той или иной технологии, той или иной группы технологий, и отсюда перспективные направления. Одни призывают к освоению ресурсов Арктики. Другие говорят: да зачем же нам Арктика, когда у нас есть еще нетрадиционные ресурсы? А третьи говорят: да мы и без нетрадиционных можем хорошо развиваться, если увеличим коэффициент извлечения нефти, будем более полно извлекать низконапорный газ, то нам не надо в новые районы идти, здесь инфраструктура, давайте нам технологии, которые позволяют в разы увеличить извлечение углеводородов из них. А четвертые вообще говорят: да что там углеводороды, новые нужно технологии, новые источники энергии! Вы знаете, насколько активно пропагандируется, особенно зарубежными специалистами, так называемая безуглеродная энергетика, возобновляемые источники энергии. И там есть какие-то моменты, которые заслуживают самого пристального внимания.
Надеюсь у нас получится интересная дискуссия. И я призываю всех присутствующих в зале тоже к этой дискуссии присоединяться, высказывать свои мнения, аргументированные точки зрения. Ну а для начала мы давайте предоставим слово Анатолию Николаевичу Голомолзину, заместителю руководителя Федеральной антимонопольной службы, чтобы он нам сказал, как государство предполагает определить рамки, в которых будут работать компании нефтегазового сектора. Пожалуйста, Анатолий Николаевич.
А.Н. Голомолзин. Большое спасибо. Государство проводит свою политику, имея соответствующие механизмы воздействия на ситуацию на рынке. Еще в 2003 году, когда была принята энергетическая стратегия до 2020 года, впервые в рамках этой стратегии появились не только контрольные цифры, которые всегда были предметом всех энергетических стратегий, в том числе стратегий еще Советского Союза, но впервые появились и экономические механизмы, каким образом должна реализовываться эта стратегия и каким образом контрольные цифры должны достигаться.
Мы всегда умели достаточно эффективно прогнозировать перспективы развития топливно-энергетического комплекса, в Советском Союзе, в России есть соответствующая школа системных исследований в энергетике. И, как правило, невзирая на то, что происходят существенные, кардинальные изменения в экономике, контрольные цифры, намеченные в программных документах, – оказывается, что близки к фактическим параметрам.
Возможности механизмов административно-командного управления, конечно, в настоящее время существенно уменьшены, и основные механизмы (это было прописано в энергостратегии до 2020 года) – это механизмы развития рынка, формирования конкурентных условий, развитие соответствующих рыночных институтов, в том числе институтов организованной торговли на рынках нефти и нефтепродуктов, а также топливно-энергетических рынках, вопросы, связанные с проведением антимонопольной политики, вопросы, связанные с проведением налоговой политики. Вот те инструменты, которые имеются у государства, для того чтобы реализовать необходимые параметры стратегии.
В свое время была принята программа по развитию конкуренции в 2009 году, которая включала в том числе и раздел, касающийся топливно-энергетического комплекса. А сейчас, в конце прошлого года, была принята дорожная карта по развитию конкуренции, и она также включает соответствующий раздел, связанный с внедрением рыночных механизмов в топливно-энергетическом комплексе.
На первом слайде мы видим, например, как меняется ситуация в сегменте добычи нефти. И мы видим, что за последние четыре года, в принципе, экономическая концентрация несколько снижается, несмотря на то, что за это время прошли достаточно существенные, крупные сделки слияний и приобретений. В целом на этом рынке отмечается ситуация коллективного доминирующего положения на рынке, и очень медленно, но в последнее время увеличивается доля сегмента независимой нефтедобычи.
Если говорить о нефтепереработке, то вы видите на нижнем слайде, что также в 2010–2011 годах мы начали прирастать в объемах нефтепереработки. Это связано с повышенными потребностями в топливе. И в энергетической стратегии уже на перспективу до 2030 года установлено, что мы постоянно должны увеличивать в топливно-энергетическом балансе долю светлых нефтепродуктов, высококачественных нефтепродуктов.
Обычно вопросы, связанные с реализацией энергостратегии и достижением вот этих параметров, в том числе по повышению глубины переработки нефти, – это вопросы наших коллег из Министерства энергетики. Федеральная антимонопольная служба занимается своими вопросами, рассматривает дела о нарушениях антимонопольного законодательства. Но иногда мы вынуждены вмешиваться в ситуацию в режиме до рассмотрения дел о нарушениях антимонопольного законодательства, когда мы видим, что текущая ситуация может привести к существенным негативным последствиям.
На следующем слайде вы видите, что Федеральная антимонопольная служба была вынуждена заключить четырехстороннее соглашение с нефтяными компаниями, направленное на проведение модернизации нефтепереработки. Вы, наверное, знаете, что глубина нефтепереработки в Российской Федерации составляет сейчас порядка 71%. И, к сожалению, эта величина уже достаточно долгое время фиксируется в наших показателях отчетности. Хотя в соответствии с энергостратегией мы должны были существенно увеличить глубину переработки, стремясь к тем параметрам, которые существуют в мире. Скажем, в развитых странах глубина переработки составляет 90–95%. Поэтому потенциал огромный. Но у нас, к сожалению, вопрос состоял даже не в том, чтобы выйти на показатели эффективности, а вопрос состоял в том, чтобы обеспечить выпуск нефтепродуктов нужного качества и в необходимом объеме, чтобы на рынке не возникала даже угроза дефицита предложения высококачественных нефтепродуктов.
Вы также знаете, что принято соответствующее решение о том, чтобы перейти на топливо более высоких классов экологичности, и соответствующие технические регламенты. Так вот, для того чтобы обеспечить реализацию и достижение этих контрольных параметров, мы были вынуждены заключить вот такие соглашения с нефтяными компаниями и в этих соглашениях детально прописали все планы по модернизации. Ранее нефтяные компании периодически декларировали то, что они проведут соответствующую модернизацию, добивались соответствующих решений в Правительстве, в том числе по вопросам экономической политики, но, как правило, оказывалось, что эти планы не выполнялись даже наполовину. Поэтому мы оконтурили это все в рамках соглашения и сейчас вместе с нашими коллегами из Ростехнадзора и Росстандарта отслеживаем и непосредственно реализацию проектов по модернизации, и непосредственно достижение тех параметров по объемам и качеству продукции, которые необходимо обеспечить, для того чтобы мы могли с уверенностью смотреть в будущее и понимать, каким образом будут обеспечены потребности внутреннего рынка.
В целом необходимо отметить, что несмотря на серию кризисов, которые имели место за последние 5–6 лет, в том числе когда цены росли с 50 долларов за баррель до величины примерно в 150 долларов за баррель, затем резко падали, вы видите на этом слайде, что цены на нефтепродукты в Российской Федерации в целом оказывались близко к темпам инфляции. Где-то они их чуть-чуть опережали, где-то от них отставали. Вот красная линия – это потребительская инфляция. А все остальные – это линии, связанные с изменением цен на розничных рынках по основным нефтепродуктам, включая дизельное топливо и бензин.
Зачастую такой стабильной ситуации мы достигали за счет как раз применения жестких мер антимонопольного воздействия. И нефтяные компании заплатили в доход федерального бюджета более 20 миллиардов рублей по факту нарушения антимонопольного законодательства.
Но одновременно другим влияющим фактором наряду с динамикой цен на мировых рынках, наряду с факторами внутреннего рынка, которые формируют баланс спроса и предложения, существенное влияние на ситуацию на рынке оказывали налоги. Вы видите, вот здесь внизу четыре таких красных квадратика. Они говорят том, что с 1 января 2010 года имело место существенное повышение акцизов на нефтепродукты. И в настоящее время… Левые колонки – это автомобильный бензин – рост составил порядка 3 - 4 раз примерно. А с правой стороны дизельное топливо – рост акцизов составил примерно 4 - 5 раз. И сейчас уже доля акцизов в конечной цене проданного литра в Российской Федерации составляет примерно 1/3. Это очень существенная величина. И, естественно, акцизы оказывают существенное влияние на цену. Акцизы – это потребительский налог, и он непосредственно транслируется в конечную цену продукции.
На следующем слайде показано, каким образом в Российской Федерации наряду с мерами антимонопольного воздействия создавалась и коммерческая инфраструктура рынка нефти и нефтепродуктов. Когда мы рассмотрели дела в отношении нефтяных компаний, мы не только оштрафовали их на значительную сумму (кстати, ее размер где-то в пятерке крупнейших штрафов за нарушение антимонопольного законодательства в мире), но мы одновременно понудили нефтяные компании развивать рыночные институты и в том числе биржевую торговлю. Это то, что было записано в энергетической стратегии еще упомянутого 2003 года, но что не реализовывалось, потому что сами нефтяные компании, к сожалению, не способствовали тому, чтобы этот рыночный институт развивался. И вот только после предписаний Федеральной антимонопольной службы, начиная с 2009 года, на бирже началась торговля нефтепродуктами.
Более того, мы не только обязали торговать на бирже, но еще и обязали торговать по правилам рынка, чтобы ценообразование отвечало условиям рыночного ценообразования. А это значит, что должны быть соответствующие лоты, которые позволяют конкурировать участникам рынка, торговля должна проходить в регулярном, в постоянном режиме, для того чтобы покупатели всегда имели возможность в любое время выйти на рынок и купить топливо в необходимых объемах. Сейчас уже на бирже Российской Федерации продается порядка 10 миллионов тонн нефтепродуктов, равномерно представленных дизельным топливом, керосином, бензином и мазутом. И при этом также в соответствии с постановлением Правительства на бирже осуществляется регистрация внебиржевых контрактов. И сейчас, скажем, по итогам 2012 года, на бирже было зарегистрировано контрактов в объеме более 41 миллиона тонн нефтепродуктов. После того как были сформированы вот такие индексы, биржевые на рынке наличного товара и внебиржевые, которые характеризуют сделку первой продажи (то есть это продажа с НПЗ, это не продажа с ценами, наведенными последующим этапом перепродаж, это первая продажа), в России сформировалась устойчивая, надежная информация о ситуации с ценами на оптовом рынке. А цена в опте предопределяет цену в рознице, составляя где-то более 70% в конечной цене продукта.
В развитие правок в закон «О защите конкуренции» были приняты еще целый ряд актов, как ведомственных, так и Правительства Российской Федерации. И в дорожной карте, которая была принята распоряжением Правительства в декабре прошлого года, также были установлены дополнительные параметры по развитию конкуренции, в том числе необходимость принятия нефтяными компаниями так называемых торговых политик.
Сейчас, скажем, уже ТНК-BP, «Башнефть», «Газпром нефть» приняли соответствующие торговые политики, которые согласованы с Федеральной антимонопольной службой, которые определяют условия ведения на недискриминационных условиях бизнеса и порядок взаимодействия компаний, которые входят в группу * нефтяных компаний, с независимыми участниками рынка. Скажем, «Газпром нефть» провела в соответствии с этой торговой политикой и внутреннюю реорганизацию, в том числе были разделены сегменты оптовой и розничной продажи нефтепродуктов. Это то, что мы сейчас обсуждаем в рамках законопроекта «О рыночном ценообразовании» и «Об особенностях оборота нефтепродуктов на внутреннем рынке». Для нас это важно с точки зрения конкуренции, а для крупных компаний это важно с точки зрения оптимизации корпоративного управления и повышения его прозрачности. Здесь вы видите, что соответствующие компании уже приняли торговые политики, которые позволяют повышать прозрачность на рынке.
Я говорил о том, что сейчас приняты новые технические регламенты. С учетом создания Таможенного союза эти регламенты приняты уже решением Таможенного союза, решением комиссии Таможенного союза. В этих документах утверждены сроки, в соответствии с которыми мы должны перейти на выпуск нефтепродуктов пятого класса экологичности. И с 2016 года уже в наших странах будет продаваться топливо соответствующего класса экологичности. При этом нужно отметить, что в настоящее время налоговая политика в наших странах несколько отличается и отличаются уровни налогов. Скажем, вы видите, на этом слайде верхняя табличка – что самые низкие акцизы в Казахстане. В России самые высокие акцизы и на автомобильный бензин, и на автомобильное топливо. То же самое касается, скажем, НДС. То же самое касается ставок вывозных таможенных пошлин (это табличка справа внизу на слайде).
Поэтому на самом деле есть необходимость обсуждать вопросы, связанные с изменением системы налогообложения, в том числе с повышением гибкости налогообложения. Это законопроект, который мы сейчас обсуждаем с нашими коллегами в федеральных органах исполнительной власти, о повышении гибкости налогообложения в части, касающейся акцизов. Мы хотим сделать так, чтобы акцизы так же менялись гибко в зависимости от конъюнктуры рынка, как сейчас меняются налоги НДПИ и как меняются сейчас ставки таможенных пошлин.
Но при этом, если говорить о более серьезных вещах, то нужно обсуждать тему более глубокой налоговой реформы. В том числе речь идет о том, чтобы нам выравнивать условия налогообложения в рамках Таможенного союза и делать так, чтобы в значительной степени система налогообложения определялась именно национальным налоговым законодательством. Поэтому есть необходимость поэтапно снижать таможенные пошлины и снижать акцизы, основной объем налогообложения, в нашем понимании, должен входить в налог на добычу полезных ископаемых. Эти вопросы сейчас в стадии обсуждения, еще по ним, естественно, пока нет решений. Но от них существенно зависит то, с какой энергетикой мы придем в будущее, насколько эффективной будет нефтепереработка, насколько широко мы сможем развивать нетрадиционные месторождения и месторождения с ухудшенными горно-геологическими и природно-климатическими условиями. Налоговая система оказывает существенное влияние на ситуацию на рынке. Спасибо.
А.М. Мастепанов. Спасибо, Анатолий Николаевич. Уважаемые коллеги, поскольку Анатолию Николаевичу надо по делам службы сразу же уезжать, поэтому мы немного порядок изменим. Те вопросы, которые непосредственно к его выступлению, если есть, давайте зададим, чтобы он, зная, что удовлетворил слушателей, мог ехать. Есть вопросы? Если в зале нет, у меня пока один маленький вопрос.
Анатолий Николаевич, на пленарной сессии, которая была до обеда, прозвучал вопрос: а не загонит ли Правительство Российской Федерации высокими налогами нефтегазовый комплекс в такое положение, когда он будет неконкурентоспособен на мировых рынках? Вы, как представитель государства, как человек, который непосредственно работает в этой сфере, как бы Вы ответили на этот вопрос?
А.Н. Голомолзин. В целом экономическая политика государства закреплена в целом ряде документов, в том числе в упомянутой энергетической стратегии, в документах, которые определяют налоговую политику. В этих документах говорится о том, что на топливно-энергетический комплекс должна поэтапно снижаться налоговая нагрузка. При этом налоги должны быть дифференцированными, для того чтобы в полной мере реагировать на ситуацию на рынках. Скажем, в нефтедобыче они должны учитывать природно-климатические условия и горно-геологические условия, а также то, что нам необходимо начинать разрабатывать месторождения нефти и газа с применением новых технологий. Естественно, налоги в этом смысле должны уменьшаться, тем самым чтобы обеспечивать в будущем расширение предложения топливно-энергетических ресурсов на рынок. И, тем самым, давать возможность обеспечивать налоговые поступления не только за счет одного сегмента рынка, который сейчас стал основным налоговым донором в бюджете Российской Федерации, а поэтапно необходимо стремиться к тому, чтобы они поступали от других секторов экономики.
Для примера, в России в конечной цене одного нефтепродукта налоги составляют примерно 60–65%. В США эта величина примерно 20 - 25%. Понятно при этом, что уровень цен в России и в США примерно одинаков. Почему – потому что на входе затраты более высокие в США, чем в России, в России затраты чуть ниже, чем на других рынках, в силу мер защиты внутреннего рынка, которые мы применяем, в том числе по системе таможенно-тарифного регулирования, но за счет дополнительных налогов уровень цен в США и в России выравнивается. В Европе высокие расходы и высокие налоги, поэтому цены там выше в два раза, чем в Российской Федерации, на рынке нефтепродуктов. Наша задача, для того чтобы обеспечить устойчивый рост экономики, стремиться к тому, чтобы мы поэтапно снижали налоговую нагрузку, переносили ее из ТЭК в другие сектора экономики, но не за счет повышения налоговых ставок, а за счет расширения производства и за счет этого поступлений дополнительных налогов в бюджет нашей страны. Спасибо.
А.М. Мастепанов. Спасибо, Анатолий Николаевич. Вот давайте на этой оптимистичной ноте тогда и пожелаем Анатолию Николаевичу дальнейшей работы. А от лица оргкомитета вот Вам диплом за активное участие в работе фороума.
Коллеги, давайте продолжим дальше нашу работу. Будет, наверное, справедливым дать слово представителю крупнейшей компании Российской Федерации и одновременно одной из крупнейших в мире энергетических компаний, Минликаеву Валерию Зиряковичу. Пожалуйста.
В.З. Минликаев. Еще раз спасибо за такую возможность высказаться. Действительно «Газпром» был, остается, и будет оставаться основным действующим, самым крупным отраслевым комплексом по разведке, добыче, транспортировке, хранению, переработке, распределению углеводородного сырья, включая и газ, газовый конденсат, и нефть, и некоторые продукты, которые в ближайшее время появятся в больших объемах, такие специфические продукты как гелий, например. Но главная стратегическая задача «Газпрома» – это, конечно, поставки газа. Хотя существенна и нефтяная составляющая. Вы знаете, что у «Газпрома» есть программа – достигнуть добычи 100 миллионов тонн жидких углеводородов к 2020 году, и она на настоящий момент практически реализуется по графику.
Тема моего доклада: «Стратегические инвестиционные аспекты модернизации объектов добычи газа». Кроме этого, конечно, есть и другая программа – объектов транспорта и объектов переработки, но вот я буду говорить об объектах добычи газа.
Реконструкция и модернизация объектов обустройства газовых месторождений «Газпрома» в период падающей добычи решают стратегическую задачу по обеспечению энергобезопасности России. Актуальность реконструкции определяется целым рядом факторов, в первую очередь необходимостью обеспечения проектных уровней добычи углеводородного сырья и надежности эксплуатации технологического оборудования газодобывающих объектов на месторождениях, которые были введены в эксплуатацию 15 - 20 и более лет тому назад и вступивших в стадию падающей добычи, но, тем не менее, обеспечивающих сегодня более половины общей добычи общества.
В 2010 году разрабатывалась, была разработана и одобрена постановлением правления «Газпрома» комплексная программа реконструкции и техперевооружения объектов добычи газа на 2011 - 2015 годы, которая определила задачи, цели и потребности общества в реконструкции объектов газодобывающего комплекса. Учитывая необходимость выполнения столь значительных объемов работ и возможные ограничения по суммарным капвложениям, для обоснования выбора первоочередных реконструируемых объектов в соответствии с действующими в ОАО «Газпром» антикризисными мероприятиями все 2507 мероприятий, планируемых на это пятилетие, ранжированы по пяти уровням приоритетности для достижения целей общества – обеспечения надежности поставок газа потребителям на внутреннем рынке и выполнения экспортных обязательств.
Первое – это реконструкция объектов основного производства и инженерных систем, достигших предельного износа. Второе – работы, обеспечивающие проектные объемы добычи углеводородов, выполняемые главным образом на основных, на промышленных объектах – это скважины, газосборные сети, установки комплексной подготовки газа, дожимные компрессорные станции. Третье – мероприятия, реализация которых имеет экономическую эффективность, не связанные с обеспечением проектных уровней добычи. Четвертое – мероприятия, по которым определение эффектообразующего фактора в денежной форме не представляется возможным, но они обеспечивают получение значимых внеэкономических эффектов. И пятое – мероприятия, по которым на момент выполнения ранжирования отсутствует согласованная проектная документация.
Углубленное ранжирование всех мероприятий программы по категориям приоритетности решаемых задач позволило сформулировать три группы работ или мероприятий и ранжировать эти группы по степени приоритетности для обеспечения стратегической цели общества. Причем проектно-изыскательские работы являются во всех этих вариантах приоритетными. Вот здесь вы видите красный, желтый, зеленый. Как вы, наверное, понимаете, верхний красный вариант, мы его называем минимальным, – это первый сценарий, включает комплекс первоочередных работ первого приоритета или главного приоритета, который требует, по таким скромным оценкам, более 120 миллиардов рублей на пятилетку, невыполнение которых приведет к снижению добычи ниже проектного уровня и недопустимому повышению технических и технологических рисков.
Второй сценарий – желтый, оранжевый – включает работы красной зоны, и плюс к этому добавляются работы, которые обеспечивают проектные уровни добычи, повышение надежности и безопасности функционирования газодобывающего комплекса, улучшение технико-экономических показателей объектов добычи за счет снижения эксплуатационных затрат. Его стоимость более 80 миллиардов рублей. Если работать по этому сектору красного и желтого цвета, то будет общая потребность в финансировании в пределах 200 и более 200 миллиардов рублей.
И вот третья группа или третий сценарий обеспечивает комплексную реконструкцию, решает основной объем проблем надежности и эффективности эксплуатации газодобывающих мощностей до 2020 года. Имеется в виду период действия этого эффекта. И содержит полный объем работ программы, включающих обоснованные в проектах реконструкции мероприятия, направленные на обеспечение надежного функционирования объектов обустройства месторождений, технической и экологической безопасности производства, энерго- и ресурсосбережения, сокращение потерь углеводородов и улучшение условий труда персонала.
Поддержание проектных объемов добычи. Вот на этом слайде физические объемы. Здесь не все мероприятия, но основные, так сказать, промышленная что ли часть мероприятий или работ. Поддержание проектных объемов добычи углеводородов обеспечивается за счет следующего. На дожимных компрессорных это замена 131 сменной проточной части, модернизация 47 центробежных нагнетателей, реконструкция запорно-регулирующей арматуры, имеется в виду переход на «горячую» серию с рабочими температурами до 200 градусов. Замена автоматизированных систем управления технологических процессов и систем автоматизированного управления газоперекачивающих агрегатов - 35 систем. На скважинах: замена 240 фонтанных арматур, замена 564 лифтовых колонн, бурение 161 бокового ствола, внедрение 2135 систем телемеханики и телеметрии скважин. На газосборных сетях: прокладка лупингов - 68 километров, расширение газосборной сети, включая замену трубопроводов меньшего диаметра, - 117 километров. На установках комплексной подготовки: реконструкция 200 единиц сепарационного оборудования, реконструкция установок регенерации гликолей и метанола, в частности 26 десорберов, насосная подача конденсата на низкотемпературную адсорбцию, насосные перекачки конденсата на завод подготовки конденсата к транспорту.
Реализация такого масштабного инвестиционного проекта или программы, как комплексная программа реконструкции, конечно, требует систематического мониторинга и технико-экономического анализа результатов работ. Эта систематическая работа, она приведена на этом слайде. Это трехуровневый контроль. Это технико-экономическое сопровождение. Это ежегодная подготовка результирующих отчетов. Это ежегодные отраслевые совещания и рассмотрение на секциях НТС «Газпрома», в том числе и во «ВНИИгазе». И отработанные, согласованные на этих совещаниях решения используются в дальнейшем руководством общества при формировании показателей планов социально-экономического развития и бюджетов дочерних обществ на трехлетний период, при разработке и уточнении показателей годовых инвестиционных программ.
В рамках реконструкции объектов добычи предусмотрено выполнение комплекса инновационных работ общим объемом более 50 миллиардов рублей. К важным процессным инновациям относятся, например, как уже говорил, бурение боковых стволов, комплекс работ по оптимизации технологических режимов эксплуатации более 330 газовых, газоконденсатных и нефтяных скважин. Под оптимизацией понимается обеспечение работы скважин, которые работают с большим газожидкостным, водным фактором, когда происходит самозадавливание скважин. К сожалению, этот наш фонд год от года растет.
Телеметрия и телемеханизация более чем 1800 скважин. Объединение газовых промыслов на таких крупных месторождениях как Уренгойское и Медвежье. Совершенствование технологий и оборудования промысловой подготовки углеводородного сырья.
В процессе реализации этой программы 2011 - 2015 года отрабатываются с целью последующего тиражирования такие перспективные инновационные решения как распределенное компримирование газа на месторождениях, в дальнейшем я об этом скажу, технологии концентрического лифта для удаления жидкости с забоя скважин, применение турбодетандеров и центробежных нагнетателей в дожимных компрессорных с магнитными подшипниками.
На этом слайде показана загрузка мощностей. Было время, когда месторождения были на максимуме или на постоянной полке. Сегодня есть такая задача как оптимизировать незагруженное оборудование. По нашим оценкам, на некоторых месторождениях, на некоторых промыслах высвобождается до 40% и более мощностей, необходима ликвидация, консервация или реконструкция больших объемов этого оборудования.
Здесь одно из мероприятий – это внедрение систем автоматического управления аппаратами воздушного охлаждения. Это позволяет экономить большой объем электроэнергии.
Вот – сменные проточные части. Но здесь частный случай. Нагнетатель, который был до замены проточной части. На картинке показана нагнетательная степень сжатия 1,8. А тот, который висит на фотографии, – это уже степень сжатия 2,2. Но сегодня мы имеем нагнетатели со степенью сжатия 3,0 и даже 4,0. Эта работа непрерывно ведется на парке нагнетателей ДКС. Не все компрессоры позволяют производить замеру СПЧ на более высокую степень сжатия, поэтому проводится реконструкция с полной заменой нагнетателей. В частности так называемые короткие корпуса заменяются на длинные, и в них уже можно будет устанавливать проточную часть на степень сжатия 3 и до 4. Вот при степени сжатия 4 температура компримируемого газа может повышаться до 200 градусов.
Таким образом, на ДКС при реконструкции реализуются основные работы. Замена СПЧ самих нагнетателей, замена запорно-регулирующей арматуры на «горячую» серию. И, конечно, внедрение более современных автоматизированных средств управления процессами компримирования и охлаждения, в том числе замена устаревших агрегатных систем на микропроцессорные системы управления МСКУ 4000, 5000.
Следует отметить, что еще есть такой вопрос как старение сепарационного оборудования на ДКС, несоответствие его характеристик фактическим условиям работы. Поэтому большая работа проводится с сепарационным оборудованием. Здесь мы не имеем свободных мощностей, поскольку, когда сепарационное оборудование работает при давлении 75 атмосфер и когда работает при давлении 10 или 5 атмосфер – совершенно другая плотность газа, совершенно другие скорости, поэтому внутренняя часть сепараторов, крупные серьезные аппараты весом до 50 тонн подлежит модернизации и замене.
Здесь показано одно из месторождений – Вынгапуровское. Если видно, там такие красные квадратики – это мобильные или блочно-модульные, в общем, мобильные компрессорные установки. Две из них уже работают, это те, которые приближены к скважинам. Они позволяют обеспечить добычу газа. В частности на этом месторождении при первоначальном давлении 102 сегодня пластовое 7,5, на устье скважин 5 атмосфер, тем не менее, ведется добыча низконапорного газа, о котором Алексей Михайлович говорил.
Есть проблема оптимизации налогов. Если хотим добывать газ на этих месторождениях, а не оставить его в недрах, значит, нужно этот кабальный НДПИ убирать. Эти 600 рублей, коэффициент конечной газоотдачи, они тянут ко дну, то есть мы этот газ просто оставим. Ну тут нужно такое волевое решение, бумаг много исписано.
Про укрупнение промыслов я уже говорил. Смысл в том, что, например, на Медвежьем три газовых промысла, поставили новую дожимную компрессорную с современными агрегатами, остановили три старых дожимных компрессорных с агрегатами ГТН-6, и сегодня газ собирается на одной станции и компримируется. Серьезно сократили эксплуатационные расходы.
Подводя итог, можно сказать, что стратегические инвестиционные решения, реализуемые в области модернизации и техперевооружения объектов добычи углеводородного сырья, решают задачу ОАО «Газпром» по обеспечению надежности поставок газа потребителям на внутреннем рынке и выполнения экспортных обязательств. А также, направлены на повышение эффективности функционирования основных фондов объектов добычи газа (между прочим, это 2 триллиона рублей их стоимость), поддержание проектных объемов добычи газа и увеличение коэффициента конечной газоотдачи, обеспечение требуемого уровня надежности и безопасной эксплуатации газодобывающих объектов и экологической безопасности. Важно отметить, что инновационные решения, которые мы апробируем сегодня на месторождениях, промыслах, которые показали эффективность, они будут в том числе нами закладываться в следующую программу, над которой работа уже началась, я имею в виду программу 2016 - 2020 года.
Большое спасибо за внимание. Будут вопросы - готов ответить.
А.М. Мастепанов. Спасибо, Валерий Зирякович. Давайте вначале выслушаем наших докладчиков, а потом уже будем задавать вопросы, и в дискуссии из зала кто захочет выступит.
Давайте послушаем, что нам наука предлагает по повышению нефтеотдачи трудноизвлекаемых запасов нефти. Я бы попросил выступить Станислава Анатольевича Жданова, заместителя генерального директора ОАО «ВНИИнефть».
С.А. Жданов. Уважаемые коллеги, добрый день. Алексей Михайлович здесь сказал уже о том, что одной из основ модернизации являются два важных фактора – это прирост новых запасов и увеличение нефтеотдачи и газоотдачи пластов. Наш доклад посвящен как раз увеличению нефтеотдачи.
На этом слайде показана красной линией величина проектного будущего коэффициента нефтеотдачи по месторождениям страны. А синяя кривая – это рост так называемых трудноизвлекаемых запасов. Сейчас очень много говорится о трудноизвлекаемых запасах, что их сложнее извлекать, но можно видеть вот эти «ножницы». Действительно есть определенная зависимость роста трудноизвлекаемых запасов и в определенный период снижения коэффициента нефтеотдачи. Здесь показан перечень вот таких трудноизвлекаемых запасов, которые сейчас считаются: высоковязкие нефти, низкопроницаемые пласты, подгазовые зоны. Я хотел бы обратить внимание на вот это выделенное красным – особо осложненные запасы. Сейчас постепенно уже складывается мнение, что основное внимание нужно обращать на будущие трудноизвлекаемые запасы, а это баженовская свита, тюменская свита, ачимовская свита, которые принципиально более сложные по сравнению с тем, что мы имели раньше.
Вот здесь с левой стороны показана динамика выработанности активных запасов, а с правой стороны – трудноизвлекаемых запасов. Так вот здесь показано, что извлечение трудноизвлекаемых запасов гораздо менее динамичное, если так можно сказать, чем активных запасов. То есть, у нас в стране проблема накопления трудноизвлекаемых запасов достаточно острая.
Что же мы имеем сейчас по состоянию извлечения нефти у нас в стране? Средняя нефтеотдача в мире сейчас около 30%. То есть 70% открываемых запасов – уже заранее знают, что она останется в пласте неизвлеченной. Средняя нефтеотдача по месторождениям США, конечно, значительно выше – 39%. Но в Норвегии средняя проектная нефтеотдача 50%. Считается, что мы можем достичь в будущем коэффициента нефтеотдачи 50–60%, оставить в пласте не более 40–50%. Сейчас средняя нефтеотдача, которая планируется по месторождениям России, – это 38%.
Нужно обратить внимание, что если посмотреть по долям запасов, доля трудноизвлекаемых запасов сейчас порядка 55%, а активных – 45%. Средняя нефтеотдача трудноизвлекаемых запасов 32% всего лишь, а активных запасов – 45%.
Эта проблема обостряется еще и тем, что открываемые запасы в последнее время и вводимые в разработку, они имеют гораздо меньшую нефтеотдачу по сравнению с тем, что мы имели раньше и имеем сейчас в России. Вот этот слайд, который позаимствован у Толстолыткина, по ХМАО-Югре это показывает. Красное – это средняя нефтеотдача по этому региону, а вот желтое – это то, которое открывалось за эти пять лет, здесь градация пять лет. И можно видеть, что ухудшение качества вновь открываемых запасов ощущается.
Хотел бы обратить внимание, что повышение нефтеотдачи – это проблема, не выдуманная в России или эксплуатируемая учеными, как это иногда предполагается, в России и за рубежом. Это не так. Вот видите, в основных международных нефтедобывающих компаниях вклад в прирост извлекаемых запасов – конечно, больше всего это новые открытия – цифры «70» для ВИНК. Но повышение нефтеотдачи – это 12%. То есть в среднем 12% прирост запасов осуществляется в крупных нефтяных компаниях за счет увеличения нефтеотдачи пластов.
К сожалению, в России сейчас мероприятия по воздействию на пласт, как правило, ограничиваются геолого-техническими мероприятиями. Это вывод скважин из бездействия и т. д.
Тем не менее, существует еще целый ряд методов, которые могут принципиально изменить нефтеотдачу, так называемые третичные методы увеличения нефтеотдачи – это тепловые, газовые, химические и микробиологические. К сожалению, должен сказать, что хотя в мире сейчас добывается порядка 110–130 миллионов тонн в год за счет этих сложных, но высокоэффективных процессов, в России эта добыча составляет где-то 1–1,5 миллиона тонн в год. Вот в Соединенных Штатах что такое 34 миллиона тонн? Это почти 12% от общей добычи нефти. Это достаточно высокая цифра добычи нефти за счет высокоэффективных и дорогих технологий. Здесь я должен сказать, что у нас действительно состояние не очень хорошее.
Мне бы как представителю науки хотелось обратить внимание, что недостаточный объем применения этих эффективных технологий не только в соответствии с тем, что у нас нет каких-то законов и т. д., но и вследствие недостаточного научного обеспечения этой проблемы. Эти процессы требуют специального изучения на стадии лабораторного исследования, на стадии проектирования и т. д.
Вот здесь показан слайд, который позаимствован, здесь видно откуда. Крупнейшие зарубежные компании по затратам на инновации, имеется в виду – на новые технологии. Вот это черное – это всё инновации в миллиардах долларах зарубежных компаний, а красное – это одна из наших компаний – ЛУКОЙЛ. Можно видеть, что затраты на эти вещи значительно меньше, чем осуществляется в среднемировые.
Я не мог не поместить и этот слайд, где показаны расходы на образование и науку в абсолютных цифрах на одного человека. Эти данные привел Примаков. Видите, наука: США – 293 тысячи долларов на одного исследователя, Япония – 264, Китай – 74, Россия – 39. Конечно, такие интересные цифры, которые заставляют нас подумать о возможности модернизации в этой сфере.
Вот на этом слайде, который также был позаимствован, количество зарегистрированных патентов в нефтегазовом секторе. Вот красное, черное – это всё зарубежные компании. А желтое – это наши компании. Здесь впереди «Татнефть», а остальные еще меньше. Можно видеть, что несоизмеримо меньше мы получаем различных патентов на новые результаты. Хотя это хорошо вписывается в общую тенденцию России. Вот видите, Россия – красный цвет, он был до 1990-го года более-менее высоко, а потом упал и стал значительно ниже Соединенных Штатов, Китайской Народной Республики, Японии и т. д. То есть это все вписывается в общий тренд развития науки.
Вот объемы финансирования НИОКР на одного исследователя. Причем здесь разделяется: с левой стороны государство, а с правой стороны бизнес. Вот Россия – это крайний правый красный цвет. Можно видеть, что и общее достаточно низкое, и ужасно низкое финансирование науки со стороны бизнеса. Хотя должен сказать, что в последнее время здесь изменяется из-за директивных указаний Президента и т. д. Но факты остаются фактами.
Здесь уже говорилось о том, что, мол, налоги очень большие. Вот это данные, которые были представлены В.И. Кашиным, который является председателем Комитета Государственной Думы по природным ресурсам, природопользованию и экологии. Вот видите, здесь показан уровень рентабельности компаний. Можно видеть, что, мягко говоря, наши компании не менее рентабельные, чем зарубежные компании. Как раз наоборот, они находятся с левой стороны, они наиболее рентабельные.
И, наконец, последний слайд – предложения по активизации работ. На наш взгляд, главное – это государственное регулирование проблемы. Опыт таких стран как Соединенные Штаты Америки, Норвегия, в конце концов, Россия, которая занималась этой проблемой в 70-е годы, показывает, что без государственного регулирования проблемы нам трудно чего-либо достичь. Дальше - концентрация научных исследований, создание научных центров на базе отраслевых институтов и вузов…
Среди всего этого я хотел бы обратить внимание на тезис о том, чтобы стимулировать не разработку отдельных категорий запасов, что у нас практикуется в последнее время, это, например, стимулирование разработки высоковязких нефтей или еще более странное – стимулирование разработки низкопроницаемых коллекторов, хотя понятно, что это определить, просто практически оценить те величины, которые были предложены, невозможно. На наш взгляд, нужно стимулировать проекты разработки, как это делается во всем мире - при выдаче лицензии на разработку месторождения и определяются те или иные налоговые поступления. Спасибо за внимание.
А.М. Мастепанов. Спасибо, Станислав Анатольевич. Вопросы в конце, мы договорились. Уважаемые коллеги, вот видите, и в газовой, и в нефтяной отрасли ведется работа, пусть и не такая, как хотелось бы, по обозначенным проблемам. Но как это будет сказываться на безопасности объектов? Не получится ли так, что в погоне за инновациями, в погоне за какими-то высокими показателями мы меньше внимания будем уделять промышленной безопасности? Светлана Анатольевна, как Вы считаете, можно ответить на этот вопрос?
Да, пожалуйста. Жулина Светлана Анатольевна, начальник управления по надзору за объектами нефтегазового комплекса Федеральной службы по экологическому, технологическому и атомному надзору.
С.А. Жулина. За меня уже сделали такое хорошее вступление. Конечно же, уважаемые дамы и господа, при выборе пути инноваций нельзя оставлять за плечами наше прошлое и наше настоящее. Конечно же, мы должны анализировать как существующие технологии, так и основные вопросы, связанные с организацией всей системы управления, в том числе системы управления промышленной безопасностью. Потому что, построив новый завод, мы можем его потерять завтра же, если мы будем иметь крупную промышленную аварию.
Взгляд Ростехнадзора на нефтегазовую отрасль. Сегодня мы, по сведениям государственного реестра опасных производственных объектов, имеем 53 989 организаций, которые занимаются тем или иным бизнесом в нефтегазовом комплексе. Мы контролируем объекты, начиная со скважин бурения до объектов реализации нефти и нефтепродуктов. И вы видите, это структура наших поднадзорных предприятий. Все объекты обладают потенциальной опасностью. Огромное количество углеводородов, имеющих в себе огромные запасы потенциальной энергии взрыва. При разгерметизации оборудования создаются газовоздушные облака, которые приводят к взрывам, к большим людским потерям и к невозобновляемым, наверное, потерям экологии, экологические проблемы возникают.
Ввиду малого времени мы не стали показывать большую статистику. У нас в России только за десять лет произошло 1072 аварии и 406 смертельных несчастных случаев. Вот черными точками здесь помечены на графике основные крупные аварии, которые, на наш взгляд, к крупным и относятся, поскольку пострадало на них более пяти человек. Для нас в отрасли пять человек и более – это уже много, потому что процессы в основном автоматизированные, мы стараемся вывести людей за опасную зону, где-то в операторной или тут же, вывести из взрыва, пожара. Крупными у нас являются аварии, когда идет полная остановка производства, заводов или нарушение жизнедеятельности населения. Потому что у нас с вами не только нефтеперерабатывающие, нефтехимические заводы, от которых зависит наше с вами жизнеобеспечение, нашей продукции, которую мы потребляем, но мы питаемся с вами еще и теплоносителями: газ, нефтепродукты, нефть – это все то, что необходимо для жизнеобеспечения населения.
В 2012 году произошло 104 аварии и 52 смертельных несчастных случая. Да, конечно же, это меньше случаев, чем на дороге, но, тем не менее, вы видите, как год был насыщен вот этими черными и очень крупными происшествиями.
На мой взгляд, самая такая неприятная показательная авария у нас произошла с вами в ООО «Инвест-Ойл». Это нестандартный такой объект для Госгортехнадзора, это объект по переработке нефтешламов, полигон, где при производстве работ произошел крупный взрыв, пожар на территории предприятия 12 000 квадратных метров. И из 16 человек производственного персонала (вы видите, немного было на площадке) 11 человек получили ожоговые смертельные травмы. При этом полностью было разрушено все оборудование на площадке, ущерб от аварии составил 32 миллиона рублей.
Большой резонанс получила авария на магистральном газопроводе «Шишки(?) – Нагорино(?)». Это ООО «Газпром трансгаз Москва». Нам сегодня «Газпром» говорил о своих инновациях в технологиях, но, тем не менее, газопроводы на сегодняшний день представляют угрозу, и аварии происходят неоднократные на этих объектах. Пострадало, вы видите, 17 домов. Отключено газоснабжение нескольких районов и крупных населенных пунктов ближайшего Подмосковья.
Такие крупные экологические аварии у нас с вами происходят на объектах нефтедобычи. Мы тоже говорим об инновациях в этих технологиях, но, тем не менее, каждый год мы имеем по несколько таких серьезных аварий, связанных с нефтепроявлениями, которые переходят в открытое фонтанирование. И здесь мы имеем ущербы для экологии окружающей среды, поскольку вот эту нефть, вышедшую из недр, очень сложно потом собрать. И, вы видите, достаточно сложно идет ликвидация этих происшествий, длительно. Некоторые фонтаны у нас ликвидируются до полугода.
Причины аварий. Мы каждый раз анализируем, сколько же у нас и каких аварий происходит. В 2012 году, вы видите, основная часть аварий была связана с разливами и выбросами опасных веществ, это то, о чем мы говорим, с экологией связана, с экологическими ущербами – 42%. Возгорания углеводородов с последующими пожарами – 33%. Взрывов, это те взрывы, которые несут нам большие поражения, несут материальные ущербы и человеческие жертвы, мы имеем 22%. Ну и немного аварий, в основном это буровые, разрушение буровых установок без выбросов опасных веществ, но, тем не менее, идут человеческие потери, потому что что-то может упасть на голову или сломать позвоночник.
Причины возникновения нами анализируются в процессе расследования технических причин аварии. Вы знаете, что по федеральному закону мы – орган, который организует эти расследования, мы возглавляем комиссии и каждый раз выясняем технические и организационные причины, которые привели к этим авариям, для того чтобы предупредить следующие.
Основная часть аварий у нас с вами идет из-за нарушения герметичности оборудования – это 46%. Ошибки персонала – 17%. Внешние воздействия техногенного характера – 22%. Но в этих техногенных воздействиях значительную часть вкладывают в основном газопроводы, которые у нас имеют механические нарушения при проведении земляных работ. Это в основном в сезон, когда начинают ремонтировать дороги или что-то строить, вкапывать фундаменты, и эти работы проводятся без соответствующих нарядов-допусков на предприятиях. Ну и внешние воздействия природного характера. Конечно же, как только у нас наводнение, то тут же может быть несколько газопроводов на водных переходах снесено.
Характер причин. Все аварии обусловлены несоблюдением организациями и производственным персоналом законодательства в области промышленной безопасности и градостроительной деятельности. В том числе ряд объектов… я вам показывала «Инвест-Ойл» как пример такого крупного нарушения законодательства – нарушены все правила и нормы. Незаконное строительство и реконструкция объектов с применением контрафактного, самодельного оборудования. К сожалению, до сих пор у нас имеются в технологиях открытые источники выделения и пропусков углеводородов. Не все системы автоматизированы и имеют управление из отдаленных точек из защищенных операторных. Не всегда выполняются требования по регламентному обслуживанию оборудования, что не дает нам возможность предупредить их отказы. И, к сожалению, эти ошибки персонала, которые мы показываем, в большом проценте это низкая производственная дисциплина, нарушение основных параметров и их выход за критические параметры, который нам дает аварию.
Мы показываем цифры, что из-за отказов оборудования и отклонения от регламентированных параметров технологических процессов в 2012 году произошло 9234 инцидента. Практически инциденты в нашем понимании – это те же самые аварии, только не имеющие тяжелых последствий, без остановки, без поражения людей. Но, тем не менее, имеются экологические ущербы, потому что все равно при инциденте происходит разлив нефти или нефтепродукта.
Почему же все-таки эти аварии происходят, а уроки не извлекаются? Ростехнадзором в результате проведения более 32 000 проверок в 2012 году выявлено свыше 140 000 нарушений требований промышленной безопасности. При этом приняты меры, привлечены к ответственности 12 922 должностных и юридических лиц. Общая сумма штрафов составила около 561 миллиона рублей. Но вы видите, что 561 миллион штрафа – это все-таки не те ущербы, которые имел нефтегазовый комплекс по результатам последствий аварий. По фактам выявленных нарушений 218 материалов были переданы в правоохранительные органы для возбуждения уголовных дел. В первую очередь это дела, по которым имелись смертельные несчастные случаи. Анализ показывает, что каждое тысячное нарушение правил промышленной безопасности и каждый десятый отказ оборудования, инцидент дает предпосылки к возникновению аварии.
Почему же все-таки? И какие проблемы влияют на неснижение вот этого состояния аварийности и травматизма? Вы видели, что в 2012 году мы имеем даже некий рост этих параметров. Проверки, контрольные мероприятия, которые проводит Ростехнадзор, показывают, что производственный контроль на предприятиях, который должен работать и заниматься профилактикой соблюдения требований промышленной безопасности, работает у нас неэффективно, а зачастую формально на предприятиях. Вы видите, на этом слайде мы показываем: эффективность служб производственного контроля, наверное, в 100 раз более, чем инспекторов Ростехнадзора. Тем не менее, общее количество выявленных нарушений и проведенных мероприятий, направленных на повышение уровня промышленной безопасности объектов, меньше, чем выявлено нашими инспекторами. Вот вы видите, количество нарушений на одного работника мы посчитали. Если у нас инспектор за год выявляет 154 нарушения (выявленное нарушение – предупрежденный будущий инцидент и авария), а производственный контроль у нас только два нарушения выявляет, и иногда бывает непонятно, чем же они занимаются.
Ростехнадзор в этом году совершенствовал закон «О промышленной безопасности». Вы видели эти изменения, надеюсь, которые были проведены в законе. Все объекты разделены на четыре класса. В отношении вот этих крупных объектов введены обязанности по разработке системы управления промышленной безопасностью. Но таких объектов у нас с вами после перерегистрации будет не более 3000. Где-то 50% объектов у нас уйдет в четвертый класс, а этот четвертый класс объектов у нас выходит из-под лицензирования, выходит из-под плановости проверок, и их состояние безопасности будет оцениваться только на основании результатов отчетов производственного контроля. На мой взгляд, если не будет повышена эффективность этих служб, то нам не миновать повышения аварийности и травматизма на этих объектах.
Иные проблемы, которые существуют, – это износ оборудования. На слайде представлены эти цифры. 48% аварий у нас произошли по причинам нарушения герметичности оборудования. Здесь и коррозия, и отказы оборудования, и разрушение уплотнительных элементов. Всё, с этим нужно работать. Введены различные процедуры, связанные с контролем оборудования, с его диагностированием. Диагностирование нам на сегодняшний день позволяет выявить дефектное оборудование, своевременно его вывести из эксплуатации. Тем не менее, в настоящее время диагностирование является уже и тормозом для модернизации.
В этой связи мы рассматриваем вопросы экспертизы и их качества. К сожалению, много организаций у нас появилось, у нас вместо 2000 сейчас уже более 4000 экспертных организаций, большой рынок услуг. Снижается цена, падает качество. И зачастую экспертные организации практически делают отчеты и не занимаются обследованием оборудования. Сегодня в настоящее время в Государственной Думе рассматривается закон, который вносит изменения, вносит ответственность экспертных организаций за дачу ложных сведений в заключении экспертизы промышленной безопасности. Там подразумевается повышение как административной, так и уголовной ответственности до 7 лет лишения свободы. Надеемся, что строгая ответственность, мотивирует экспертные организации к улучшению качества своих работ.
Очень быстро я вам на слайдах покажу наши новые инновационные проекты. Наша работа над нормативными документами. Если будут вопросы, я готова ответить. Для аудитории я хотела бы сказать, что нормативные документы, пересмотренные за последнее время, пересмотрены в целях актуализации и исключения дублирующих требований. Десять нормативно-правовых актов мы отменили, вместо них ввели только три обязательные нормы, ФНИПы. Статус федеральной нормы повысился. Мы ввели взамен статус руководств по безопасности. Это документы, в которых предложены как проектировщикам, так и эксплуатирующим организациям единообразные рекомендации по обеспечению промышленной безопасности объектов. И наши планы на следующий год. Спасибо за внимание.
А.М. Мастепанов. Пожалуйста, Сергей Сергеевич Галибеев.
С.С. Галибеев. Добрый день, коллеги. Немного о компании «СИБУР». Мы – крупнейшая нефтехимическая компания в Российской Федерации, наш оборот за 2011 год составил 8,5 миллиардов долларов. Достаточно много, но в ряду всех мировых нефтехимических компаний мы находимся в середине. Понятно, что по нашей выручке мы еще отстаем от таких монстров как BASF, Sinopec, у которых этот показатель составляет 30–40 миллиардов долларов в год. Но мы над этим вопросом работаем.
Мы не добывающая компания, мы не добываем газ и нефть, мы используем в первую очередь компоненты попутного нефтяного газа, так называемые «жирные фракции» от C3 и выше, для того чтобы преобразовывать затем их в ценные продукты нефтехимии, в базовые молекулы типа этилена, пропилена, бутадиена, изопрена, изобутилена и дальнейшую конвертацию в полимерные молекулы, и в том числе, если говорить о следующих переделах, то базовые полимерные молекулы в различные композиционные материалы.
Наверное, начну с этого. Какие мы видим основные риски для себя и какие мы видим глобальные тренды, которые могут здорово повлиять на нефтехимию в целом в мире. Вообще их, по большому счету, три. Возможно, есть и остальные, но я сконцентрируюсь именно на этих трех.
Первое – это сланцевый газ. Это та сланцевая революция, которая происходит сейчас в первую очередь в Северной Америке. Есть разные прогнозы, чем дело кончится, но факт остается фактом, что США становится уже профицитным, с одной стороны, с другой стороны, заключаются долгие контракты на поставку уже определенных количеств газа в Западную Европу. Мы видим для себя – вектор и стратегия развития крупных нефтехимических компаний, например, таких Dow, LyondellBasell или Eneos, получают несколько другой вектор. Если посмотреть, о чем стратегически говорили в плане своего развития крупные нефтехимические компании Западной Европы и США 5–7 лет назад, в том числе и те, о которых я сказал, во-первых, то это концентрация на уход в большие переделы нефтехимического сырья, в высокомаржинальные нишевые продукты органического синтеза, в различные продвинутые композиционные полимерные материалы. Сейчас риторика несколько меняется в последние годы, и видно, что начинают реализовываться инвестпроекты по строительству этановых пиролизов в Северной Америке. Где-то они начинаются строиться заново, где-то реанимируются те проекты, которые существовали в свое время, но были закрыты.
Следующий риск, который мы видим у себя, – это появление и активное внедрение в первую очередь в Китае технологий, которые позволяют вовлекать в процесс получения базовых молекул, с одной стороны, другое сырье, например, уголь и его газификация, с другой стороны, позволяют вовлекать метан в качестве сырья, из которого можно получать базовые полимерные молекулы, в первую очередь этилен и пропилен. И если три года назад тема «метанол или метан в олефины», в общем, была еще обсуждаемой, то за последние два года Китай совершил достаточно большой прорыв, один за другим начинают строиться, вернее, уже эксплуатироваться заводы, основанные на газификации угля и дальнейшем его переделе в первую очередь в пропилен и этилен. Два завода достаточно большой мощности уже работают, по 500 тысяч тонн. Кроме того строится еще несколько. И, как уверяют нас китайские коллеги, в планах строительство еще десятка подобных мощностей. Можно по-разному смотреть на то, насколько экономически эффективно по сравнению с традиционными методами, такими как традиционный пиролиз, использование технологии MTO, но факт остается фактом, это действительно та реальность, в которой мы сейчас находимся. И мы видим перспективы развития этих технологий с точки зрения повышения конкурентоспособности по сравнению с традиционным пиролизом. Разрыв еще велик, но он начинает постепенно сокращаться.
И третья тема – это биотехнологии. Понятно, что это вещь такая, сильно зависящая от локации. Понятно, что Бразилия – мировой лидер, потому что там низкая себестоимость производства самого сахара, поэтому они внедряют технологии, развивают тему этанола, в том числе его дегидратации в этилен, и строят на этом свои полимерные мощности. Но мы видим сейчас наиболее продвинутую тему в биотехнологиях, если мы говорим о коммерческой реализации промышленных мощностей по сложным молекулам, которые с помощью биосинтеза возможно в отличие от традиционных химических методов получения синтезировать в одну стадию. И такие технологии получаются. Это касается и достаточно тяжелых молекул различных диаминовых, дикарбиновых кислот, но там есть уже достаточно большие прорывы, и на выходе, на стадии пилотирования есть технологии, которые позволяют напрямую сахар конвертировать в сложные и достаточно дорогостоящие молекулы, но и крупнотоннажные, такие как бутадиены, изопрены или изобутилены, например.
Естественно, что мы знаем об этих вызовах, которые бросает нам окружающий мир, и пытаемся в первую очередь повышать свою эффективность и конкурентоспособность различными способами инноваций, которых мы для себя в компании определили три. Сразу могу оговориться, если говорить об этих трех путях, мы очень широко представляем для себя слово «инновация», поэтому начну с первого, наиболее, наверное, привычного и понятного – это собственные разработки, новые продукты и новые технологии. Мы свою активность в области R&D достаточно сильно начали проявлять в конце 2006 года, когда приняли решение о том, что будем у себя создавать вертикально интегрированную R&D или научную инфраструктуру. Вернее, так – структуру, которая занималась бы процессом получения идей или конкретных заказов по развитию технологий, по созданию новых технологий и модернизации существующих, по разработке новых продуктов от бизнес-заказчиков компании, до внедрения всего этого в реальные промышленные мощности.
Вообще, если об этом процессе говорить, то для того, чтобы он был успешен, необходимы три составляющие. Первая – это бизнес-заказчик, который понимает необходимость НИОКР как одного из инструментов своей конкурентоспособности, с одной стороны. С другой стороны, должны быть оснащенные высококвалифицированные научными кадрами, хорошо оснащенные с точки зрения аналитической, приборной базы пилотных установок научные центры. И должна быть структура, которая интегрировала бы в себе и руководила всем процессом разработки, грубо говоря, от пробирки до создания промышленной мощности.
Таким образом, мы подобную структуру начали создавать в конце 2006 года, как я уже сказал. Мы построили свой научный центр в Томске, который занимается процессами органического синтеза, гетерогенного катализа пластиков и композиционных материалов. В прошлом году мы открыли второй научный центр на «Воронежсинтезкаучуке», который получил основной фокус на исследования в области синтетических каучуков. У себя, соответственно, развиваем в корпоративном центре развиваем компетенции, касающиеся интеллектуальной собственности, применительно к созданию стратегии по защите IP тех технологий или тех решений, которые разрабатываются научными структурами внутри компании. Причем рассматриваем в первую очередь возможность не только применения этих технологий для текущего бизнеса, но и возможность их лицензирования третьим лицам. Соответственно, достаточно активно делаем упор на разработку IP-стратегий, которые позволяли бы лицензировать и эксплуатировать технологии не только на территории Российской Федерации, но и за рубежом. Соответственно, попутно занимаемся развитием функций инжиниринга и развитием функций управления процессом разработки. Почему на этом сделал больше упор – потому что я именно этой функцией в компании руковожу.
Если говорить о втором типе инноваций, то это так называемая адаптация и имитация. То есть это, по большому счету, тот процесс, когда мы привлекаем известные на рынке технологии, лицензии, для того чтобы максимально использовать свои конкурентные преимущества по сырью.
Таким очень ярким примером может служить тот проект «Тобольск-Полимер», строительство мощности по полипропилену на 500 тысяч тонн в Тобольске, который мы начали в 2009 году, и в первом квартале 2013 года мы пускаем первую очередь. И концу года планируем, что он полностью выйдет на свою проектную мощность – полмиллиона тонн полипропилена. Могу сказать, что локация выбрана очень удачно – у нас достаточно большие объемы ШФЛУ, достаточно дешевый пропан, соответственно, мы достаточно конкурентоспособны по себестоимости того полипропилена, который мы будем получать на этой площадке.
Из других крупных проектов, которые уже внедрены, это производство вспененного полистирола на 100 тысяч тонн на «Сибур-Химпроме» в Перми. Это первое такое современное крупнотоннажное производство полистирола в Российской Федерации. И проект, который планируется к началу своей промышленной эксплуатации в 2014 году, – это строительство совместно с бельгийской компанией Solvay мощностей по производству поливинилхлорида в Кстово на 330 тысяч тонн.
Третий тип инноваций всегда вызывает дискуссию, инновация это или нет, но мы считаем, что это все-таки инновация. Это организационно-управленческие решения. Это все, что касается выстраивания правильной производственной системы, компетенций механиков, энергетиков в компании в целом, учитывая, что компания большая, более 30 производственных площадок, и с этого начиналось. Это правильное распределение сырьевых логистических потоков, которые есть внутри компании. Но для нас это во многом пройденный этап.
Если говорить о текущих проектах, то я бы выделил внедрение производственной системы СИБУРа, так называемой «ПСС», ее задача в первую очередь – это комплексная система управления, обеспечивающая эффективное использование ресурсов, развитие функционала сотрудников, систему непрерывных улучшений, то есть достижение эффекта от любого сотрудника, который трудится в компании. Второе, что для нас важно, – это развитие системы управления капитальными вложениями. Это связано с тем, что большое количество инвестпроектов реализует в настоящее время компания. Раньше мы сталкивались с определенными вопросами, связанными с наличием компетенций, которые позволяют качественно в срок строить и реализовывать те или иные большие инвестпроекты. Эту систему мы начали выстраивать в 2006 году, развили компетенции, и сейчас в компании, в принципе, есть ресурсы, есть большое количество людей, которые могут эффективно реализовывать большие проекты, связанные со строительством.
А.М. Мастепанов. Спасибо, Сергей Сергеевич. Уважаемые коллеги, в программе вы видели, что у меня у самого должно было быть выступление, но время не резиновое. Мне лично интереснее других слушать, чем самому говорить. Поэтому мое выступление будет опубликовано в одном из ближайших номеров журнала «Нефтяное хозяйство». Так что посмотрите, кого интересует, там. А сейчас Антон Александрович Сунгуров, глава представительства Rystad Energy, в заключение нам немножко расскажет об одном из инструментов для анализа и стратегического планирования в нефтегазовой области.
А.А. Сунгуров. Добрый день. Я представляю компанию Rystad Energy, это норвежская компания. И я хотел бы рассказать про наш основной продукт, он называется UCube. По сути, это глобальная база данных по месторождениям. Она предназначена для широкого круга задач, но основные задачи, которые она решает, – это анализ, макро- и микроанализ в нефтегазовой отрасли; и помощь в стратегическом планировании в нефтегазовой отрасли, как для компаний, так и для государственных организаций.
Буквально один слайд про компанию. Как я сказал, мы – норвежская компания, головной офис у нас находится в Осло. Но вообще в мире у нас шесть офисов, включая головной: в США два офиса, в Лондоне, в Москве и в Юго-Восточной Азии. Помимо этого продукта, который я назвал, есть еще два направления работы. Первое – это консалтинговые услуги. То есть мы вообще образовались исторически как консалтинговая компания и выполняем консалтинговые проекты совершенно разного профиля по направлению upstream для нефтегазовых компаний, финансовых организаций, и для государственных. Второе направление – это база данных, собственно UCube, о которой я дальше расскажу, относится сюда. И третье – это аналитические исследования. Регулярных сейчас два: первое – это исследование по месторождениям баренцевоморского шельфа, и второе – по месторождениям сланцевой нефти и газа, и плотных песчаников по Соединенным Штатам Америки.
Основное, что я хотел рассказать – это UCube. Что это такое? Это глобальная база данных по всем существующим месторождениям в мире. Содержит различные параметры – запасы, ресурсы, профили добычи и экономическую информацию. Есть еще и дополнительные продукты, другие базы данных, но они сейчас не подходят нам по тематике, и к тому же хочется время сэкономить.
База данных по месторождениям онлайновая, то есть находится на серверах нашей компании. У пользователей есть логин-пароль, они подсоединяются с помощью клиента, который установлен на компьютере, к базе данных и получают нужную информацию, каждый раз полностью обновленную, в ней в одном кубе как бы находится всё – и компании, и операторы, и месторождения, и страны, и экономика, и добыча, и запасы. То есть, от того, какой вы запрос к базе направите, такой вы результат и получите.
Три основных направления данных в этой базе – добыча, запасы и экономика. Мы их дальше собственно в этой презентации и посмотрим. Всего в базе имеется информация о 80 000 различных месторождений, более 3000 различных компаний – владельцев лицензий на добычу. Также база содержит как исторические данные, так и прогнозные, причем как краткосрочные прогнозы, так и долгосрочные. И, по сути, это многофункциональный инструмент для решения различных задач, таких как анализ данных, стратегические исследования, сравнительный анализ и прочее.
Нашими целевыми клиентами мы видим пять групп компаний – это крупные нефтегазовые, небольшие нефтегазовые, инвестиционные банки, которые работают в нефтегазовой отрасли, нефтесервисные компании, и консалтинговые компании, такие же, как мы, только более крупные, например, BCG, Deloitte и прочие, которые специализируются на нефтегазовом секторе.
И теперь собственно несколько картинок из базы данных, чтобы было понятно, в чем заключается собственно суть продукта. Как бы четыре вещи: добыча, запасы, экономика и функционал по таблицам и картам. То есть база устроена как: вы открываете клиент и можете дальше задавать совершенно различные параметры, тем самым формируя ту диаграмму, которую вам нужно получить. Вот самый простой пример – это мировая добыча углеводородов с разделением по регионам. Здесь по оси X идет год, по оси Y идет добыча в тысячах баррелей в день. Здесь, соответственно, нет сейчас разделения на нефть и газ, поэтому мы видим общее, но на данной картинке разделение по регионам, какой регион какой вклад в мировую добычу вносит.
Можно от такого глобального уровня идти к более детальному. На этом слайде показана добыча углеводородов по отдельной стране уже и с разделением по типу сырья. То есть зеленое у нас нефть, красное – газ. И в данном случае показана Норвегия. Можно разделять по совершенно большому набору различных параметров, не только по типу сырья или по региону.
Можно разделять, например, по собственности. То есть у компаний по условиям СРП нередко частью добычи владеет государство. Можно здесь также это смотреть. Например, здесь добыча углеводородов по отдельной компании, в данном случае Exxon с разделением по собственности: серое – это собственность компании, а коричневое – это государственная собственность. Также можно смотреть по такому параметру как этап разведки и разработки. И по доле выработанности извлекаемых запасов. Вот, например, на этой диаграмме, по сути, мы видим портфель опять того же Exxon, это добыча. Коричневое – это те месторождения, которые сейчас разрабатываются. Желтое и зеленое – это то, что еще им предстоит ввести в эксплуатацию.
Можно также от уровня компании переходить на совсем более детальный уровень уже отдельного месторождения. На данном слайде показана добыча по норвежскому месторождению Эрменланге с разделением по доле компаний-владельцев, предприятий, которые разрабатывают месторождение. Здесь лицензией владеют пять компаний в разных долях. Соответственно, доля добычи на каждую компанию приходится соответствующая, и мы это можем через базу посмотреть.
Это по добыче. Теперь по запасам. По запасам я здесь тоже сделал несколько примеров, но, поскольку времени нет, я не буду на них долго останавливаться. Здесь есть возможность сравнивать запасы по компаниям, по месторождениям, по странам. Все это делать очень легко и быстро. Наносить, допустим, кривую добычи на диаграмму по запасам и т. д.
Что касается третьей части – экономики, здесь тоже есть экономические цифры, начиная от выручки, которую компания получает от продажи углеводородов, до структуры бюджета компании: капитальные затраты, операционные затраты, налоговая часть и free cash flow – сколько компании получают в свой бюджет денег после уплаты всех расходов. Эта информация есть как по компаниям в целом, так и по месторождениям.
Это пропустим. И последняя часть – это таблицы и карты. То есть то, что я показывал картинки – это просто один из видов представления данных – диаграммы. Но все то же самое, что вы представляете в диаграммах, можно настроить в виде таблицы. Например, здесь показана таблица, где я просто поставил много-много параметров в одну таблицу. Я подробно не буду про нее, чтобы сэкономить. И последний вариант отображения данных – это карты. Например, вы можете весь набор анализируемых активов нанести на карту. Здесь, например, показаны активы, где Exxon имеет лицензию в Нигерии. Можно какой-то более глобальный уровень посмотреть. Это активы Exxon по всему миру, суммированные по отдельным странам, а цветом показана доля нефти и газа.
Какие преимущества этой базы можно выделить? Во-первых, это единая интегрированная база, нет отдельного продукта по компаниям, отдельного по добыче и т. д. Второе – это полное глобальное покрытие. То, что мы смотрели, есть по каждой стране, по каждой компании, это все в одном месте. Далее имеется прогноз по каждому месторождению, и, естественно, все эти прогнозы, как и исторические данные, вы можете суммировать восходящим анализом и до уровня компании, и до уровня государства, тем самым выполняя как экономический микроанализ, так и макроанализ. Далее это современная технология OLAP, на которой построен собственно этот «Куб», позволяет очень быстро и легко фильтровать данные и получать то, что вам нужно. Далее возможность экспорта данных в PowerPoint и Excel и многообразие возможного применения. То есть практически любая компания, работающая в нефтегазовой отрасли, имеет заинтересованность в решении той или иной задачи, которую позволяет решить UCube.
Если кому-то интересно более подробно, я с удовольствием обменяюсь визитками, и мы организуем более детальную встречу. Потому что обычно демонстрация базы идет часа полтора.
А.М. Мастепанов. Спасибо. Уважаемые коллеги, давайте вопросы к докладчикам. Представляйтесь только. В микрофон желательно. В зале стоят несколько микрофонов, кто хочет – сразу подходите заранее, чтобы мы на этом не теряли время.
А.В. Ильюша. Добрый день, уважаемые дамы и господа. Я представляю Государственный университет управления. Профессор Ильюша Анатолий Васильевич. Откройте, пожалуйста, презентацию «Афанасьев – Ильюша». В программе эта презентация заявлена. Эту презентацию мы доложили буквально пару недель назад на состоявшейся конференции, проведенной компанией «Росбизнесконсалтинг», поэтому я, позволю себе остановиться буквально на одном вопросе, на одном моменте, который поднимался и сегодня, в порядке дискуссии.
Модернизация экономики, как понятие требует уточнения. Нам сегодня не просто нужна модернизация, а нам нужно инновационное развитие. Чтобы не получалось так, что компании, наши хозяйствующие субъекты закупают технологии и оборудование за рубежом, мы финансируем, создаем рабочие места за рубежом, а внутри, как выразилась недавно вице-премьер О. Голодец у нас 48 миллионов россиян, трудоспособных граждан неизвестно чем и где заняты. Поэтому нам нужна не просто модернизация, нам нужно инновационное развитие, которое обладало бы серьезным в том числе мультипликативным эффектом.
На этом слайде показано три инновационных проекта, которые, как нам кажется, такому требованию, такому качеству удовлетворяют. С этими тремя проектами Государственный университет управления вышел с соответствующей инициативой в Минобрнауки, где в настоящее время формируется государственная программа по инновационному развитию научно-технологического комплекса России на 2014 - 2020 годы. Кроме того, эти же проекты, эти предложения были направлены в наши основные компании – «Роснефть», «Газпромнефть», «Башнефть», «ЛУКОЙЛ». И в настоящее время эти предложения прорабатываются. Будем надеяться, что у России нет другого выхода, как действительно встать на путь инновационного развития и идти в ногу со временем. Спасибо за внимание.
А.М. Мастепанов. Спасибо, Анатолий Васильевич. Евгений Анатольевич Уральский, он тоже в программе заявлен. Хоть несколько слов, но все-таки возможность Вам представится хотя бы, ту проблему, которую Вы хотите озвучить.
Е.А. Уральский. Спасибо большое за то, что предоставили нам несколько минут, самых дорогих, самых последних. Я представляю московскую компанию «НТЦ «Конструктор». Наша компания занимается разработкой комплексных решений, начиная от обработки данных, включая подготовку информационных систем, обучение персонала, продажу лицензионного программного обеспечения.
Что такое ГИС-технологии и какое применение ГИС-технологий в нефтегазовой отрасли? Почему это актуально в наше время? Потому что ГИС-технологии позволяют очень оперативно представить информацию в колоссальнейших объемах, ту информацию, которую без привязки к пространству сложно анализировать. Современные технологии, современные системы хранения данных позволяют хранить разнородные данные, полученные из различных источников. Это могут быть и чертежи, это могут быть и трехмерные модели, и космические снимки, и привычные нам таблицы, и фотографии, сделанные обычным фотоаппаратом, и документы, и всевозможные протоколы, полученные с различных датчиков и устройств. Мы применяем различные программные продукты для наших решений. Сюда относятся продукты Autodesk, AutoCAD Map 3D, MapServer, NavisWorks, Oracle, Infrastructure Modeler, Microsoft со средой разработки.
Какое основное архитектурное решение? Формируется единое хранилище данных, которое может быть распределенным. Существует веб-приложение, так называемый сервер, который раздает контент. И все пользователи делятся на две основные группы. Это потребители контента, которые в основном информацию только получают. Это могут быть различные строительные компании, которые выполняют строительные работы вблизи от объектов нефтегазовой промышленности, это могут быть аналитики, которые собирают информацию для формирования отчетов и предоставления руководству. Производители контента, с другой стороны, – это люди, которые формируют данный контент, опираясь на уже существующий. Это могут быть геодезисты, операторы, картографы, инспекторы.
Почему это актуально и какие ГИС-технологии здесь применимы? Мы можем предложить программный контроль при создании и редактировании данных. Мы можем предложить мониторинг состояния объектов, автоматическое формирование отчетов, 3D-визуализацию, причем не просто в виде картинок, а как средство для анализа и навигации. Все собранные результаты в этом едином хранилище могут быть представлены в виде удобных онлайновых отчетов. Поскольку сейчас современные аппаратные средства позволяют передавать данные на огромные расстояния с большой скоростью, в общем-то, снимается проблема в расстояниях и в передаче больших объемов данных. И современные веб-приложения позволяют, в общем-то, комфортно работать с этой удаленной централизованной системой, и в двухмерном представлении, и в трехмерном представлении.
Здесь маленький видеоролик, который демонстрирует, как автоматически происходит контроль данных на этапе их ввода и редактирования. Значит, что происходит? Сейчас администратор формирует правило, по которому система автоматически будет проверять нарушение требований. Формируется правило, выбираются объекты, объекты определенного слоя. Например, это какие-то участки или нефтяные качалки. В общем, любые объекты нефтегазовой отрасли, которые должны находиться в строго определенных охранных территориях. Допустим, это месторождение или участок. Если оператор пытается эти участки по ошибке, например, вынести за пределы данного объекта, данной территории, система ему об этом автоматически сообщает и не позволяет эти данные изменить или сохранить. То есть автоматически исключается возможность внесения ошибок или просто случайным образом, или специальным образом.
Это такой небольшой наглядный пример. Здесь несколько правил включено. То есть сейчас человек пытается вживую вынести эти данные за пределы охраняемой территории, система ему об этом сообщает. Также здесь сейчас будет продемонстрирована попытка нарушить правило изменения минимальной площади. То есть здесь для объекта минимальная площадь задана 200 квадратных метров. Если объект создается с меньшей площадью, система автоматически, опять же, сигнализирует и не позволяет эту операцию завершить.
Это демонстрация работы в веб-приложении с базой данных на основе Oracle. Я пропущу. Сейчас произойдет сохранение. Когда все правила, например, соблюдены и не происходит нарушений, система позволяет эти данные ввести.
Что еще относится к программному контролю данных. Если у вас с одним проектом работает огромное количество человек, как это иногда бывает необходимо, 100 человек, 500 человек, и они работают, например, с одним каким-то объектом, с одной таблицей, как обеспечить безопасность этих данных, как обеспечить, чтобы, например, один пользователь случайно не повредил данные другого человека? Мы предлагаем решение, которое позволяет отслеживать именно объекты каждого человека, и он может исправлять только свои объекты, он не может удалять, например, объекты других пользователей. С другой стороны, контролер, человек, который занимается проверкой введенных данных, он может изменять данные любого оператора. После того как контролер выполняет утверждение, что данные введены правильно, данные блокируются от изменения даже тем человеком, который их вносил.
Визуализация как средство анализа и навигации. Современные технологии позволяют представлять локальные объекты, например, газораспределительные станции или компрессорные станции, в виде детализированных 3D-моделей, которые являются, по сути, микроГИС, потому что они связаны также с базой данных, они позволяют выполнять поиск. И помимо того, что позволяют просто пройтись по этой модели и увидеть, как это все выглядит, они позволяют еще и найти, локализовать тот объект, который просто сверху в обычном картографическом представлении увидеть невозможно. Также существуют механизмы для определения коллизий. Это также может быть важно при проектировании таких промышленных объектов. Коллизия – это когда, например, трубы, которые где-то в пространстве пересекаются, мы их никак не можем заметить, здесь это будет видно.
Муж. Спасибо большое. Уважаемые коллеги, Алексей Михайлович попросил меня подменить его. У нас, к сожалению, один конференц-зал, и в 16 часов лимит времени заканчивается, начинается новый круглый стол. Я хочу всех поблагодарить и по поручению оргкомитета выполнить приятную миссию – вручить нашим докладчикам памятные золотые медали и дипломы. |
